Читаем без скачивания Горбовский - Марьяна Куприянова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Толпа все прибывала, и некогда стало думать о себе – нужно спасать другие жизни, выкладываться на полную, а не жалеть себя. Стрессовая ситуация не позволила Марине впасть в депрессию. Ответственность давила на нее сильнее, чем горечь утраты. Она нашла в себе остаток сил, чтобы помочь этим бедным людям, потому что знала – Лев оценил бы это.
Лёва хотел бы этого.
Освободив свою голову, отключив эмоции и полностью погрузившись в работу, Марина начала понимать, почему Лев казался ей таким невыносимым первое время. Она ощущала, что после случившегося и сама уже на грани возненавидеть весь мир и каждого человека в нем. Но память о любимом мужчине давала ей силы перебарывать в себе ненависть, что норовила разрастись в вечную злобу за несправедливость жизни. Казалось, Марина сама медленно становится Горбовским, словно приходит ему на смену. И отныне видит этот мир точно так же, как видел он. Лев умер, но подарил ей свое мировоззрение.
Наблюдая за тем, как Марина принимает инфицированных, обращается с ними, вакцинирует, переговаривается с военными, Юрек Андреевич заметил, как девушка теперь напоминает Льва: мимика, интонации, голос, выражение лица, взгляд, короткие рубленые фразы, похожие на приказ, точные и четкие действия… Это был сам Горбовский в женском обличии. Ушел из этого мира, но часть себя оставил Марине.
Круглосуточно Спицына с Пшежнем находились на пункте – они сменяли друг друга, чтобы работать без перерыва. Новые партии вакцины подвозили каждые пятнадцать часов. Военные тоже сменялись. Одного из них Марина узнала – это был один из друзей ее покойного отца. В коротком разговоре выяснилось, что мужчина ничего не знал о смерти Леонида Спицына, но выразил девушке глубокое соболезнование.
Но не так уж долго все продолжалась столь же гладко, как и началось. Совсем скоро на улицах воцарился сущий хаос. Толпы больных и здоровых, кому не хватило терпения дождаться вакцинации дома, ходили вперемежку, все чаще слышался гул военных машин и отдаленная стрельба. Вакцины было мало, а зараженных много. Среди них было достаточно и детей. Люди подкупали друг друга, лишь бы их или их ребенка вакцинировали раньше других. Некоторые были готовы убивать за антивирус, поэтому и начинались многочисленные беспорядки, жестокость и анархия среди людей, теряющих надежду выжить.
Когда в очереди прямо рядом с пунктом вакцинации поднялись непонятная паника и волнение, когда Спицына увидела, что там, в глубине людской гущи, началась потасовка, когда она услышала женские крики, она обнаружила в себе отсутствие прежней мнительности, уверенность в том, что ее послушают, стремление покорить этих людей силой своего Слова. Точно так же, как это умел Горбовский, когда толпа вдруг начинала паниковать. У одного из военных девушка забрала мегафон, вышла из палатки, забралась на капот брошенного автомобиля и обратилась к толпе.
– Внимание! – сказала она с нажимом, и мегафон неожиданно сильно увеличил громкость ее голоса. Прежде ей никогда не приходилось делать подобного. – Вы, люди! Немедленно прекратите! Не ведите себя, как животные!
– А ты вообще кто такая? – крикнул кто-то в образовавшейся тишине.
– Я?! – крикнула Марина в ответ. – Я нахожусь на пункте вакцинации, идиот, и если тебе повезет, то сделаю тебе инъекцию антивируса! – голос звучал мощно и громко, словно громовые раскаты. Ответа из толпы не последовало, но все чего-то ожидали. – А теперь послушайте меня, граждане! Меня зовут Марина Спицына. Лев Горбовский, мой коллега и близкий мне человек, открыл для вас эту вакцину. Открыл не для того, чтобы вы убивали друг друга ради нее. Он изобрел ее, чтобы спасти вас!
– Я слышала, что Горбовский умер, – произнесла некая пожилая женщина, что стояла ближе всех.
– Это так. Горбовский пожертвовал собой, чтобы спасти другого человека, когда вакцины было еще очень мало. И вам бы ВСЕМ следовало взять с него пример!!! Вам ВСЕМ следовало бы у него поучиться! Этот великий ученый до сих пор спасает вам жизни! А вы собачитесь здесь, устраивая беспорядки, как дворовые псы! Он умер, черт вас возьми, а вы смеете собачиться! – Марина перешла на крик, от которого мегафон, не выдерживая, начал свистеть и давать звуковые помехи. Толпа молча внимала праведному гневу девушки. – Мне был очень дорог этот человек. И я знаю по меньшей мере еще полсотни людей, которым он был дорог не меньше и которые работали с ним бок о бок много лет!
– Каким он был? – робко спросили из поутихшей толпы.
– Каким он был?! – повторила Спицына. – Он был человеком, на которого все должны равняться. Ему не было равных в вирусологии. Он работал ночами и днями, чтобы спасти людей. Он НИКОГДА не думал о себе, он НИКОГДА не был таким эгоистом! Он никогда не паниковал и всегда знал, что надо делать! Он – самый лучший, кого я знала в жизни! Я счастлива, что судьба свела меня с ним! Я буду до старости вспоминать, что работала с ним! И поверьте, мне очень тяжело от его смерти. Помимо него эпидемия забрала у меня отца. Я осталась совершенно одна! И что я сделала? Я пошла работать сюда, вакцинировать людей без перерыва, забыв о себе о своем горе! И что я увидела здесь? Страх, панику и хаос! Крики, ложь, подлость, драки?! Вам должно быть СТЫДНО! МНЕ за вас СТЫДНО! – Спицына уже не замечала, что плачет. Она продолжала кричать. – Многие из вас потеряли родных. Вирус украл у меня двух самых близких мне людей, бросив меня на произвол судьбы! Но послушайте, что Горбовский сказал мне однажды, еще до того, как открыл вакцину! Я помню его слова наизусть! Мы становимся слишком близкими свидетелями трагедии, которая только набирает обороты, сказал он. Ужасно, что так получается. На наших глазах, сказал он, с нашего бессильного согласия будут умирать крепкие дружные семьи, дети, молодые, влюбленные, у которых впереди могла бы быть долгая и счастливая жизнь. Трагедия носит массовый характер, сказал он мне. Скоро она станет всеобщей. А мы стоим у ее истока. И прежде чем будет открыта вакцина, умрут еще тысячи. Но нам нельзя давать слабину. Мы – вирусологи. Кто, если не мы? Некогда сожалеть и оплакивать, сказал он, надо спасать жизни. Люди! Я призываю вас всех в память об этом великом человеке прекратить всяческие беспорядки. Проявите уважение и терпение, и все из вас останутся живы. Доля каждого в этой трагедии страшна. Но мы можем и должны
