Читаем без скачивания Всем смертям назло - Вадим Давыдов

«Братья и сёстры! Сограждане! Друзья! Помните: наше дело правое! Враг будет разбит! Победа будет за нами!»

Братья и сёстры, сограждане, товарищи, друзья! Государственный Комитет Обороны приступил к работе и уже принял целый ряд судьбоносных решений, которые ускорят нашу победу над врагом. Председателем комитета обороны, по всеобщему и безусловному согласию, стал Иосиф Виссарионович Сталин. «…» Как сказал в своём судьбоносном обращении Иосиф Виссарионович Сталин, для того, чтобы сражаться в рядах нашей армии против врага, в СССР прибыли и продолжают прибывать воины, офицеры и генералы русской армии, а также выпускники зарубежных русских военных и военно-морских училищ. В связи с дефицитом командного состава армии этим добровольцам будут предоставлены руководящие должности в войсках. Для облегчения и усовершенствования командования и управления войсками предусмотрено введение должностей и званий русской армии, а также соответствующих знаков различия. Наряду со многими другими неотложными мерами по организации обороны нашей Родины, госкомитет обороны обратился к Синоду Русской Православной Церкви и Русской Православной Церкви за рубежом с просьбой в самом срочном порядке созвать Поместный собор Русской Православной Церкви для скорейшего объединения трагически разъединённого непониманием и недоразумением Православия и в целях организации отпора врагу. Госкомитет обороны обязал органы НКВД СССР немедленно создать специальную комиссию по рассмотрению дел и реабилитации священнослужителей всех религий, несправедливо и ошибочно подвергнутых репрессиям, в том числе за свои религиозные убеждения. Госкомитет обороны обязал СНК СССР создать комиссию по возвращению церковного и религиозного имущества, помещений и зданий общинам и объединениям верующих граждан. «…»

Председатель Государственного Комитета обороны товарищ Сталин, осознавая свою высочайшую ответственность перед согражданами и соотечественниками, исходя из соображений обеспечения исторической преемственности государственной власти на всей территории СССР – России, руководствуясь глубоким и всесторонним пониманием своей роли в строительстве государственности СССР, после широких консультаций с другими руководителями партии и государства, представителями трудящихся и интеллигенции, творческих союзов и духовно-религиозных организаций, а также представителями объединений и союзов соотечественников за рубежом, принял решение учредить институт Хранителя Государственности и Единства России – СССР. «…»

Данный институт призван обеспечить дальнейшее укрепление единения государственной власти и народа, способствовать международной поддержке справедливой борьбы народа СССР против гитлеровской Германии и её сателлитов и дальнейшему усилению роли нашей страны на международной арене после победы, а также выполнения договорённостей между державами создающейся антигитлеровской коалиции по обеспечению прочного послевоенного мира во всём мире. «…»

Все наши силы – на поддержку нашей героической Краснознамённой Армии, нашего славного Краснознамённого Флота! Все силы народа – на разгром врага! Вперед, за нашу победу!

Чёрное море. 27 июня 1941

Корабли шли без огней, соблюдая режим полного радиомолчания – «Андрей Первозванный», несущий на борту мало что говорящие непосвящённым буквы и цифры индекса, и два эскадренных миноносца последней серии, «Быстрый» и «Беспощадный», вставшие в строй незадолго до того, как Чердынцева назначили командиром отряда.

– Соберите лётчиков, – сказал Чердынцев старшему помощнику, опуская бинокль. – Пора.

Старпом молча козырнул и потянулся к тангенте переговорного устройства.

В «лётной» кают-компании было тесно – кроме пилотов, здесь находились свободные от вахты офицеры «Первозванного» и командиры экипажей. Чердынцев бросил взгляд на хронометр и снова позавидовал тому вниманию, которое умудрялся проявлять Гурьев ко всякого рода мелочам: такие же хронометры с надписью «Командирский», изготовленные по специальному заказу именитой швейцарской фирмой, получили все на его корабле вплоть до мичманов, в том числе и лётчики.

