Читаем без скачивания Жизнь поэта - Арнольд Гессен

Через два дня назначена была свадьба Пушкина с Натальей Гончаровой.

* * *

Церковь Старого Вознесения на Большой Никитской, в которой венчался А. С. Пушкин.Фотография.

П. А. Вяземский. С портрета П. Соколова.

Венчание состоялось 18 февраля 1831 года в хорошо знакомой москвичам, прекрасно сохранившейся до наших дней церкви Старого Вознесения, у Никитских ворот, построенной знаменитым зодчим М. Ф Казаковым.

В церковь пропускали только родных и близких по пригласительным билетам. Полиция у входа строго наблюдала за порядком.

Во время обряда, как рассказывали присутствовавшие, Пушкин нечаянно задел за аналой, с него упали крест и Евангелие, а при обмене колец одно из них тоже упало на пол и погасла свеча. Пушкин побледнел и при выходе из церкви сказал: «Tous les mauvais augures!»21

Из церкви Пушкин направился с женою в нанятую им квартиру в сохранившемся под номером 53 доме на Арбате. Встретили их там Нащокин и Вяземский с малолетним сыном Павлом. Позже Павел вспоминал эту щегольскую, уютную гостиную, квартиру, оклеенную диковинными обоями под лиловый бархат с рельефными набивными цветочками, и полочку с боку дивана, на которой лежало собрание стихотворений Кирши Данилова.

До венчания Пушкин устроил «мальчишник» для друзей, а в следующие дни делал с женою визиты, посещал балы, маскарады, народные гулянья. 27 февраля Пушкин «славный задал бал» в своей квартире, было много приглашенных. Молодую чету часто навещали их друзья.

* * *

Пушкин прожил в Москве после свадьбы до середины мая. Суета московской жизни, вынужденное общение с тещей начали, однако, его утомлять. Пушкин пишет Е. М. Хитрово, что суматоха и хлопоты первого месяца не дают возможности назвать его медовым. «Москва - город ничтожества. На ее заставе написано: «Оставьте всякое разумение, о вы, входящие сюда».

26 марта Пушкин сообщает Плетневу в Петербург, что в Москве он оставаться никак не намерен. Лето и осень он хотел бы провести в Царском Селе, «в уединении вдохновительном, вблизи столицы, в кругу милых воспоминаний и тому подобных удобностей».

А в середине апреля обращается к нему с просьбой нанять квартиру в Царском Селе: «Фатерка чем дешевле, тем, разумеется, лучше - но ведь 200 рублей лишних нас не разорят. Садика нам не будет нужно, ибо под боком у нас будет садище. А нужна кухня да сарай, вот и все. Ради бога, скорее же! и тотчас давай нам и знать, что все-де готово и милости просим приезжать. А мы тебе как снег на голову».

1 июня Пушкин пишет Нащокину уже из Царского Села. Он доволен, что все, кажется, уладил и теперь станет жить потихоньку, «без тещи, без экипажа, следственно - без больших расходов и без сплетен».

Самой теще Пушкин объясняет так причину быстрого отъезда: «Я был вынужден уехать из Москвы во избежание неприятностей, которые под конец могли лишить меня не только покоя; меня расписывали моей жене, как человека гнусного, алчного, как презренного ростовщика, ей говорили: ты глупа, позволяя мужу и т. д. Согласитесь, что это значило проповедовать развод... Не восемнадцатилетней женщине управлять мужчиной, которому 32 года. Я проявил большое терпенье и мягкость, но, по-видимому, и то и другое было напрасно. Я ценю свой покой и сумею его себе обеспечить...»

* * *

Поселился Пушкин в Царском Селе, в доме, принадлежавшем некогда придворному лакею Китаеву. Сегодня в этих комнатах Музей А. С. Пушкина, и самая улица, на которой стоит дом, носит имя поэта.

Каждое утро Пушкин ходил обычно купаться. Возвращаясь, поднимался к себе наверх, в кабинет. Здесь царил всегда полный порядок. На большом круглом столе перед диваном лежали тетради и бумаги, простая чернильница и перья; на столике - графин, лед и банка с любимым крыжовниковым вареньем. На полу и на полках - книги.

Здесь поэт работал. Часто ходил по комнате, затем писал, лежа на диване, и каждый исписанный листок опускал на пол. Однажды к нему зашел в жаркий летний день знакомый молодой гусар граф Васильев и смутился, застав его чуть не в прародительском костюме.

- Ну, уж извините, - засмеялся Пушкин, пожав ему руку, - жара стоит африканская, а у нас там, в Африке, ходят в таких костюмах.

Вечером, часов в пять-шесть, Пушкин отправлялся с женою гулять вокруг озера. Сам он одет был всегда строго и тщательно, Наталья Николаевна - в белом платье, с красной шалью на плечах, в круглой шляпе. Не только царскоселы, люди из Петербурга приезжали часто, чтобы увидеть знаменитого поэта и его красавицу жену.

Гуляя по парку, Пушкин нередко встречал своих лицейских «внуков». Те обычно называли лицеистов первых выпусков своими «дедами», любили встречаться с ними и особенно радовались встречам с Пушкиным. Он держал себя с ними просто, приветливо отвечал на вопросы, иногда заходил в Лицей, показывал им свою лицейскую «келью» №14.

Встретив как-то в парке юного лицеиста П. И. Миллера, Пушкин стал забрасывать его вопросами:

- Что у вас делается в Лицее? А литература у вас процветает? Что ваш сад и ваши палисадники? А памятник в саду вы поддерживаете? Видаетесь ли вы с вашими старшими? Выпускают ли теперь из Лицея в военную службу? Есть ли между вами желающие? Какие теперь у вас профессора? Прибавляется ли ваша библиотека? У кого она теперь в руках?

По вечерам у Пушкина собирались друзья. Приходил Жуковский, проводивший в Царском Селе лето при своем воспитаннике - наследнике престола, будущем императоре Александре II; приезжали из Петербурга Гоголь, Плетнев, иногда Вяземский, Нащокин. Приходила умная, интересная собеседница фрейлина А. О. Россет, вышедшая позже замуж за Н. М. Смирнова.

* * *

Гулянье на Елагином острове в Петербурге в начале XIX века. С литографии А. Брюллова.

Однажды во время прогулки по царскосельскому парку Пушкин встретился с Николаем I, и тот задал ему вопрос, почему он не служит.

Поэт, как известно, еще в южной ссылке был в 1824 году уволен со службы. Он ответил:

- Я готов, но, кроме литературной службы, не знаю никакой.

Николай I предложил ему написать историю Петра I, назначил годовое жалованье в 5000 рублей и разрешил доступ в государственные архивы.

Пушкин тогда же сообщил Нащокину: «Нынче осенью займусь литературой, а зимой зароюсь в архивы, куда вход дозволен мне царем».

Историческая тема в ту пору особенно занимала Пушкина. В 1831 году вышел второй роман Загоскина - «Рославлев, или Русские в 1812 году». Эпоха Отечественной войны с Наполеоном была поэту особенно близка. Увидев, что Загоскин во многом неправильно истолковал события 1812 года, Пушкин начал писать своего «Рославлева».