Читаем без скачивания Гарри Поттер и Принц-полукровка - Джоан Роулинг

— Мистер Филч давно уж подыскивал помощника, который смог бы привести в порядок эти старые архивные дела, — ласково сказал Снегг. — В них содержатся записи о правонарушителях Хогвартса и понесенных ими наказаниях. Нам хотелось бы, чтобы вы заново переписали карточки, на которых выцвели чернила, а также те, что погрызены мышами, и в алфавитном порядке разложили копии по коробкам. Магию использовать запрещается.

— Разумеется, профессор, — сказал Гарри, вложив в последнее слово столько презрения, сколько смог.

— Думаю, вы могли бы начать, — злорадно улыбаясь, продолжал Снегг, — с коробок от тысяча двенадцатой до тысяча пятьдесят шестой. Вы встретите в них знакомые имена, что сделает вашу работу еще более интересной. Вот, гляньте-ка...

Он театрально вытащил карточку из верхней коробки и прочитал вслух:

— «Джеймс Поттер и Сириус Блэки уличены в применении незаконных чар к Бертраму Обри. Голова Обри вдвое увеличилась в размере. Двойное задержание в школе». — Снегг глумливо оскалился. — Приятно, должно быть, думать, что вот они нас покинули, а хроника их великих деяний остается с нами.

Гарри почувствовал под ложечкой знакомое жжение. Прикусив язык, чтобы не сказать ничего в ответ, он уселся перед коробками и потянул к себе первую.

Работа, как и предвидел Гарри, была бесполезной и нудной, перемежавшейся лишь (как это наверняка и было задумано Снеггом) еканьем в животе, которое возникало всякий раз, как Гарри натыкался на имена отца или Сириуса, обычно соединенные каким-нибудь пустяковым бесчинством; время от времени к ним присоединялись Римус Люпин с Питером Петтигрю. Копируя записи о всевозможных проступках и наказаниях, Гарри не переставал гадать о том, что творится снаружи, где уже должен был начаться матч, где Джинни играла ловцом против Чжоу.

Гарри снова и снова поглядывал в сторону тикавших на стене часов. Казалось, стрелки их движутся вдвое медленнее обычного — может быть, Снегг заколдовал их, чтобы они замедлили ход? Не мог же он просидеть здесь всего только полчаса... час... полтора...

Когда часы показали половину первого, в животе у Гарри заурчало. Снегг, не произнесший ни слова после того, как задал Гарри работу, поднял на него взгляд только в десять минут второго.

— Думаю, этого будет достаточно, — холодно сказал он. — Отметьте место, на котором вы остановились. Продолжите в следующую субботу, в десять.

— Да, сэр.

Гарри наобум втиснул помятую карточку в коробку и поспешил к двери, пока Снегг не передумал. Он взлетел по каменным ступеням, прислушиваясь, не доносится ли с поля какой-либо шум, — нет, все тихо. Выходит, игра закончилась.

Гарри помедлил у заполненного народом Большого зала, потом помчался вверх по мраморной лестнице — побеждал ли Гриффиндор или проигрывал, у команды принято было праздновать либо горевать в своей гостиной.

— Quid agis?1 — поинтересовался он на всякий случай у Полной Дамы, гадая, что его ожидает.

Понять что-либо по лицу Дамы, ответившей: «Сам увидишь» — было невозможно.

Она отступила в сторону, открывая Гарри дорогу.

Из-за спины Полной Дамы вырвался торжествующий рев. Едва увидев разинувшего рот Гарри, все, кто только был в гостиной, завопили; сразу несколько рук втянули его внутрь.

— Мы победили! — проорал Рон, который возник прямо перед ним, размахивая Кубком. — Победили! Четыреста пятьдесят против ста сорока! Победа!

Гарри огляделся: Джинни летела к нему, на ее сияющем лице застыло решительное выражение, она обвила Гарри руками. И он, ничего не успев подумать, забыв о том, что на них смотрят человек пятьдесят, не успев даже понять, что делает, поцеловал ее.

Прошло несколько долгих мгновений или, может быть, полчаса, а то и несколько солнечных дней, прежде чем они оторвались друг от друга. В гостиной стояла полная тишина. Но вот кто-то присвистнул, откуда-то донесся нервный смешок. Гарри, взглянув поверх головы Джинни, увидел Дина Томаса с треснувшим бокалом в руке, и Ромильду Вейн, которую, казалось, подмывало чем-нибудь в него запустить. Гермиона сияла улыбкой, однако взгляд Гарри искал Рона. И наконец отыскал: он еще сжимал Кубок, но выглядел так, точно его ахнули дубиной по голове. Долю секунды они смотрели друг другу в глаза, потом Рон слегка дернул головой, что Гарри истолковал как «Ну, раз уж без этого не обойтись...»

