Читаем без скачивания Мир, в котором меня ждут. Ингрид - Екатерина Каптен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ингрид, моя мама родила! Теперь у меня два младших брата! – счастливо сказала она.
– О, я очень рада, – искренне сказала Ингрид, натянув на себя улыбку. – Поздравляю вас, как назвали?
– Пока ещё не назвали, имянаречение будет на восьмой день только.
– Ясно. Прости, я не в форме, заболеваю, наверное… Пойду к себе…
Ингрид зашла в свою комнату и заперла за собой дверь. Не смотря на то, что она действительно очень обрадовалась за Сольвей, ей сейчас совсем никого не хотелось видеть. Самое мерзкое было то, что сейчас следовало опять вернуться на землю, чтобы узнать, чем закончилось дело. Ингрид продышалась, как могла, и снова перешла домой, на Ломаную улицу.
Там её ждала штатная головомойка. Копия уже вернулась домой. Но перед этим сидела довольно долго во дворе в ожидании, когда же наконец уйдёт дядя Вася. Он всё никак не выходил, а девочка уже замёрзла, сидя на улице. Собравшись духом, она решилась пойти домой. Копия просто не видела, как сразу после ухода девочек вернулась из магазина бабушка Матильда и выгнала дядю Васю взашей, по обрывкам фраз догадавшись о произошедшем. Соединившись с копией, Ингрид оказалась сразу на кухне с мамой.
Мама сидела напротив дочери с обиженно-возмущённо поджатой губой. Она то чеканила слова, то безвольно ныла:
– Ингрид, твой отец приехал специально, чтобы наладить отношения с тобой! И ждал тебя дома больше часа!
– Мам, а откуда мне было знать, что мне тут надо домой, оказывается, бежать?
Крыть было нечем, потому мама перешла к следующему пункту:
– Обязательно было приводить домой незнакомых девочек?
– Это мои подруги из школы искусств. Мы встретились на улице и вместе погуляли, но было холодно, а им ехать далеко в центр, поэтому я пригласила к себе на чашку чая, чтобы погреться. Что такого?!
– Да я их первый раз вижу! Почему ты раньше меня с ними не знакомила?
– Вот я и хотела познакомить! А тут…
Здесь тоже крыть было нечем.
– И что, ты ради этих девочек готова поссориться с родным отцом?
– Мам, я дядю Васю вообще не знаю!
– Называй его папой.
«Хоть убейте, язык не поворачивается, – подумала Ингрид про себя. – Ну какой нафиг папа?!»
– Мам, я с девочками познакомилась раньше, чем с ним!
– И что, тебе они дороже отца, я спрашиваю? Ты вообще их видела? Откуда ты их достала? – Мама повысила голос, нащупав точку наезда. – Буржуек этих, а?
Отвечать на риторические вопросы было бессмысленно, а после того, что произошло в присутствии подруг, вечерний разнос казался детским лепетом. Мама продолжала:
– Я тебе сколько говорила держаться подальше от богатых? Кто там папа у неё? Венеролог? Он что, деньги зарабатывает на… – Тут мама замялась, чтобы подобрать слово. – …на чужих болячках, да? Ты что, на чужое добро позарилась, а?
– Нет, мам, не позарилась, – устало вставила в секундную паузу Ингрид.
– Ты думаешь, я не увидела, в каких пальто они пришли?! Замёрзли они, видите ли! Может, а-а-а… – Тут лицо мамы просияло. – Может, они сектантки какие? Одеты так странно!
– Мам, прекрати, пожалуйста, – попросила её Ингрид, – я всё поняла.
– Всё она поняла, да, конечно. Пока я пытаюсь наладить отношения с её отцом, она приводит в дом каких-то сектанток, показывает им квартиру… В следующий раз что будет?
– Мам, у нас в классе есть ребята богаче нас, и на их деньги я не позарилась, – попыталась Ингрид вернуть разговор хоть в какое-то понятное русло.
– Может, у них денег не так много, как у этих, откуда мне знать?
– Я просто предложила им погреться у нас дома. Я ведь так приводила и Карину, и Лену…
– Но они-то одеты нормально! А не эти… – брезгливо сморщилась мама. – Пальтишки из драпа, подклад из шёлка…
– И что, они замёрзнуть не могут? – искренне недоумевала Ингрид.
