Читаем без скачивания Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп

Дрожащими пальцами он сломал печать и изучил содержащееся внутри послание. Оно было написано той же рукой, что и адрес, красиво и изысканно, и было столь же простым, как и таинственным:

Господин Ягер,

Вам приказано сегодня к вечерним колоколам явится во дворец Её Светлости графини Эммануэль.

С совершенным почтением,

Иероним Оствальд, секретарь Её Светлости.

«Весьма любопытно», — думал Феликс, снова и снова поворачивая письмо в руках, как если бы от этого могла обнаружиться зацепка, зачем его вызывают. Таковой не нашлось. Его не переставало удивлять, что же могло понадобиться правителю одного из крупнейших княжеств Империи от нищего странствующего наёмника, и ответа не было. Он обнаружил, что все по — прежнему глядят на него. Он поднялся и улыбнулся.

— Всё в порядке. Меня всего лишь пригласили с визитом к графине, — в конце концов произнёс он.

Элисса всё ещё выглядела впечатлённой и потрясённой, словно не полностью поверила, что тут нет никакой ошибки.

— Это большая честь, — сказала она ему, когда они вместе присели у огня.

— Я уверен, что ничего подобного. Вероятнее всего, это для моего брата, Отто, и послано сюда по ошибке.

Феликс потянулся и взял её за руку.

Элисса быстро её выдернула. В последнее время она частенько так поступала.

— Ты ведь пойдёшь, не так ли? — сказала она и улыбнулась.

— Разумеется. Я не могу игнорировать приказ местного правителя.

— И что же ты наденешь?

Феликс чуть не произнёс: «Конечно же, свою собственную одежду», — но тут же понял её намёк. Его рубашка в сотне мест была испачкана и запятнана после всех тех сражений, где ему довелось побывать. Плащ был из лоскутов и подшит по краям, из которых выдирались полосы для перевязок. Сапоги были дырявыми и потрескавшимися. Штаны — заплатанными и грязными. Он скорее выглядел, как нищий попрошайка, чем как воин. Он сомневался, что в таком виде сможет пройти через парадные ворота дворца. Более вероятно, что ему бросят кость и прогонят пинками.

— Не беспокойся, — сказал он. — Я что — нибудь придумаю.

— Лучше сделать это побыстрее. До вечерних колоколов осталось всего лишь восемь часов.

Феликс посмотрел через стол на своего брата. Свежевымытый, в своей поношенной одежде, поспешно выстиранной и высушенной у огня, он ощущал себя посвежевшим. Его руки пассивно поглаживали посеребрённую ладанку, висящую на шее. Хотел бы он никогда не приходить на склад, в котором располагалась контора Отто.

Отто поднялся из — за своего массивного дубового стола и медленно проследовал к окну. Руки он убрал за спину. Феликс отметил, что правой рукой тот обхватил левое запястье. То была давняя привычка Отто. Он всегда делал так, когда их наставники вызывали его для ответа на затруднительные вопросы.

— Феликс, почему я вижу тебя только тогда, когда тебе чего — нибудь нужно? — спросил он наконец.

Феликс ощутил прилив чувства вины. У Отто были основания так говорить. В последнее время он был у брата только тогда, когда ему требовалось одолжение. Как и сейчас. Он обдумал вопрос. Это не потому, что Отто ему не нравится. Просто между ними осталось мало общего. И, вероятно, Феликс опасался, что брат снова предложит ему войти в дело, а он снова откажется.

— Я был занят, — ответил он.

— Чем занимался?

Феликс подумал, насколько много, если вообще хоть что — то, осмелится он рассказать своему брату о том, как ползал по кладбищам, сжигал дотла научные учреждения, сражался с чудовищами, убивал существ. К счастью, Отто не дал ему возможности ответить, так как имел свои собственные предположения.

— Дрался, я полагаю. Проводил время с девками из таверны и шалопаями. Растрачивал впустую дорогостоящее образование, оплаченное отцом. И это вместо того, чтобы находиться здесь, помогать вести дела, следуя семейной традиции, помогать делать…

Феликс затруднялся сказать, разозлён ли Отто, или попросту обижен. Он старался удерживать под контролем свои собственные чувства. Он вытянул ноги, отталкивая кресло назад, пока оно не встало на обе свои задних ножки. На него свысока взирал огромный портрет его отца, висящий позади стола Отто. Даже отсюда казалось, что старик смотрит с каким — то неодобрением.

— Ты знаком с графиней Эммануэль?

Вопрос, как и предполагал Феликс, прервал разглагольствования Отто. Его брат остановился, развернулся и пристально посмотрел на своего меньшого брата.

— Я встречался с ней в последний день праздника Верены, когда был представлен ко двору. Она показалась энергичной и, отчасти, ветреной молодой женщиной.

Отто прервался и отошёл от окна. Он уселся в своё комфортабельное кресло и открыл массивную бухгалтерскую книгу. Ручкой — пером он сделал заметку. Этот жест настолько напомнил отца, что Феликс улыбнулся. На мгновение от сосредоточенности на лбу Отто прорезались морщины. Он обмакнул перо в чернильницу и что — то записал в гроссбух. Не смотря на Феликса, он произнёс:

— Я слышал про неё кое — какие слухи.

Феликс наклонился вперёд, пока почти не коснулся аккуратно заставленного стола Отто. Передние ножки его кресла лязгнули о каменный пол.

— Слухи?

Отто прочистил горло и улыбнулся в замешательстве.

— Она, в некотором смысле, безнравственна. Даже более, чем в некотором смысле. Для двора Эммануэль это не является необычным. Они там все, следует сказать, не особо добродетельны.

— Безнравственна? — переспросил Феликс. У него пробудился интерес. — В каком смысле?

— Говорят, у неё в любовниках половина молодых дворян Империи. Питает особую нежность к повесам и дуэлянтам. На эту тему существует множество сплетен. Это лишь слухи, разумеется, а я не придаю значения слухам, — быстро добавил он, как человек, опасающийся, что сказанное им могут вдруг услышать. — Почему ты интересуешься?

Феликс положил письмо поверх гроссбуха, который изучал Отто. Его брат поднял его и повертел в руках. Он осмотрел сломанную печать, затем вынул из конверта пергамент и прочёл. Отто улыбнулся той же холодной и расчётливой улыбкой, как у их отца на портрете.

— Итак, ты теперь вращаешься среди аристократов. Я не буду спрашивать, как это произошло.

С давних пор, настолько Феликс мог вспомнить, у их отца был честолюбивый замысел приобрести семье дворянское достоинство. До сих пор тот не добился успеха, но Феликс полагал, что это всего лишь вопрос времени. Старик был настойчив и богат. Отто продолжал смотреть на него долгим оценивающим взглядом. Его взгляд пробежался по старой заношенной одежде Феликса.