Читаем без скачивания Родники рождаются в горах - Фазу Гамзатовна Алиева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Алиасхаб оставил молодых людей вдвоем и зашагал к конторе колхоза, ни разу не оглянувшись.
— Шарифат, я вру редко, — сказал Хаджимурад. — Это чуть ли не первая ложь в моей жизни. Она могла уронить меня в глазах твоих родных!
— Ложь к добру не приводит, — согласилась Шарифат. — А вот мы уже и пришли — налево дом Османа. Осман — брат Багжат.
— Они живут близко от вас, — заметил Хаджимурад растерянно.
Он не знал об этом родстве.
— Багжат! Багжат! — позвала Шарифат, входя во двор.
— Я здесь, слышу! — Багжат вышла из сарая с грязными, промасленными тряпками в руках. Коротко остриженные волосы торчали в беспорядке. На вздернутом носике, на щеках чернели пятна — отпечатались пальцы. Увидев Хаджимурада, девушка принялась поспешно вытирать лицо.
— Щеки у тебя, как стены небеленые. — Шарифат шуткой старалась подбодрить растерявшуюся подругу.
— Я возилась с мотоциклом, заходите… — пролепетала Багжат. «Пришел прямо к ней, — мелькнуло ревнивое подозрение. — Она ждала, а мне сказала: «Буду ткать весь день ковер».
Багжат, подняв брови, с упреком посмотрела на Шарифат.
— Времени нет заходить! Хаджимурад спешит в школу, — объясняла Шарифат, не замечая, что Багжат рассержена. — Хотели попросить Османа, чтобы подбросил в Цибилкул.
— Осман со вчерашнего дня на совещании в Махачкале. — Багжат, все еще стараясь стереть грязь с лица, искоса посмотрела на Хаджимурада. — Если большая спешка, твоего гостя могу подвезти я.
— Можно ли так шутить над гостем, Багжат? — удивился Хаджимурад.
— Я не шучу. Сейчас я должна поехать за почтой, оттуда через нижнюю долину до Цибилкула совсем близко!
— Ты что, сама водишь мотоцикл?
Шарифат подняла брови.
— А разве ты не знаешь? Багжат водит мотоцикл лучше брата.
— Тебе, Хаджимурад, со мною страшно? — насмешливо спросила Багжат.
— Ничуть, — возразил Хаджимурад. — Просто мне странно представить тебя за рулем.
— Брат Багжат почтальон, ему каждый день приходится ездить за письмами, — пояснила Шарифат. — Иногда Багжат вместо него управляется. Она и меня берет с собой. Я надеваю брюки. — Она засмеялась. — Помнишь, как мы вместе ездили на базар…
Багжат кивком головы подозвала подругу.
— Одна я с ним не поеду, — зашептала она. — Ты знаешь наших людей! Разговоров не оберешься! Поедем вместе!
— Зачем это? Пусть люди что угодно говорят, если у них чешутся языки!
— Ну не только из-за сплетен, — призналась Багжат. — Мне самой как-то неловко. И сейчас еще коленки дрожат — вы так неожиданно появились, — донес ветер до ушей Хаджимурада слова Багжат.
Эти слова доставили Хаджимураду странное удовольствие.
— Мне же надо ковер ткать, — отказалась Шарифат. — Что я скажу маме?
— Поедем! — уговаривала Багжат. — Я помогу тебе вечером. Ты сама говоришь, что я делаю большие успехи.
Последний довод убедил Шарифат. Хаджимурада обрадовало, что сопровождать его будут обе подруги. Он не знал, как благодарить Багжат.
«Какие смелые девушки! А наши еще и не видели женщину на мотоцикле!»
Хаджимурад задумчиво смотрел вслед Шарифат и Багжат — они, оставив его во дворе, прошли в сарай. Услышав сзади четкие шаги, Хаджимурад обернулся.
— Ибрагим! — крикнул он приветливо.
— А, цибилкулец. — Ибрагим так сильно пожал руку Хаджимурада, что у того чуть не вырвался крик от боли.
