Читаем без скачивания Сердце волка - Вольфганг Хольбайн

Он попытался разглядеть в толпе людей определенного типа: темные волосы, славянская внешность. С красной буквой «У», обозначающей «убийца», на лбу?! Или с буквой «П» — «подрывник»?

Нет, это было бессмысленным занятием: если эти парни действительно где-то поблизости, то он ощутит их присутствие лишь тогда, когда получит нож под ребро или пулю в затылок. Ему нужно немедленно убираться отсюда. И как можно быстрее!

Стараясь не привлекать к себе внимания, он медленно сделал два шага в сторону и слился с толпой, которая вынесла Штефана к его подъезду. Однако Штефан не стал в него заходить, а, используя стихийные потоки людей, постепенно приблизился к перекрестку. От поворота его теперь отделяли всего лишь пять или шесть шагов, которые показались ему огромной дистанцией, учитывая тот факт, что кто-то из его преследователей мог в данный момент внимательно следить за этим участком улицы, а то и просто случайно бросить взгляд в этом направлении. Тем не менее Штефан сумел удержаться от того, чтобы броситься бежать, потому что тогда он наверняка привлек бы к себе внимание. Он, не торопясь, дошел до перекрестка и, не оглядываясь, свернул за угол. Его сердце отчаянно колотилось, а нервы были на пределе. В последнее время ему несколько раз пришлось проявлять смелость, но сейчас мужество покинуло его.

Засунув руку в карман, он стал отчаянно искать там ключи от своей машины. Он нащупал их уже через секунду, но эта секунда показалась ему целой вечностью. Штефан по-прежнему удерживался от того, чтобы побежать, однако шел так быстро, как только мог. Быстрая ходьба отнимала почти столько же сил, как и полноценный бег. Когда Штефан наконец дошел до своего «фольксвагена», припаркованного в каких-нибудь двухстах метрах от его дома, он совсем запыхался. Его руки так дрожали, что он лишь со второй попытки сумел вставить ключ в дверной замок и открыть дверь. Сев в машину, он захлопнул дверь и тут же заблокировал ее. Лишь затем он, облегченно вздохнув, вставил ключ в замок зажигания.

Штефан, конечно же, отнюдь не чувствовал себя в безопасности, но по крайней мере в данный момент непосредственно ему ничто не угрожало. Улица вокруг него была практически пустой. Те немногие прохожие, которых он видел, направлялись не к нему, а торопливо шли в сторону его дома. Слава Богу! Значит, толпа, собравшаяся в районе взрыва, станет еще больше и его преследователям еще труднее будет обнаружить, что его там нет. А теперь Штефану было необходимо исчезнуть с места событий.

Он повернул ключ зажигания. Двигатель завелся лишь с четвертой попытки, и Штефан — особенно отчетливо — услышал, как громко и неровно он работает. Кроме того, в салоне стоял неприятный запах бензина. Уже через секунду до Штефана дошло, что дело вовсе не в «фольксвагене»: те два дня, которые он ездил на БМВ Роберта, не прошли бесследно. Ни к чему человек, по-видимому, не привыкает так быстро, как к роскоши.

Он осторожно тронулся с места, свернул в боковую улочку и затем еще несколько раз сворачивал то направо, то налево, прежде чем убедился, что за ним никто не едет. Наверное, подобные маневры были излишними: уже тот факт, что он сидел в своей машине и был еще жив, говорил о том, что люди, подложившие бомбу в БМВ, не заметили его. Однако после совершенных маневров он все-таки почувствовал себя спокойнее.

Штефан взглянул на часы и с удивлением обнаружил, что с момента взрыва не прошло и пяти минут. У него было вполне достаточно времени для того, чтобы поехать в аэропорт и встретить Роберта.

Тем не менее он при первой возможности двинулся в противоположном направлении. Поговорить с Робертом он еще успеет. Сейчас гораздо важнее поехать в больницу к Ребекке. Хотя Штефан еще не принял окончательного решения, он, несмотря на это, был процентов на восемьдесят уверен, что, по крайней мере на эту ночь, Ребекку необходимо вывезти из больницы в какое-нибудь более безопасное место. Больница являлась, по сути, своего рода проходным двором. Конечно же, нельзя было ехать к ним домой: Ребекке требовалось более надежное убежище. А еще, естественно, им нужен врач — толковый и умеющий держать язык за зубами. Однако у Штефана не было ни малейшего представления, где ему найти такое убежище и такого врача. Быть может, Роберт даже обрадуется, если Штефан обратится к нему с просьбой хоть раз использовать свои деньги и свои пресловутые связи действительно для блага своей сестры.

Сигнал на ближайшем светофоре сменился с зеленого на желтый, а с желтого — на красный. Штефан, притормозив, машинально посмотрел в зеркало заднего вида и заметил, что ехавшая сзади машина проворно обогнула его и остановилась слева.

Впрочем, это была не «хонда», да и человек в ней, тут же опустивший боковое стекло и жестом попросивший Штефана сделать то же самое, вовсе не пытался наставить на него какое-либо оружие. Но у Штефана не было уверенности, что эта встреча не будет иметь неприятных последствий. Машина, остановившаяся рядом с ним, была бело-зеленого цвета, а на крыше у нее был установлен синий проблесковый маячок. Руки Штефана вдруг так занемели, что ему лишь с трудом удалось ухватиться за ручку на дверце машины и опустить боковое стекло.

— Доброе утро, унтер-офицер, — сказал он.

Черт возьми, а так ли нужно было обращаться к полицейскому? Штефан не имел никакого представления об этом. К тому же в его голосе слышалась нервозность. Да что там голос — он действительно сильно нервничал.

— Добрый вечер, — поприветствовал Штефана полицейский.

Он был явно старше Штефана, и его круглое лицо излучало одновременно и доброжелательность, и силу. В его глазах светилась улыбка, но это не помешало ему привычным оценивающим взглядом окинуть Штефана, а заодно и салон его машины.

— Вы очень торопитесь? — спросил он.

— Я ехал слишком быстро? — испуганно произнес Штефан.

Он был уверен, что отнюдь не превышал разрешенной здесь скорости. Хотя бы потому, что его тарантасу, чтобы разогнаться до пятидесяти километров в час, требовалось гораздо большее расстояние, чем отрезок пути между светофорами.

— Нет, — ответил полицейский. — Но если вы не хотите попасть в аварию, лучше включите фары.

Штефан смущенно посмотрел на щиток приборов. Он действительно ехал с выключенными фарами — еще одно подтверждение того, как сильно он нервничал. Впрочем, ночь была необычайно светлой.

Он поспешно исправил свое упущение и, постаравшись придать лицу как можно более спокойное выражение, с благодарным видом кивнул полицейскому.

— Спасибо. Прошу меня извинить.

Полицейский в ответ тоже кивнул, поднес ко лбу два пальца, словно касаясь козырька фуражки, которой в действительности на его голове не было, после чего поднял боковое стекло. Сигнал на светофоре сменился с красного на желтый, и полицейская машина устремилась вперед, не дожидаясь, когда загорится зеленый свет.