Читаем без скачивания Миротворцы Конуса - Сергей Барнатин

Глава и Хаус-Нари… Они не имели права лишать его памяти! Они не имели права лишать его имени и… Рафи! Особенно ее! Рафи помнит все. Благодаря тестеру, Эд теперь тоже. Но его воспоминания какие-то неполноценные. Они путаются с обликом Эди-Стаута. А ведь он не Эд! Нет! Нет! У него есть настоящее имя, но почему-то он по-прежнему воспринимает себя… Эди-Стаутом! Отец говорит, что скоро это пройдет… Но когда?!! Когда!!! Когда обо мне вспомнят?!!

Трудно было дышать, болела голова и сильно жгло ноги — чуть ниже колен. Лад попробовал пошевелиться. Все суставы, кажется, действовали исправно.

— Ну и здоров ты валяться! Лад открыл глаза.

— А-а, это ты, — произнес он, увидев Везавия. — С тобой, кажется, все в порядке.

— Да-а, я ловкий человек. — Везавий хитро улыбнулся. — Я всегда сумею выйти сухим из воды. И с Маурой тоже все хорошо! Она только чуточку испугалась.

— А что со мной? Что с ногами?

— С ногами?.. — не понял Везавий.

— Скажи только, ходить буду? Везавий удивленно оглядел Лада.

— Нет, — печально произнес он. Лад глухо простонал.

— Ходить ты не будешь, — вновь повторил Везавий, только бегать.

Лад удивленно раскрыл глаза, а Везавий громко расхохотался.

— Ну ты молодец! Какие-то паршивые ожоги, и сразу: «Ходить буду?»

— Но ведь меня били, — запротестовал Лад.

— «Били…». — передразнил его Везавий. — Тебе только морду растолкли. Да и то ты сам виноват. Нечего было изображать ломовую лошадь. Чего ради ты попер против толпы?! Ведь дураку было ясно, что они одержат верх.

— Выходит, нужно было склонить голову и покорно идти на костер?!

— Они и так затащили нас туда — дрыгался ты или нет. Мы спаслись только благодаря Эгею. Он вовремя подоспел с городской стражей. Мы теперь передовой отряд по борьбе с нечистью — чуть ли не герои. — Везавий ухмыльнулся. — Весь город знает, что в лесной избушке мы сожгли нечисть, идущую на них. Но Эгей говорит — это не все. Мы лишь отодвинули опасность. Нам предстоит нанести опережающий удар. Тебе и мне. Он что-то задумал — этот старик. Не перечь ему. Он целыми днями пропадает в подземной каморке, прямо под нами. Правда, один раз как-то очень долго просидел около тебя. Я беспокоился, почему ты не приходишь в себя, а Эгей сказал, что это не связано с побоями. Он как-то странно смотрел на тебя тогда.

Лад отвернулся.

— Хватит болтать. Я устал от тебя. Иди лучше обворуй еще кого-нибудь.

Везавий нахмурился.

— Черная неблагодарность в твоем духе. Только ты можешь поесть, а потом обругать за это.

— Не выдумывай, — огрызнулся Лад. Он хотел что-то еще добавить, но неожиданно хлопнула дверь, и в маленькую комнату вошел Эгей.

— Здравствуй, Лад, — поздоровался он. — Как ты?

— Хорошо. — Лад сел. Его удивило, что Эгей обратился к нему по имени и еще вдобавок проявляет такое участие. Раньше этого за ним не наблюдалось.

— Говоришь, хорошо? — Старик не спеша оглядел Лада. — Похоже, что так. Но пару деньков еще отдохни. И постарайтесь не ссориться. Потом поговорим — все вместе.

— Эгей, а как же родители Мауры? Мы пойдем в Речи спасать их?! — спросил вдруг Везавий.

— Я поговорю с ней об этом, — ответил старик. — Не переживай.

Эгей ушел, и Лад повернулся к Везавию.

— Хочешь оторвать от Мауры большой кусок, да-а?! Везавий с грустью взглянул на Лада.

— Вот смотрю я на тебя и думаю. Ловкости и силы тебе не занимать, а умом родители твою голову явно не наделили. Обед на столе, — вдруг резко сменил он тему.

Везавий встал и вышел. Лад пожал плечами. Какой-то частицей разума он понимал, что напрасно обидел Везавия. Но злость за обожженные ноги и избитое лицо была сильнее его.

— Ты пришел?.. — Да.

Везавий приблизился к Мауре.

— Я пришел, только не знаю, зачем. Я ведь тощий, нищий да к тому же и вор…

— Нет…

— Подожди, Маура. Я вор, понимаешь? Сколько я себя помню, я крал и обманывал. Даже Эгей не смог исправить меня. Когда я тебя впервые увидел, я сравнил тебя с прекрасной лошадью из диких степей. «Она может принадлежать какому-нибудь принцу, но не мне», — подумал я. Я с первого момента поставил все на свои места. Я всегда мог держать себя в руках. Но когда ты стала проявлять ко мне интерес, что-то в моей голове пошло наперекосяк. Я говорил себе: «Ее интерес к тебе сродни интересу, который проявляет десятилетний мальчишка к выкопанному из земли червячку». Первое время это помогало. Но с каждым днем ты как-то по-новому относилась ко мне — когда ты пугалась, ты искала защиты у меня; когда уставала, ты ложилась на мое плечо, да еще много чего другого. Я заметил, как стали меняться твои глаза, будто сама любовь смотрела через них на меня. И тогда я сказал: «Хватит! Я должен стать достойным ее! Я больше не должен воровать!» Я думал, что смогу, но когда я увидел, как ты голодна, — я опять украл! И напрасно я пришел сюда.

— Дурачок. — Маура нежно обняла Везавия за голову и положила ее к себе на грудь. — Ты ничего не понял.

— Но, Маура… — Везавий попробовал освободиться от нежных объятий.

— Молчи, молчи. — Маура еще сильней прижала к себе голову Везавия. — Бедный мой дурачок.

Везавий заплакал. Тихо, с какой-то безнадежностью в надрывных всхлипах.

— Но ведь я вор. Я не смогу исправиться. Вот и Лад не верит. Он не верит, что я могу любить тебя. Он так и сказал: «Хочешь оторвать от нее большой кусок…»

— Ну не плачь, не плачь. А на Лада не обращай внимания. Он просто злится на тебя за побои толпы.

Маура закрыла глаза, и ее губы стали медленно — в томном ожидании — приближаться к губам Везавия. Весь мир вдруг словно притих, ожидая слияния двух влюбленных душ. Казалось, перестали петь даже птицы в саду, окружавшем их. И звезды на небе загорелись каким-то особенным, волнующим светом… Но Везавий вдруг отстранился.

— А как же твои родители, Маура? Я не могу взять тебя, пока не спасу их.

Маура опустила голову.

— Эгей мне все объяснил. Это как-то связано с тем, что Лада били после игры. Мой отец был там. Он стал нечистью одним из первых в городе. И моя мать не могла спастись от него.

Некоторое время Везавий ничего не говорил, но затем, словно пересилив себя, произнес:

— Мне очень трудно, Маура, но я не смею воспользоваться гибелью твоих родителей. Я не переживу, если завтра ты вдруг поймешь, что в этот вечер нуждалась лишь в чьем-нибудь участии.

— Но это не так, Везавий! — запротестовала Маура.

— Я верю тебе, но все же я должен стать достойным такого счастья, чтобы… чтобы ты не смогла потом сделать шаг назад. Извини, Маура.