Читаем без скачивания Повязанный кровью - Павел Корнев

Вот тут нас, пожалуй, первый раз и прижали. Хорошо хоть солдаты с утра порядком вымотались и особо не зверствовали, откровенно халтурно досматривая наши пожитки. Можно сказать, и не досматривали вовсе, так что у них было не так уж и много шансов обнаружить заранее заготовленные тайники с деньгами и оружием.

Зато их командир, жутко разозленный неудачной попыткой выбить пару монет из возвращавшихся из паломничества к святым местам монахов-георгианцев, всю свою злость выместил на нас. Если бы не просто феноменальное спокойствие Арчи, на все вопросы реагировавшего с невозмутимостью деревенского идиота, и изворотливость Шутника, нам бы пришлось лихо. А так допрос вскоре превратился в откровенную торговлю, которая закончилась для нас потерей трех серебряных шлемов. И это не считая въездной пошлины.

– Ничего не понимаю, – старательно скрывая облегчение, недовольно пробурчал Шутник. – Церковников спокойно пропустили, а нас чуть ли не наизнанку вывернули!

– Это не церковники, а монахи ордена Святого Георга, – поправил его Арчи.

– Да какая, к лешему, разница?

– Святой Георг – покровитель Йорка. Глава ордена больше к герцогу прислушивается, чем к Совету Семи[35], – объяснил здоровяк. – Простому солдату монахов задирать себе дороже.

– Это раньше он был покровителем Йорка, – усмехнулся я. – Они ж его именем столько эльфийских лесов вырубили, что эльфам от одного вида их балахонов икаться должно. А ну как сейчас припомнят?

– Поживем – увидим, – рассудительно заметил Арчи и ткнул рукой в дорожный указатель, прибитый к вкопанному рядом со съездом с дороги столбу: «Оаквуд». – Скоро темнеть начнет – я считаю, надо в деревне заночевать.

– Бернарда лекарям покажем? – отвернувшись в сторону, спросил Шутник.

– Не здесь. Подальше от границы отъедем – покажем, – посмотрел на бледного как снег тайнознатца здоровяк.

Далеко в деревню мы проезжать не стали и остановили телегу у первого же попавшегося постоялого двора. Особенно нас привлекло его расположение: добротный двухэтажный дом, окруженный высоченным забором, был выстроен сразу за околицей. В случае чего не придется сквозь всю деревню бежать – через плетень перемахнул и в лес. Благо опушка с этой стороны почти к домам подходит.

Хорошо у них здесь, вольготно, вот люд и беспечный. Это дальше к северу, особливо к Старолесью ближе, все деревни и хутора частоколами обнесены. Да и вышки дозорные почти везде имеются. Там и беглеца какого, и незваного гостя без разговоров стрелами утыкают или собаками затравят.

– Кейн, – толкнул меня в бок Арчи, уже успевший сбегать осмотреть постоялый двор и вернуться. – Да что с тобой такое – на ходу засыпаешь?

– Устал, видимо, – потряс головой я, пытаясь понять, что происходит. Вроде вот только по сторонам смотрел – и как волной серой накрыло.

– Сейчас телегу во двор загоним, ты ее, Габриель, сторожить оставайся. Я с хозяином пойду о ночлеге договорюсь, а Кейн пока среди обслуги потолкается. У него для этого внешность самая подходящая. – Остановив лошадей неподалеку от конюшни, Арчи передал вожжи Шутнику. – Кейн, пошли. И постарайся никого не зарезать, лады?

– Уж будь уверен. – На ватных ногах спрыгнув на землю, я перекинул на плечо свою дорожную суму и пошел через двор.

– Зачем взял? Оставил бы в телеге, – удивился нагнавший меня Арчи.

– Мечи у меня там, – поправил ремень сумки я. – Да и вдруг что понадобится?

– У тебя Йоркского патента нет – не забыл? Смотри, не подведи нас всех под монастырь, – распахнув входную дверь, предупредил меня здоровяк и шагнул внутрь.

Арчи тут же убежал на второй этаж, а я рассеянно оглядел занимавшую почти половину дома трапезную. Посетителей сейчас не было, и стулья ножками вверх выставили на столы. Молодой парнишка в заношенной хламиде, изредка макая тряпку в ведро с мутной водой, старательно размазывал по доскам пола нанесенную ногами постояльцев грязь.

– А у вас немноголюдно, – присел я на угол стола.

– Не время пока. Вишь, прибираемся. – Вытерев рукавом вспотевший лоб, парнишка оторвал взгляд от пола и посмотрел на меня. – Вечером не протолкнуться.

– Сюда, поди, на постояльцев поглазеть и местные заглядывают. – Я потер зачесавшийся подбородок и широко зевнул.

– Как без этого, ходют, – подтвердил мое предположение работник.

– А скажи-ка, уважаемый, – говорят, в поместье Берингтонов работники разные требуются.

– Они вроде со стороны никого не берут, – задумавшись, нахмурился парнишка. – Да и нету никого, кроме сторожей, в поместье сейчас – господа ко двору его светлости уехали.

– Жаль, – соскочил со стола я, и от резкого движения в голове зашумела кровь. – А где поместье это вообще находится, если нелегкая еще в ваши края занесет?

– Гору, лесом поросшую, с той стороны дороги видел? Вот там их усадьба и стоит.

– Благодарствую. – Я щелчком отправил парню медяк и направился к выходу во двор.

Тут мне делать, похоже, уже нечего.

Безмятежно распахнув входную дверь, я замер как вкопанный: телегу с посмурневшим Шутником окружила полудюжина солдат. И, что самое поганое, в его сторону посматривали три остановившихся у ворот всадника: два обычных кавалериста, а третий наряжен в черный балахон, как две капли воды похожий на одеяние зарезанного мной в «Приюте скитальцев» монаха.

– Тащите его сюда! – крикнул судя по украшенному золотым шитьем мундиру занимавший в войсковой табели о рангах вовсе не последнюю строчку кавалерийский офицер. – И дом обыщите.

И что делать? Вон двое солдат уже мечи обнажили!

«Бежать, бежать немедленно!» – мелькнула в голове мысль, и я подался в глубь помещения.

Бежать? А как же Шутник? И Арчи не след в этой передряге оставлять. Не по-людски это. Но зато шансов незаметно улизнуть куда больше.

Только вот когда я Габриелю про деление всех людей на своих и чужих рассказывал – душой ничуть не кривил. Есть такое дело, никуда от него не деться. На чужих плевать. А вот если своих начать предавать, то какой смысл дальше-то жить? Ну протянешь за чужой счет пару годков, толку-то? Так и так в край теней отправляться и твой черед когда-нибудь придет. Неужто лучше в одиночестве под забором сдохнуть?

Нет, друзей надо держаться. У меня, прямо скажем, не слишком много тех, кого действительно можно назвать «своими». И, как ни крути, не отнести к ним Арчи и Шутника я не могу. Не по совести это будет.

А, твою тень!

Помирать, так с музыкой.

Нашарив в суме холодную, будто отлитую из металла шишку, я ногтем нащупал острый край чешуйки и спокойно вышел на крыльцо.

Заметив меня, уже слезший с телеги Габриель округлил глаза, но, когда, сверкнув в воздухе, серебристая шишка плюхнулась в грязь рядом с солдатами, сообразил, в чем дело, и одним махом метнулся обратно.