Существо, обитавшее в груди Гарри, торжествующе взревело, он перевел взгляд на Джинни, улыбнулся ей и молча повел рукой в сторону портрета. Обоим, безусловно, требовалась долгая прогулка по окрестностям замка — надо же было поговорить о прошед-шей игре. Если они найдут для этого время.

Глава 25. Подслушанная прорицательница

Весть о том, что Гарри Поттер встречается с Джинни Уизли, произвела изрядный фурор — главным образом среди девочек, сам же Гарри в последующие несколько недель лишь дивился собственной новой, счастливой невосприимчивости к слухам. В конце концов, обнаружить, что о тебе болтают, потому что ты счастлив так, как очень давно уже счастлив не был, а не из-за твоей причастности к жутким, связанным с самой темной магией событиям, — перемена довольно приятная.

— Можно подумать, людям больше посплетничать не о чем, — сказала в один из вечеров Джинни, сидевшая на полу общей гостиной, прислонясь спиной к ногам Гарри и просматривая номер «Ежедневного пророка». — Три нападения дементоров за неделю, а у Ромильды Вейн только один вопрос ко мне и нашелся: правда ли, что у тебя на груди наколот гиппогриф?

Рон с Гермионой покатились со смеху. Гарри в их сторону даже не взглянул.

— И что ты ей ответила?

— Что у тебя там Венгерская хвосторога изображена, — ответила Джинни, неторопливо переворачивая газетную страницу. — Пусть считает, что ты настоящий мачо.

— Ну спасибо, — ухмыльнулся Гарри. — А Рона ты чем наградила?

— Карликовым пушистиком. Правда, я отказалась сказать, на каком месте он его наколол.

Рон недовольно нахмурился, Гермиона прыснула.

— Вы, знаете ли, не зарывайтесь, — сказал Рон, грозя Гарри и Джинни пальцем. — Если я вам чего разрешил, так я и передумать могу...

— Разрешил? — насмешливо переспросила Джинни. — С каких это пор мне требуются твои разрешения? И кстати, ты же сам говорил, что уж лучше Гарри, чем Майкл или Дин.

— Ну говорил, — нехотя согласился Рон. — Так это пока вы не начали целоваться да обниматься у всех на виду...

— Вот ведь ханжа паршивый! Вы-то с Лавандой не липли, что ли, друг к другу по всему замку, как пара угрей? — поинтересовалась Джинни.

Впрочем, с наступлением июня терпению Рона не пришлось подвергаться серьезным испытаниям, поскольку время, которое Гарри и Джинни проводили вместе, все сокращалось и сокращалось. У Джинни близился экзамен СОВ, и ей приходилось засиживаться над книгами до поздней ночи. В один такой вечер, когда Джинни ушла в библиотеку, а Гарри сидел у окна гостиной, предположительно дописывая домашнюю работу по травологии, а на деле вспоминая во всех подробностях особенно счастливый час, который он и Джинни скоротали в обеденное время у озера, к окну подошла и уселась между Гарри и Роном Гермиона. Решительное выражение лица ее ничего приятного не сулило.

— Нам нужно поговорить, Гарри.

— О чем это? — подозрительно спросил он. Не Далее как вчера Гермиона уже отчитывала его за то, что он отвлекает Джинни, которой следует готовиться к экзаменам.

— О так называемом Принце-полукровке.

— Ну вот, снова-здорово, — простонал Гарри. — И когда только ты это бросишь?

Вернуться за книгой в Выручай-комнату он так пока и не решился и на зельеварении соответственно не блистал (впрочем, Слизнорт, с одобрением относившийся к Джинни, шутливо объяснял это любовной горячкой). Гарри был уверен, что Снегг не теряет надежды наложить лапы на книгу Принца, а потому решил, пока Снегг остается настороже, держать ее там, где она была.

— Когда ты меня выслушаешь, — твердо ответила Гермиона. — Так вот, я попыталась выяснить, кто мог бы обзавестись подобным хобби — изобретением Темных заклинаний...

— Да не было у него такого хобби...

— «У него»? А с чего ты взял, что это он?

— Слушай, мы это уже проходили, — рассердился Гарри. — Принц, Гермиона, Принц!

— Правильно! — отозвалась Гермиона, на щеках которой уже запылали красные пятна. Она вытащила из кармана старенький газетный лист и хлопнула им по столу перед Гарри. — Смотри! Взгляни на фотографию!

Гарри поднял крошащийся листок и уставился на пожелтевшую от дряхлости живую фотографию, Рон тоже склонился над ней. Фотография изображала костлявую девочку лет пятнадцати. Далеко не красавица — густые брови, длинное бледное лицо, — она выглядела одновременно и сварливой, и замкнутой. Подпись под фотографией гласила: «Эйлин Принц, капитан команды Хогвартса по игре в плюй-камни».