Читаем без скачивания Одалиска - Нил Стивенсон

Разбудила Даниеля тишина. Тишина и свет. В первое мгновение мелькнула мысль, что его вынесли на солнце. Однако в лицо било целое созвездие солнц. Он попытался поднять сперва одну руку, потом другую, чтоб заслонить глаза, но руки не слушались. Ноги тоже застыли на месте.

— Вы, быть может, вообразили, что переживаете некие предсмертные или даже посмертные ощущения, — произнёс голос. Он доносился снизу, из-за Даниелевых колен. — И что несколько архангелов обступили вас, ослепляя своим сиянием. В таком случае я должен быть тенью, жалким серым призраком, а несущиеся издалека вопли — стонами душ, влекомых в адскую бездну.

Гука и впрямь было почти не различить: свет шёл из-за его спины. Он раскладывал какие-то инструменты на столе, поставленном перед креслом.

Теперь, когда Даниель перестал смотреть на свет, глаза привыкли и различили, что мешает ему двигаться: белая бельевая верёвка, целые мили, обвивала руки и ноги, сплетаясь в нечто вроде сети или паутины, идеально подогнанной по фигуре. Очевидно, её сплёл скрупулезный Гук, ибо даже пальцы были пришнурованы, каждый в отдельности, к подлокотнику кресла, тяжёлого, как орудийный лафет.

Даниелю вспомнился Эпсом в Чумной год, когда Гук часами просиживал на солнце, наблюдая в лупу, как паук опутывает клейкою нитью овода.

Ещё он видел блестящие инструменты, которые Гук разложу на столе. Помимо увеличительных стёкол, с которыми Гук никогда не расставался, здесь был изогнутый зонд, который проводят через мочеиспускательный канал, чтобы найти и удержать камень. Рядом — ланцет, чтобы разрезать промежность и мочевой пузырь. Затем крюк, чтобы, протащив камень позади яичек, извлечь его из мочевого пузыря; набор ложек различных размеров и формы, чтобы выскоблить из пузыря и мочеточников мелкие, прячущиеся в складочках камни, буде таковые обнаружатся. Ещё была серебряная трубка, которую введут в мочеиспускательный канал, чтобы неизбежный отёк не мешал выходить моче, крови, лимфе и гною; тонкие бараньи жилы, чтобы зашить рану; кривые иголки и зажимы, чтобы протащить их через его мясо. Однако почему-то даже сильнее инструментов его напугали весы на дальнем конце стола. Полированные чашки покачивались на блестящих цепочках, неумолимо посылая в глаза вспышки-сигналы. Гук, эмпирик во всём, разумеется, собирался взвесить извлечённый камень.

— На самом деле вы живы и проживёте ещё много лет — больше, чем я. Верно, некоторые умирают от шока: быть может, поэтому ваши друзья захотели прийти и побыть с вами, пока я не начал. Однако, помнится, вы как-то получили в спину заряд картечи из мушкетона, встали и пошли. Так что на сей счёт я не опасаюсь. Яркий свет, который вы видите, — палочки горящего фосфора, а я — Роберт Гук, лучше которого никто в мире этого не сделает.

— Не надо, Роберт.

Гук воспользовался мольбой Даниеля, чтобы засунуть полоску кожи ему в рот.

— Можете закусить её, если хотите, а можете выплюнуть и орать сколько угодно — это Бедлам, никто не возмутится. Никто не обратит внимание, и никто вас не пожалеет, а уж тем более Роберт Гук. Ибо, как вы знаете, Даниель, я начисто лишен жалости. Оно и к лучшему — в противном случае я не смог бы провести эту операцию. Год назад, в Тауэре, я сказал, что в благодарность за дружбу подарю вам нечто — многоценную жемчужину. Пришло время сдержать обещание. Осталось ответить лишь на один вопрос: сколько эта жемчужина будет весить, когда я отмою её от вашей крови и положу на чашку вон тех весов. Жаль, что вы очнулись. Не буду оскорблять вас предложением расслабиться. Пожалуйста, не сойдите с ума. Встретимся по другую сторону Стикса.

Когда они с Уилкинсом и Гуком в Чумной год резали живых собак, Даниель глядел в страдальческие карие глаза и пытался понять, что происходит в собачьем мозгу. Под конец он решил, что ничего; собаки не способны мыслить сознательно, не думают о прошлом и будущем, живут только в настоящем, и потому им ещё хуже — они не могут мечтать о конце боли или вспоминать время, когда гоняли кроликов на лугу.

Гук взял скальпель и потянулся к Даниелю.

Действующие лица

Многие аристократы помимо имени и фамилии имели ещё и титул. Скажем, младший брат Карла II принадлежал к роду Стюартов, был крещён Джеймсом и, следовательно, мог бы именоваться Джеймсом Стюартом, однако значительную часть жизни (до того, как стать королём Яковом II) носил титул герцога Йоркского и потому звался (по крайней мере в третьем лице) Йорком (во втором же — исключительно «ваше королевское высочество»). Титул часто менялся на протяжении жизни: простолюдина могли пожаловать дворянством, а дворянина вознести на следующую ступень знатности. Так что зачастую одно и то же лицо не только одновременно именовалось по-разному, но и меняло имена по мере возведения в новое достоинство, карьерного взлёта, завоеваний или — что может считаться комбинацией всех трёх — брака.

Такой разнобой в именах привычен многим читателям, которые живут по восточную сторону Атлантики или воспитаны на приключенческой литературе. Других он может смутить и даже раздосадовать. Приведённый список действующих лиц поможет избежать путаницы.

Если обращаться к нему слишком рано и слишком часто, можно выпустить котов из мешков, узнав, кто умрёт, а кто нет.

Составитель подобного указателя сталкивается с той же трудностью, что и Лейбниц, когда тот пытался упорядочить библиотеку своего патрона. Объекты классификации (книги в случае Лейбница, персонажей — в указателе) следует расположить линейным образом по какой-то предсказуемой схеме, но поскольку один персонаж часто фигурирует под несколькими именами, не всегда ясно, под каким его заносить в список. Здесь я пожертвовал единообразием ради удобства и поместил каждого персонажа под тем именем, под которым он чаше упоминается. Так, Луи Франсуа де Лавардак, герцог д'Аркашон, помещён на букву «А», поскольку его чаще всего называют просто герцог д'Аркашон. А вот Нотт Болструд, граф Пенистонский, стоит на «Б», потому что его чаще упоминают как Болструда. Перекрёстные ссылки помещены на «Л» и «П» соответственно.

Пункты указателя, приведенные по более или менее достоверным источникам, напечатаны обычным шрифтом. Пункты, набранные курсивом, содержат информацию, которая может повлечь недоразумения, тяжелые увечья и смерть при использовании путешественником во времени, посещающим упомянутые места и эпоху.

АВО, ЖАН-АНТУАН ДЕ МЕСМ, ГРАФ Д'. Французский посол в Голландской республике, затем — советник Якова II во время Ирландской кампании.

АНГЛСИ, ЛУИ, 1648-?. Граф Апнорский. Сын Томаса Мора Англси. Придворный и друг герцога Монмутского во время Междуцарствия и после Реставрации в колледже Святой Троицы, Кембридж.