Читаем без скачивания Черные сны - Павел Корнев

Народу там оказалось – не протолкнуться. Оба входа перекрывали с десяток хмурых дружинников, за последней линией обороны внимательно осматривали место преступления пяток следователей и пара экспертов. Неприкаянно переминавшийся с ноги на ногу медиум всем своим видом показывал, что ему здесь делать абсолютно нечего, а обнаруживший труп околоточный, глубоко затягиваясь, жадно смолил беломорину.

Сам труп удручающее впечатление мог произвести только на неподготовленную публику. А так – покойник и покойник: лежит себе смирно, что уже хорошо. Правда, голова почти начисто отрублена, а там, где полагалось находиться позвоночнику, – длинный небрежный разрез, но местных дружинников такими мелочами смутить было сложно. Да и усеивавшие кожу мертвеца бугры и нарывы им не первый раз наблюдать приходится.

И все же они заметно нервничали и на распластанное на окровавленном снегу тело лишний раз старались не смотреть. С чего бы это? Неужели политический момент так на психику давит? Или орущие в паре десятков метров уроды? Нет, вряд ли, люди здесь подобрались явно бывалые, им и на уродов, и на начальство с высокой колокольни…

Так в чем же дело?

Прислушавшись к собственным ощущениям, я неожиданно понял, что мне очень и очень хочется поскорее уйти отсюда. Не убежать, нет – просто развернуться и отправиться по своим делам. Очень уж атмосфера здесь гнетущая. Будто наблюдает за тобой кто-то и уже с ножом за спину заходит. Жуть.

Глянув на испачканный под аркой желтыми пятнами мочи снег, я перевел взгляд на разрисованные разномастными картинками и разнокалиберными надписями стены. Неожиданно в глаза бросился выведенный буквально несколькими черными линиями трехрогий череп. Вроде ничего особенного, а мурашки по коже пошли. И где-то нечто подобное мне на глаза уже попадалось. Еще б вспомнить, где…

– А я говорю: разрезы скальпелем сделаны, – заявил вдруг один из присевших на корточки экспертов. – А в прошлые разы характер повреждений совершенно другой был. И обратите внимание, фирменная метка Повара носит явно более схематичный характер. Возможно, мы имеем дело с подражателем.

– Можно подумать, это что-то меняет, – буркнул его коллега, который рылся в сорванных убийцей с мертвого урода обносках. – Повар торопиться мог, все же место проходное…

– Вы к кому? – обратил внимание на мое присутствие один из следователей.

– Мимо проходил. – Я сунул ему под нос служебный жетон и начал пробираться к дожидавшемуся меня Напалму.

– Бывай… – И махнувший мне на прощанье рукой старшина отправился встречать подъехавшее на трех повозках подкрепление.

Решив не лезть через толпу, мы с пиромантом вернулись немного назад по Красному проспекту и миновали толчею по газону, снег на котором давно уже был вытоптан ногами зевак.

Зачистки, значит, у китайцев. А про Гимназистов старшина ничего не сказал. То ли не в курсе, то ли информация не разошлась еще.

– Лед! – окликнули меня сзади, когда мы уже прилично отошли от толпы, наблюдавшей за начавшимся разгоном уродов. Парень в распахнутой дубленке и без головного убора, куривший на крыльце продуктовой лавки, устроенной в одной из квартир на первом этаже, выкинул окурок в снег и сбежал к нам. – Привет, Лед! Ты Веню, случаем, давно не видел?

– Привет, Эдик, – поздоровался в ответ я с хозяином нескольких магазинчиков на южной окраине Форта, который жил тем, что перепродавал закупаемые в селах и на хуторах съестные припасы. – Давненько уже. А что такое?

– Он мне за воз рыбы денег должен!

– Должен – отдаст, – сделал я вид, что ничего не знаю об исчезновении Вениамина. – Не кинет же он тебя.

– Блин, несколько дней уже ни дома, ни у Яна застать не могу, – пожаловался Эдик. – Как в воду канул.

– Запил, может, – усмехнулся Напалм. – Пустяки, дело житейское.

– Да не пьет он. – Чувствовалось, что незадачливому торговцу необходимо выговориться, и я решил его выслушать.

– Ну бабу нашел, – тут же выдвинул другое предположение пиромант. – Рыжую.

– И на неделю в кровать? – хмыкнул Эдик. – Да он из-за копейки потерянной удавится, а тут на столько бизнес встал! Я, главное, его еще попросил: отдай, мол, деньги сразу, а ему все некогда. Блин, можно подумать, одноглазый бы не подождал.

– Какой одноглазый? – заинтересовался я.

– Да принес ему какой-то хрен несколько шкур, Веня и загорелся всю партию выкупить. Наверняка специально деньги зажилил.

– Одноглазого этого не видел раньше?

– Не, новый какой-то. Ладно, побежал я, а то холодно. Веню увидишь – пусть меня найдет.

– Обязательно, – пообещал я, и мы с Напалмом по узенькой тропке начали пробираться меж сугробов к Красному проспекту.

– Нам куда? – огляделся Напалм, когда мы наконец добрались до перекрестка с Южным бульваром.

– До рынка. – Улица словно вымерла, и это меня порядком напрягало. Хотя нет – вон прямо на перекресте «газель» стоит. Чего это, интересно, дружинники движение перекрыли? Да и пока вдоль Красного шли несколько автобусов с соколом на борту нас обогнали. И уазики патрульно-постовой службы один за другим сновали.

Решив не терять время на общение с коллегами, мы сразу же свернули на Южный бульвар, но из боковой двери «газели» выпрыгнули двое дружинников, и пришлось опять доставать служебный жетон. Отвязались. Еще и посоветовали особо тут не задерживаться – вроде как с пяти часов в южной части Форта комендантский час объявлен.

Так что, когда мы подошли к закрытым воротам рынка, в будке у которых куковали два охранника, я нисколько не удивился непривычному отсутствию здесь народа. Нет, если Южный бульвар обезлюдел, то операция намечается серьезная. Интересно, как Город на прищемление прав китайской диаспоры в Форте отреагирует?

– Нам, надеюсь, не на рынок? – усмехнулся Напалм.

– Пошли давай, – дойдя до угла ограды, я повернул на уходившую к частным домам узенькую тропинку. Далеко углубляться в поселок не пришлось – нужный мне дом с крытой шифером крышей и выкрашенной красной краской трубой стоял на окраине.

– Подожди, магистром закинусь, – остановился у ограды Напалм, – а то сейчас даже муху не поджарю.

– Да перестань ты. На, сунь под куртку. – Передав ему пистолет-пулемет, я заколотил в запертые ворота. Хоть жившие здесь парни – Рипус, Трофим и Кир – и были отъявленными жуликами, но не думаю, что у нас возникнут столь далеко идущие разногласия. Я их знаю, они – меня. Договоримся.

– Кто там еще? – недовольно заорал прямо от дома Кир, после того как Напалм несколько раз приложился ногой по хлипким доскам забора.

– Кир, открой. Разговор есть, – крикнул я.

– Лед, ты, что ли? – удивился моему визиту тот.