Читаем без скачивания История балтийских славян - Александр Гильфердинг

89

Какого именно из богов балтийских славян Видукинд хотел означить именем Сатурна, угадать невозможно, по неопределенности средневековых понятий о римских и греческих богах. Если бы Видукинд действительно имел в виду собственное значение Сатурна, как сына Урана или неба, как могущественного бога, благодетеля людей, то, конечно, можно было бы сказать, что тут дело идет о Святовите; но как положиться на это? Саксонский монах мог поставить слово Сатурн просто случайно, как первое, пришедшее ему на память из имен классической мифологии, или же иметь об этом боге совсем другое понятие. Некоторые писатели, основываясь на одной глоссе Mater Verborum, навязывают славянской мифологии особого бога, соответственного Сатурну, Сытиврата. Но мы видели, как ненадежны показания Mater Verborum; о Сытиврате, кроме этой глоссы, нет и помина, да и самое имя звучит как-то странно: по-видимому, оно сложено из двух понятных славянских слов, а смысла никакого не представляет. Сытиврат так же мало принадлежит славянской мифологии, как Страчец, Хлипа, Порвата и проч.

90

Саксон Грамматик говорит об истукане, которому поклонялся народ в Ростоке, и нет сомнения, что он, как все идолы балтийских славян, стоял в храме.

91

Здесь употреблено именно утаивать, а не красть, поскольку относится к тем именно идолам, которые не стояли на виду; после крещения Волына велено было сжечь или разбить все языческие кумиры; те, которые стояли для общественного поклонения, пришлось волынцам отдать на истребление, кроме одного маленького золотого идола Триглава, именно о котором рассказывают, что жрецы выкрали его и вывезли из земли Волынской, прятались же еще преданным язычеству народом идолы домашние.

92

Германцы признавали издавна, как нам известно, особых жрецов; но трудно угадать, имели ли они в этом отношении какое-нибудь влияние на балтийских славян. Во всяком случае, если и было первоначально такое влияние, то вскоре жрецы славянские далеко превзошли значение и силу германских, которые были только хранителями веры и исполнителями богослужебных обрядов, без особенной власти в гражданском обществе.

93

Впрочем, кроме этих торжественных гаданий, связанных с богослужением и совершавшихся в храмах, были у балтийских славян и разные частные гадания, которые всякий делал или сам для себя, по приметам, по жребию и т. п., или при посредстве особых волхвов и ворожей: о ворожеях у балтийских славян свидетельствует Оттон Бамбергский в своей грамоте, и, может быть, что их имел в виду и Саксон Грамматик, говоря о женщинах, которые гадают по золе на очаге; о волхвах известий не сохранилось, и нет никакого сомнения, что они, при жрецах, не могли иметь у балтийских славян важного значения; но, вероятно, что и у них были какие-нибудь гадатели и вещуны, остававшиеся вне собственно богослужебного сословия.

94

Но некоторые праздники были постоянные: в Арконе главное празднество совершалось после уборки хлеба, в Волыне — в начале лета.

95

У ран жрец был выше князя, у вагров он стоит почти наряду с ним; на Поморье значение жрецов не было, кажется, так велико, но и здесь они являются в общественных совещаниях подле знати и старшин, и, как видно по всему, что рассказывают жизнеописатели Оттона, пользовались в народе большим почетом и влиянием.

96

О поместьях, принадлежавших храмам, говорит Саксон Грамматик; что доходы с них были в руках жрецов, мы заключаем и из того, что вообще жрецы у балтийских славян, по вышеприведенным свидетельствам, распоряжались всем тем, что шло в казну "богов", и из того также, что, при введении христианства, эти поместья обращены были в пользу священнослужителей, а известно, что, по средневековым понятиям, христианское духовенство в новообращенных землях имело право на все те мирские выгоды, которыми прежде пользовались жрецы.

97

Мы заключаем так из того, что при введении христианства именно этот жрец оказывал самое важное сопротивление, и что на его протест народ обращал наибольшее внимание.

98

Под деньгами Гельмольд понимает здесь, без сомнения, только золотые и серебряные; употребление медных денег у ран доказывается свидетельством Саксона Грамматика, что одна монета взносилась ежегодно Святовиту каждым жителем Раны.