– Все вы слышали обращение председателя комитета обороны товарища Сталина, – тихо, без всякого предисловия, заговорил Чердынцев. – Положение на фронте тяжёлое, мы с вами это хорошо понимаем, и голову прятать в песок не имеем права. Такова страшная правда этой войны, товарищи: танков, самолётов, пушек и кораблей мы сумели наклепать столько, что на пять армий хватит, а пользоваться с умом – не можем. Но мы с вами, надеюсь, не зря работали эти семь с лишним месяцев, и кое-чему, думаю, всё-таки научились. Сейчас, – Чердынцев снова посмотрел на циферблат, – с сухопутных аэродромов поднимаются в воздух наши товарищи из подразделений бомбардировочной авиации флота. Без прикрытия истребителей, на тихоходных машинах, они отвлекут и примут на себя удар ПВО врага – для того, чтобы обеспечить нам фактор внезапности и чистое небо. Немногим из них суждено возвратиться. Поэтому – мы обязаны выполнить боевую задачу. Наша цель – нефтяные поля Плоешти. Каждую вышку, каждый резервуар вы знаете, как свои пять пальцев, отработав сотни раз по макетам, – точно так же, как знаете рельеф. Повторяю – у нас нет права на ошибку. В случае успеха боевая часть с новейшим зажигательным веществом, которым снаряжены наши бомбы и реактивные снаряды, позволит нам вывести из строя добывающие и перерабатывающие мощности цели на многие месяцы, если не навсегда. Это ещё не означает немедленного поражения гитлеровцев. Но, выпустив из жил врага нефть – кровь войны, мы докажем: враг уязвим, его можно и нужно бить. И мы сможем это делать, даже если сейчас пока не умеем: мы русские, а русские прусских всегда бивали. Готовность тридцать минут – и с Богом, товарищи. Сверим часы.

Залпы двенадцати орудий главного калибра «Андрея Первозванного» превратили порт Констанцы в море огня, обрушив на румынскую базу почти полтысячи тонн снарядов с зажигательной смесью «БЗ-М». Смесь проникала всюду и поджигала всё, заставляя трескаться камень и плавиться сталь. Так должен был бы выглядеть настоящий ад, если бы существовал. Этот день – вернее, ночь – поставила жирную точку в судьбе румынского военно-морского флота.

– Товарищ контр-адмирал, разрешите доложить, – и, ободрённый сдержанным кивком Чердынцева, старший помощник продолжил: – База военно-морского флота, порт и грузовой терминал Констанца как стратегическая единица уничтожен. Потерь среди личного состава подразделения нет!

– Птички наши вернутся – тогда и посчитаем, – буркнул Чердынцев, козыряя в ответ. – Словом, насчёт потерь ты, Василий Николаич, подожди рапортовать.

– Так точно, Михаил Аверьяныч, – старший помощник снова поднёс ладонь к фуражке. – Есть подождать.

Сбросив подвесные топливные баки, «Морские волки» зашли на цель со стороны Бухареста – оттуда их никто не ждал. Самолёты шли «двойками», эшелонированные по высоте – такой боевой порядок был принят едва ли не сразу же, как только «крыло» возглавил Савицкий.

Заказанный Сухому ещё в мае 1939 года палубный штурмовик под мощный, в две с половиной тысячи лошадиных сил, и безотказный двигатель «Бристоль Центаурус» получился на редкость удачным, показав в ходе испытаний отличные лётные и боевые качества. Потом за дело взялись «Морские волки» – машины необходимо было довести до полной боевой готовности. Дневавшие и ночевавшие на полигоне и на корабле конструкторы устранили практически все замечания лётчиков и моряков. Получившийся в результате – и в рекордные по всем меркам сроки – самолёт аналогов не имел, совмещая в себе качества истребителя и штурмовика, – хотя и не отличался особенно выдающимися характеристиками по дальности полёта.

Лётчиков Гурьев отбирал лично: самых молодых и самых отчаянных – из самых опытных. Многие из них успели отметиться в небе Испании. Ему нужны были именно самые-самые: другим невозможно было поручить такое дело – встать у истоков современной палубной авиации державы. Подавляющее большинство ребят предполагалось в скором времени направить инструкторами и преподавателями в лётные училища флота… Если бы не война.

Атака началась в самое «сонное» время – в начале четвёртого. На цель полетели десятки стокилограммовых контейнеров с зажигательной смесью, каждый из которых создавал, взрываясь, зону сплошного огня во многие сотни квадратных метров. Выжигая всё вокруг и запекая саму землю в стекло, смесь горела почти четверть часа, и потушить её было решительно невозможно – ничем. Срывающиеся с пилонов под крыльями ракетные снаряды врезались в башни нефтехранилищ, и потоки горящих нефти, бензина, керосина растекались во все стороны. Звено Амет-Хана Султана в мгновение ока превратило железнодорожный узел Плоешти в пылающую сковородку. «Морские волки» работали так, как привыкли – слаженно, хладнокровно и точно.