Читаем без скачивания Нейромант (сборник) - Уильям Гибсон

Наконец передо мной на экране замелькали столбики чисел и кириллица, примерно на полпути превращаясь в английский текст. Виднелось множество пропусков, там, где программа-переводчик натыкалась на специальные военные сокращения в описании, полученном от моего человечка из Колорадо. Но примерное представление о том, что я купил у Финна, мне все же удалось получить.

Ощущение было словно у какого-нибудь уличного хулигана, который пошел покупать пружинный нож, а вернулся домой с портативной нейтронной бомбой.

«Опять накололи, – подумал я. – На кой черт в уличной драке нужна нейтронная бомба?» Эта штука под пылезащитным кожухом была явно не моей весовой категории. Я представления не имел, куда бы ее спихнуть и где найти покупателя. По-видимому, кому-то это было нетрудно, но этот кто-то – владелец часов «Порше» и фальшивого бельгийского паспорта – отдал концы. Да уж, у бедняги, нарвавшегося на окраине на Финновых приятелей – гоп-стоперов, были довольно экзотические связи.

Программа, зажатая в моих ювелирных тисочках, оказалась не просто программой. Это был русский военный ледокол, компьютерный вирус-убийца.

Утром вернулся Бобби. Один. Я спал, сжимая в горсти пакет магазинных сэндвичей.

– Будешь? – спросил я его и вытащил из пакета сэндвич.

Я еще не проснулся по-настоящему. Мне снилась программа, волны ее изголодавшихся глитч-систем и подпрограммы-хамелеоны. Во сне она представлялась каким-то невиданным чудовищем, бесформенным, с множеством пульсирующих ложноножек.

Подходя к пульту, он отбросил попавший под ноги мешок и нажал функциональную клавишу. На экране засветился тот же самый хитроумный узор, что я видел накануне. Прогоняя остатки сна, я протер глаза левой рукой – единственное, что я не мог делать правой. Засыпая, я пытался решить, стоит ли ему рассказывать о программе. Может, имеет смысл попытаться ее продать, оставить себе все деньги, а после уговорить Рикки махнуть куда подальше.

– Чье это? – спросил я.

– Хромово.

Бобби стоял перед экраном, в черном комбинезоне и старой кожаной куртке, наброшенной на плечи как плащ. Уже который день он не брился, и лицо его казалось еще более осунувшимся, чем обычно.

Руку свело судорогой, и протез начал пощелкивать – по углеродным прокладкам через мою нейроэлектронику страх передался и ему. Сэндвичи вывалились из пальцев, и по давно не метенному деревянному полу рассыпались вялые листья салата и подсохшие ломти маслянисто-желтого сыра.

– Ты свихнулся.

– Нет, – сказал Бобби. – Думаешь, она нас выследила? Ничего подобного. Мы были бы уже трупами. Я подключился к ней через арендную систему в Момбасе с тройной слепой защитой и через алжирский спутник связи. Она, конечно, узнала, что кто-то попробовал ее защиту на зуб, но так и не догадалась кто.

Если бы Хром выяснила, что подход к ее льду сделал Бобби, мы наверняка были бы уже мертвецами. В этом Бобби был прав. Она стерла бы меня в порошок еще на пути из Нью-Йорка.

– Но почему обязательно она, Бобби? Приведи хотя бы один довод…

Хром. Я видел ее раз пять-шесть в «Джентльмене-неудачнике». Может быть, она просто шлялась по трущобам. Или проверяла, как там поживают людишки, к которым себя особо-то и не причисляла. Маленькое приторное лицо, похожее на сердечко, с глазами, злее которых вам вряд ли где доводилось встречать. На вид ей было не больше четырнадцати, и никто не помнил, чтобы она когда-нибудь выглядела по-другому. Такой она стала в результате нарушения обмена веществ от усиленного накачивания себя сыворотками и гормонами. Подобной уродины улица еще не рождала, но она больше не принадлежала улице. Хром водила дела с «Мальчиками» и в их группировке пользовалась сильным влиянием. Ходили слухи, что начинала она как поставщик, в те еще времена, когда искусственные гипофизные гормоны были под запретом. Но с торговлей она давно уже завязала. Сейчас ей принадлежал «Дом голубых огней».

– Куайн, ну ты совсем идиот. Можешь хоть как-то это оправдать? – Я ткнул пальцем в экран. – Кончай с этим, понял? Немедленно, прямо сейчас…

– Я слышал, как в «Неудачнике» трепались Черный Майрон и Ворона Джейн. – Он передернул плечами, сбрасывая кожаную куртку. – Джейн следит за всеми секс-линиями. Она говорит, что знает, куда уходят настоящие деньги. Так вот, она поспорила с Майроном, что у Хром контрольный пакет в «Голубых огнях». И что она не просто зиц-председательша у «Мальчиков».

– «Мальчиков», вот именно, Бобби, – сказал я. – Это здесь ключевое слово. Хоть это ты можешь понять? Или забыл, что мы не вмешиваемся в их дела? Только поэтому еще и ползаем по земле.

