Читаем без скачивания Мерси, камарад! - Гюнтер Хофе

Из домов выходили легкораненые, все они были в грязном обмундировании, а выражение лиц у них было такое, как будто они ждали чуда, того самого чуда, на которое так уповал Эйзельт.

Несколько снарядов разорвалось в самой гуще домиков, покалечив много солдат и техники.

На северной окраине деревни вели сильный огонь из стрелкового оружия: пехотинцы прикрывали отход гитлеровских войск.

— Там, видимо, еще есть брешь, — пробормотал Рорбек.

— Канадцы наступают! — заметил Тиль.

— Почему именно канадцы? — испугался Альтдерфер.

— А потому, что они все время движутся восточнее Орна, — объяснил лейтенант.

Капитан рывком встал и приказал:

— Остановись! Машину в укрытие! — И, открыв дверцу, он выпрыгнул на изуродованную войной землю.

Радиотехник сунул в рот кусок сухой галеты и равнодушным взглядом осмотрел свои вещички.

Тиль дал газ, свернул в сторону и поехал вниз вдоль зеленой изгороди по цветочному ковру. Вскоре он остановился.

— Молодец, старина! Жаль, что Зеехазе на своем «ситроене» укатил к Генгенбаху.

Командир явно спешил, вслед за ним бежал Рорбек. Англичане снова начали обстрел деревушки. Когда снаряд просвистел над головой, Тиль инстинктивно прижался к передку, чтобы хоть как-то защитить себя от осколков. Лейтенант запыхался от быстрого бега и шумно дышал. В воздухе стояло целое облако пыли, пахло раскаленным металлом. Рорбек, словно призрак, стоял возле зарядного передка, разминая затекшие конечности. Ружейно-пулеметный огонь, раздававшийся с окраины деревушки, переместился несколько влево. Канадцы настойчиво рвались вперед, желая, видимо, отсечь здесь отступавшие гитлеровские войска.

«То, что происходит сейчас здесь, — думал Тиль, — не предусмотрено никаким уставом или наставлением: войска бегут, ползут, просачиваются — и все в тыл! Все охвачены страхом перед смертью и пленом».

Дорога, которая вела в Обри, находилась под сильным артиллерийским обстрелом противника, это повлияло на поток отступавших, и люди бросились по дороге на Муасси. Однако и там стреляли, но только уже не англичане, а американцы, и не из простых пушек, а из танковых, хотя результат оказался такой же: бежавшие гитлеровцы были вынуждены залечь. Одни так и остались лежать здесь навсегда, другие бросились искать какие-то укрытия, рассыпались по садам и огородам, третьи неслись сломя голову сами не зная куда. Массированный артиллерийский огонь противника отсек колонны гитлеровских войск от северных окраин Сент Ламбера, и они вынуждены были повернуть в открытое поле.

Альтдерфер бежал, даже не оглядываясь.

— Оставь его! — крикнул Тиль Рорбеку. — Пусть бежит!

Рорбек остановился.

— А ты, я вижу, притомился, Ганс. Который сейчас час?

— Начало седьмого.

— Ты что-нибудь заметил?

Радиотехник беспомощно покачал головой.

Добежав до какого-то замшелого памятника, Альтдерфер остановился и несколько раз энергично помахал поднятой рукой.

— Дает знак, чтобы мы поспешали, — объяснил Тиль.

— Ну что ж, продолжим наш бег по пересеченной местности.

— Наши танки! — выкрикнул Альтдерфер и показал в сторону кустов. Там действительно стояли замаскированные «пантеры». С холма вниз медленно спускались два бронеавтомобиля. Альтдерфер так весь и просиял.

— Бежим туда! Там, видимо, есть дыра, через которую можно вырваться из этого проклятого окружения!

Они побежали по небольшой тропинке под прикрытием кустарника. Вдруг примерно в сотне шагов они заметили гусеничный тягач, а наискосок от него несколько танков.

— Пойду поговорю с танкистами, — бросил Альтдерфер и побежал к танкам.

В люке одного танка показался офицер-эсэсовец. С ним-то и переговорил о чем-то Альтдерфер.

Вскоре он вернулся обратно и, еще не добежав до Тиля и Рорбека, громко закричал!

— Это двенадцатая танковая дивизия СС «Гитлерюгенд»! Она прорывается из окружения! Нам нужно опередить танкистов! Какая досада, что у нас сейчас нет машины!

— Драпаем, значит? — спросил Рорбек.

Альтдерфер посмотрел сквозь него, словно он был стеклянный.

— А наши батареи? Как раз сейчас им по приказу положено открыть огонь. — В голосе Тиля сквозила неприкрытая насмешка.

— Да перестаньте вы наконец поучать меня! Теперь каждый сам должен соображать. Нам во что бы то ни стало нужно сейчас пробиться, чтобы иметь возможность сражаться позже! — Альтдерфер не сводил глаз с танков. Жилки на его висках налились кровью.

— Следовательно, вы считаете, что продолжать сопротивление уже бессмысленно, не так ли? И что батареи уже не нуждаются в ваших приказах? — По тону, каким эти слова были сказаны, чувствовалось, что Тиль не мог, да и не собирался скрывать свое презрение к командиру.

— Их уже нет. Позади нас вообще ничего нет, да и не может ничего быть. Разве в таком аду может что-нибудь уцелеть? — Голос Альтдерфера звучал заискивающе.

«Странно, — думал Тиль, — что дроздам и другим небольшим пичугам не мешает этот ураган. Может, у них слишком плотное оперение, такое же, как шкура у нашего командира, которую ничем не пробьешь?» Вслух же он спросил:

— А что делают там, впереди, эти броневики?

— Они помогают вскрывать систему огня противника, чтобы танки видели важные цели, которые должны быть уничтожены в самом начале прорыва.

— Ага, значит, команда смертников. А у вас, как я вижу, широкий кругозор. — В голосе Рорбека сквозила открытая ненависть.

Альтдерфер спокойно проглотил и эту пилюлю, так как собственная шкура была ему дороже всего.

— Когда танки двинутся в путь, мы залезем к ним на броню. Кто-кто, а дивизия «Гитлерюгенд» наверняка прорвется. — Сказано это было так, как будто Альтдерфер хотел убедить самого себя.

Тиль посмотрел на стальные громады: «А может, они и в самом деле прорвутся? Неужели Рорбек решил остаться здесь? Встреча с янки его, кажется, тоже не очень соблазняет».

— Поедут они медленно, со скоростью километров сорок, не больше, так что жаль упускать такой случай.

Альтдерфер подошел к Рорбеку. На лице его застыло выражение страха и растерянности.

— Взберитесь на гребень и посмотрите, что там делается на другой стороне: если увидите танки противника, вернитесь и доложите! — приказал он ему.

Тиль прекрасно понимал, что выполнить этот приказ будет не так-то просто: местность открытая, холм хорошо простреливался справа и слева. Чтобы обезопасить себя и спасти собственную шкуру, Альтдерфер делает из Рорбека живую мишень. Ну и фрукт же этот капитан! А что же сам Ганс? Неужели у него нет головы и он бросится выполнять этот приказ?