Читаем без скачивания История отношений между русскими князьями Рюрикова дома - Сергей Михайлович Соловьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Князь Иван, по-видимому, не пользовался своим торжеством: остальные два года жизни он провел в удалении от дел по причинам, для нас неизвестным; правление было в руках родичей его, троих Шуйских — Ивана и Андрея Михайловичей и Федора Ивановича. Что же делал в это время в. князь, каково было его положение?
По смерти матери Иван был совершенно предоставлен самому себе касательно умственного и нравственного развития. Пытливый ум ребенка требовал пищи: он жадно схватил все, что могли предложить ему век и общество; масса сведений была невелика, делать выбора было не из чего, молодой князь взял все, прочел все, что мог достать прочесть: след., в деле умственном Иван мог еще обойтись без руководителя. Но не так было в деле нравственном: среди эгоистических стремлений партий царственный младенец был предоставлен в руководство одному собственному эгоизму; Иван с ранней юности был окружен людьми, которые в своих стремлениях не обращали на него никакого внимания, беспрерывно оскорбляли его: отсюда Иван необходимо должен был привыкнуть — имея в виду только собственные интересы, не обращать внимания на интересы других, не уважать человеческого достоинства, не уважать жизни человека; если он, как начал себя помнить, не встречал ниоткуда не только сочувствия, даже внимания, то как хотеть, чтоб он сочувствовал, другим, обращал внимание на других? Пренебрегали развитием хороших склонностей ребенка, подавлением дурных, оставляли его предаваться чувственным животвенным стремлениям, потворствовали ему, хвалили за то, за что надобно было порицать, и в то же время, когда дело доходило до личных интересов боярских, молодого князя оскорбляли в самых лучших, самых святых его интересах, именно в привязанности к людям, оскорбляли вдвойне, оскорбляли как государя, потому что не слушали его приказаний, оскорбляли как человека, потому что не слушали его просьб, не обращали внимания на его слезы: от этого сочетания потворств, ласкательств и оскорблений, которым беспрерывно подвергался Иван, в нем развились два чувства: презрение к рабам ласкателям и ненависть ко врагам, ненависть к строптивым вельможам, беззаконно похитившим его права, и ненависть личная за личные оскорбления.
Таким образом, употреблю слова, Курбского, в предобрую душу Ивана были всеяны злые нравы, но не дьяволом и не женами злыми и чародейками — сам Курбский говорит, кем и как были всеяны злые нравы: «Питаша его велицые гордые паны, по их языку боярове, его на свою и детей своих беду, ретящеся друг пред другом, ласкающе и угождающе ему во всяком наслаждению и сладострастию. Егдаже начал приходити в возраст, аки лет в дванадесять, начал первее бессловесных крови проливати, с стремнин высоких мечюще их, також и иныя многая неподобныя дела творити, авляющи хотящее быти немилосердое произволение в себе. Егда же уже приходяще к пятомунадесять лету, и вяще, тогда начал человеков уроняти. И собравши четы юных около себя детей и сродных оных предреченных сигклитов, по стогнам и по торжищам начал на конех с ними ездити и всенародных человеков, мужей и жен, биги и грабити, скачуще и бегающе всюду неблагочинне. И воистинну, дела разбойническия самыя творяше, и иныя злыя исполняше, их же не токмо глаголати излишно, но и срамно; ласкателем же все таковое на свою беду восхваляющим: о храбр, глаголюще, будет сей царь и мужествен! Егда же прииде к седьмомунадесять лету, тогда теж прегордые сигклитове начаша подущати его и мстити им свои недружбы, един против другаго»{1008}.
Так этим ужасным потворством раздражительная, восприимчивая природа Ивана была приучена к чувственным наслаждениям; эта привычка в летах зрелых повела к разврату и к той страшной внутренней борьбе, которая происходила в душе царя, вполне сознававшего падение свое в нравственном отношении. В адвокатских письмах своих к Курбскому он еще старается оправдать это падение; но пред лицом религии, которой требования он знал лучше других, он не смел оправдываться и в отчаянии обнаруживал страшные язвы души своей. Человек привык видеть в теле своем и его страстях начало внешнее и враждебное: отсюда стремление подавлять телесные страсти телесными же, внешними подвигами благочестия, отсюда пристрастие Грозного к этим подвигам; но тело очищается чистотою душевною, и телесные страсти умолкают тогда, когда душа исполнена высоких помыслов, а душа Грозного постоянно волновалась гневом, подозрением, презрением: при таком состоянии души успешная борьба его с испорченной в детстве телесной природой была невозможна. К бесстыдным ласкателям, жившим на счет его слабостей, к этим Вяземским и Грязным, царь не мог не питать презрения; но в то же самое время он не мог равнодушно сносить не только гласного укора, но даже грустного молчания людей, оскорбленных его поведением, потому что в этом он видел посягновение на свои права, которые отстаивал от притязаний старины; он не мог отделить укора на безнравственность человека от восстания на власть царя, потому что боярин, укорявший его, не был чист от старинных притязаний, и укор, следствие благородного негодования, доброжелательства к царю, казался последнему дерзостию дружинника, который думал, что царь не мог ничего делать без его совета; боярин выразил свое неудовольствие, а единственное право дружинников, за которое они стояли так упорно, было при первом неудовольствии отъезжать: вот почему Грозный, как скоро встречал недовольное лицо боярина, уже видел в нем человека, замыслившего отъезд, и спешил предупредить изменника.
Я привел слова Курбского для показания поблажек, ласкательств, которыми развращали Ивана в молодости; теперь, с другой стороны, выслушаем самого Ивана для показания тех оскорблений, которые ожесточили его в детстве. В ответном письме своем к Курбскому, высчитав оскорбления, нанесенные ему партиями боярскими, убийство людей, ему близких и приятных, свержение двух митрополитов, Иван обращается к тем оскорблениям, которые были для него всего чувствительнее, к бесчинству бояр в его присутствии, забвению его царственных прав, ненависти, выраженной к его отцу и матери{1009}: он помнил, как бояре при переносе вещей покойной Елены не могли удержаться, чтоб не обнаружить своей ненависти самым мелочным образом: они пихали ногами вещи покойной княгини. Но дадим говорить самому Ивану: «Нас же с единородным братом, свято-почившим