– Поэтому мы с тобой и бедняки, коллега. – Он откинулся перед пультом на вращающемся стуле и, расстегнув комбинезон, почесал свою бледную костлявую грудь. – Но кажется, теперь это можно исправить.

– Кажется, коллегами мы с тобой тоже уже никогда не будем.

На это он усмехнулся. Усмешка у него была и вправду как у психа, звериная и какая-то вымученная. В этот момент я понял, что ему действительно насрать на смерть.

– Послушай, – сказал я, – у меня еще осталось кое-что, ты знаешь. Бери эти деньги да смотайся в «трубе» до Майами. А там перехватишь вертолет до Монтего-Бэй. Тебе нужен отдых, приятель. Тебе обязательно надо набраться сил.

– Джек, – сказал он, набирая что-то на клавиатуре, – я никогда не был так полон сил, как сейчас.

Когда включилась анимационная программа, неоновый молитвенный коврик на экране задрожал и стал оживать. Структурные линии льда переплетались с завораживающей частотой, словно живая мандала. Бобби продолжал ввод команд, движение замедлилось. Проявилась структура, уже не такая сложная, как была, и вскоре она распалась на две отдельные фигуры, которые по очереди появлялись и исчезали. Работа была проделана отлично, я не думал, что он еще на такое способен.

– Минуточку! – воскликнул он. – Вон там, видишь? Подожди-ка. Вон там. И еще там. И там. Легко не заметить. Вот оно. Подключение через каждые час двадцать, сжатая передача на их спутник связи. Мы могли бы жить целый год только на том, что она выплачивает им раз в неделю по отрицательным процентным ставкам.

– Чей спутник связи?

– Это Цюрих. Ее банкиры. Там у нее банковский счет, Джек. Вот куда стекаются денежки. Ворона Джейн была права.

Я просто стоял не двигаясь. Даже рука примолкла.

– Ну, как ты провел время в Нью-Йорке, коллега? Что-нибудь удалось достать? Что-нибудь, чем мне прорубить лед? Не важно что, все сгодится.

Я не отрываясь смотрел в глаза Бобби, заставляя себя не оглядываться на уолдо и ювелирные тисочки. Русская программа, прикрытая пылезащитным кожухом, была все еще там.

Случайные карты, повелители судьбы.

– А где Рикки? – Я подошел к пульту и сделал вид, что изучаю чередующиеся на экране структуры.

– Где-то с приятелями. – Бобби пожал плечами. – Дети, все они помешаны на симстиме. – Он задумчиво улыбнулся. – Дружище, я собираюсь это сделать ради нее.

– Мне нужно хорошенько все обдумать, Бобби. Но если хочешь, чтобы я вернулся, держи руки подальше от клавиш.

– Я делаю это для нее, – повторил он, когда я закрывал за собой дверь. – Сам знаешь.

И сразу же вниз, вниз: программа лавиной несется по лабиринту, стены которого – ветшающие тени, несется в серых церковных сводах между ярко освещенными башнями. Безумная скорость.

Черный лед. Не думай об этом. Черный лед.

Каких только легенд не услышишь в «Джентльмене-неудачнике». И рассказы о черном льде – тоже из их числа. Это лед, который убивает. Незаконно, да, но кто из нас чтит закон? Оружие, основанное на принципе нейронной обратной связи. Ты вступаешь с ним в контакт всего один раз, но и этого раза хватает. Что-то вроде страшного заклинания, которое разъедает твой мозг изнутри. Словно приступ эпилепсии, который все длится и длится, пока от тебя не остается уже совсем ничего…

И вот мы ныряем туда, где скрыто самое главное – то, на чем держится за́мок теней Хром.

Я напрягаюсь в ожидании внезапной остановки дыхания, последней смертельной слабости. Это все страх – страх ледяного заклятия, которое ждет нас где-то внизу, во тьме.

Я ушел разыскивать Рикки. Она сидела в кафе вместе с пареньком, у которого были глаза от «Сэндай». От его опухших глазниц веером расходились полузажившие швы. На столике перед ней лежала раскрытая глянцевая брошюра, и оттуда с десятка фотографий смотрела улыбающаяся Тэлли Ишем – «Девушка с глазами от „Цейс-Айкон“».

Портативная симстим-дека Рикки валялась среди той кучи вещей, которую я прошлым вечером спихнул к себе под стол, та самая, что я починил на следующий день после нашей первой встречи. Рикки часами просиживала за этой игрушкой. Контактный обруч охватывал ее лоб, словно серая пластиковая тиара. От Тэлли Ишем Рикки была без ума и, коронованная контактным обручем, витала где-то в вышине, на крыльях записанных переживаний величайшей звезды симстима. Симулированный стимул – симстим: весь мир, во всем его блеске, – глазами и чувствами Тэлли Ишем. Тэлли мчится на своем черном «фоккере»-экраноплане по аризонским плоскогорьям. Тэлли ныряет с аквалангом в заповеднике на острове Трук. Тэлли в гостях у мультимиллионеров на частных греческих островках – дух захватывает от одного вида этих белых маленьких бухточек на заре.