«Пусть запомнит раз и навсегда, что я могу только подумать, и он, как сухой осенний лист, полетит в воздух, — злорадствовал Ибрагим. — Пусть понимает, с кем связывается! Пусть знает, кто такой Ибрагим!»
Торжествовал он не долго. Услышав нежный возглас Шарифат: «Хаджимурад!», Ибрагим сам, как осенний лист при порыве ветра, подпрыгнул на месте. Лицо его посерело.
— Что с тобой, Ибрагим? — зло спросил Хаджимурад. — На тебе лица нет. Не заболело ли у тебя сердце?
— Если бы болело сердце, я бы не стал, как ты, дважды за лекарством переваливать через гору, искать его там, где не найти.
К ним от сарая бежала сияющая Шарифат:
— Ибрагим, как хорошо, что ты пришел! Багжат хочет отвезти Хаджимурада на мотоцикле, а что-то испортилось. Помоги!
Слова «Багжат хочет отвезти Хаджимурада» сразу успокоили Ибрагима. Он бросил на гостя холодный взгляд и вместе с Шарифат пошел к ожидающей у мотоцикла Багжат.
— Направляясь сюда со своим Камилом Баширом[25], ты обо мне совсем не думала, — упрекнул Ибрагим Шарифат.
— И теперь ты мне нужен только для того, чтобы починить мотоцикл, — сказала Шарифат резко и побежала во двор к Хаджимураду. — Сейчас они найдут поломку, и ты поедешь!
— Пусть чинят хоть целый день.
Шарифат смутилась: Ибрагим на руках тащил мотоцикл из сарая. Лицо его покраснело от напряжения, по щекам сбегал пот. Казалось, что вздувшиеся мышцы руки вот-вот прорвут рубаху. Отброшенные назад волосы открывали незагоревшую часть лба.
— Ибрагим, ты в своем уме? — кричала Багжат, прыгая вокруг него. — Оставь, говорю тебе!
— Ого! — Хаджимурад подбежал на помощь.
Шарифат продолжала молча стоять на месте, будто приросла к земле. Ибрагим смотрел только на нее. Его широко открытые, немного выпуклые глаза готовы были выскочить из орбит. Не обращая внимания на крики Багжат и отстранив плечом Хаджимурада, Ибрагим дотащил мотоцикл до середины двора и молча принялся за починку. Проворно работали его большие руки. Тайно от стоящих рядом девушек, два влюбленных юношеских сердца соревновались между собой. Никто не слышал, не видел этого соревнования. А сами они старались спрятать свои чувства в ущельях своих сердец.
— Багжат, я нашел! Здесь контакт оборвался, — сказал Ибрагим, подняв голову.
Ни Шарифат, ни Хаджимурада во дворе не было. Минутой раньше Хаджимурад заметил, что со двора Багжат как на ладони видно горчоковское кладбище. Хаджимурад издали старался рассмотреть надгробные камни и памятники.
«Почему я не обратил на них внимания, когда шел сюда? Ах да, рядом была Шарифат, я обо всем забыл… Надо пойти посмотреть поближе»…
— Пока Ибрагим починит мотоцикл, — шепнул Хаджимурад девушке, — я пойду туда. — Он показал в сторону кладбища. — Сама понимаешь, мне нужно…
— Я пойду с тобой!
Хаджимурад ходил от могилы к могиле, оглядывая надгробия и камни, внимательно всматривался в те узоры, которые казались ему особенно интересными. Лицо его было торжественным и печальным. Выбирая, куда поставить ногу, за ним молча шла Шарифат.
— Очень искусные у вас мастера, — восхищался Хаджимурад. — Каждый памятник рассказывает чью-то историю… Отец мне говорит, что камни, даже не эти надмогильные, а скалы в горах, хранят человеческие тайны.
— И мне мой отец говорит об этом же. А как здесь печально, грустно. Посмотри на этот орнамент. — Шарифат остановилась около надмогильного камня. — Ты по рисунку можешь понять, кто здесь похоронен?
— Попытаюсь… Скорее всего женщина. Видишь, лежит лебедь, а над ней, опустив головы, стоят четыре орла. Написано: тысяча девятьсот сорок