99

В житии Оттона мы читаем любопытное известие, что ране, узнав о переходе щетинцев в христианство, страшно вознегодовали за то, что они, "не обратясь к ним и не просясь их совета", отреклись от язычества, и тотчас объявили им за это войну. Мы видим, что еще в XII в. ранский народ мог иметь притязание на то, чтобы "мать городов поморских", богатый и могущественный Щетин спрашивал у них совета и разрешения в своих делах, и что Щетин, пока был языческим городом, действительно соблюдал этот "закон", о котором говорит Адам Бременский: ибо нарушение его, необходимо последовавшее за принятием христианства, было, очевидно, делом новым и необыкновенным, если ране решились тотчас начать по этой причине войну.

100

Радигощ есть древняя, по законам славянского языка образованная, форма притяжательного прилагательного от имени Радигост: подобные названия городов и деревень встречаются в большом числе, и преимущественно у ляшских славян, например Быдгощ (польское название г. Бромберга), Вальгощ, т. е., конечно, Волегощ или Велегощ, и так звучало, очевидно, по-славянски имя древнего поморского города Вольгаста (в древних памятниках Wologost) и поморской же деревни Velgast, Францбургского округа, Вильгоща в Олькушском, Малогощ в Келецком уезде, Залгощ (Жалигощ?), по-немецки Salgast в Лужицах, и мн. др.; наконец, самое имя Радигоща повторяется в польском Радогоще Ленчицкого и Радгоще Остроленского уезда.

101

Что человеческих жертв у поморян не было, несомненно при молчании о них всех источников: жизнеописания Оттона Бамбергского, столь охотно выставляющие темные стороны славянского язычества, не преминули бы упомянуть о таком злодейском обряде; также убедительно в этом отношении молчание грамоты 1134 г., свидетельствующей о подвигах Оттона на Поморье и перечисляющей языческие обряды и суеверия, им запрещенные. Мы не раз уже ссылались на эту любопытную грамоту; считаем не лишним представить в совокупности показания ее, относящиеся к славянскому язычеству: "(Оттон, епископ бамбергский, посетив страну поморян язычников с некоторыми городами земли Лютицкой, окрестив и обратив их в христианство), запретил им: убивать своих детей, каковое беззаконие весьма сильно у них господствовало;… жениться на родственнице ближе шестого и седьмого колена и иметь более одной жены; хоронить умерших христиан между язычниками, в лесах или полях… и класть сучья над их могилами; придерживаться всяких языческих обрядов и мерзостей, строить дома идолов (т. е. языческие капища), посещать ворожей, предаваться гаданиям; есть нечистое, мертвечину, давленину, жертвенное мясо, вкушать от крови животных; иметь общение с язычниками, вкушать пищу и питие с ними или из их сосудов; во всем этом (запрещал он) следовать языческому обычаю".

102

Бодричи являлись саксам как бы представителями всего пограничного враждебного им славянства.

103

Что этот план, относительно балтийских славян, созревал в мысли Карла уже за несколько лет до его исполнения, видно из грамоты, данной им в 786 году новоучрежденному в земле восточных саксов Верденскому епископству. В пределы этой епархии включена была земля вагров, ограниченная реками Белиной и Травной, и, кроме того, прибавлена еще, в неопределенных выражениях, страна по берегу Балтийского моря до реки Пены, т. е. весь край бодричей и часть Велетской земли. Сама неопределенность этих выражений показывает, как темны еще были в то время сведения франкского государя об отдаленной части славянского Поморья.

104

Имя реки, Habola, по которой приехали фризы с частью франкского ополчения (собранного в старой, приморской Франции, родине Хлодовига), затрудняло историков, так как река Габола (Havel) в земле стодорян (нынешнем Бранденбурге), находится на большом расстоянии как от жилищ фризов, так от тех мест, через которые проходило войско Карла; но ученый Ледебур доказал, что под этим именем летописцы подразумевали правый рукав Рейна, Иссель, который проходит в других памятниках IX века под названием Habedol. Фризы и соседние с ними франки прошли по этому рукаву в Рейн и, вероятно, присоединились к Карлу в сборном месте у Кельна.