– Не могут, пусть одеваются теплее, раз такие богатые! Сама-то ты что-то не торопилась домой, как этих проводила!
– Я ждала, когда этот уйдёт…
– Называй его своим отцом! – Мама рявкнула так, будто сама из последних сил пыталась поверить себе. – И прекрати мне врать!
Вот про враньё вообще было непонятно, к чему это сказано. Базар, именуемый дома «воспитательной беседой», длился ещё долго, Ингрид сидела и держала голову в руках, мама пылала праведным гневом. Когда же, наконец, ей позволили идти в ванну, мама громко сказала вслед:
– Завтра весь день уроки будешь делать! Бумагу не получишь, пока всё не сделаешь!
Ингрид через дверь в ванную перешла в свою комнату Междумирья. Если бы она не ходила на землю, то непременно услышала, как битый час за её дверью сидели Хельга и Артемида, просили их впустить, стучали и ждали. Девочки ушли из-под двери ровно за минуту до возвращения Ингрид. Она легла на кушетку и долго лежала, глядя в потолок. Насилу умылась, попыталась помолиться перед сном и лишь тогда погрузилась в зыбкий поверхностный сон.
Утром колокольный звон резко разбудил её. Вставать и выходить из комнаты совсем не хотелось. Было воскресное утро, торопиться стоило разве что на молитву и завтрак, а есть хотелось очень: пропущенный ужин давал о себе знать. Волчий голод, вызванный утечкой энергии в её двойной жизни, утолять было необходимо постоянно. Но как теперь она выйдет и посмотрит в глаза Хельги и Артемиды? Это было страшнее всего.
Ингрид оделась и пошла вниз. Весь класс поздравлял Сольвей с рождением братика. Не смотря на радостное событие, Хельга и Артемида сидели мрачные и сторонились Ингрид, что стало для неё ударом: девочка решила, что подруги окончательно обиделись на неё. Зато Нафан был бодр и весел, только он и смог разговорить её.
– Эй, что с тобой, Ингри? – спросил он.
– Да так, ничего… – попыталась отвертеться она.
– Да я же вижу, что всё не так. Хельга с Артемидой к тебе не подходят с самого утра, вы поссорились, что ли?
– Как сказать… Вышло недопонимание…
– Это из-за чего?
Ингрид совсем не хотела рассказывать Нафану, что послужило поводом для размолвки. Она опустила голову, как бы задумавшись, но растерялась совершенно.
– Понимаешь… Я была на земле…
– Ты их водила к себе в гости?! – громко воскликнул Нафан.
– Нет! – Ингрид подняла испуганные глаза. – Чего ты кричишь, сначала выслушай.
Надо было срочно убить двух зайцев одним выстрелом: скрыть от Нафана их выход на землю и рассказать весомую причину того, что они сейчас не общаются.
– Нафан, я была на земле, и домой опять пришёл… ну тот странный тип, которого мама называет моим отцом. Хотя он – Вася, а я – Витальевна по свидетельству.
– Ну?
– Во-о-от, так в общем, он опять начал вызывающе себя вести, а на этот раз… ну я уже привыкла, что так ко мне никто не относится, и я накричала на него. Мама сделал мне замечание, мол, на папу орать нельзя, хотя я… я вот не верю, что он мне отец. Совсем не верю.
– А Хельга и Арти?
– А, они… У них ведь с отцами всё хорошо. В смысле у Хельги с отцом всё отлично, я сама видела. У Арти отец погиб, но очевидно, что он был не такой, как… как дядя Вася. Но я не смогла им объяснить, что такое происходит у нас в семье. Видимо, они решили, что… э-э-э… дядя Вася такой же хороший, как их папы, и мы не смогли договориться.
«Боже, что я несу… – подумала Ингрид. – Едва ли это тянет на правду». Нафан стоял с самым серьёзным выражением лица. Он потирал подбородок и кивал головой:
– Да, я думаю, они не правы. Их же там не было. Явно они не могли оказаться в твоих туфлях.
– Чего? В каких туфлях?
– Мы так говорим, когда имеем в виду «на твоём месте», – уточнил Нафан.
– А, мы говорим «в твоей шкуре»…
