Читаем без скачивания Power and Progress - Daron Acemoglu;Simon Johnson;

Однако вопрос о том, как и выиграли ли развивающиеся страны от импорта технологий, имеет больше нюансов, чем обычно предполагается. Несколько экономистов, таких как Фрэнсис Стюарт, в 1970-х годах поняли, что импорт технологий может не сработать, а на самом деле может ухудшить ситуацию с точки зрения неравенства и бедности, потому что технологии Запада часто "не подходят" для нужд развивающихся стран. Африканское сельское хозяйство иллюстрирует эту проблему. На страны с высоким и средним уровнем дохода приходится почти все расходы на исследования в области сельскохозяйственных технологий, и значительная их часть направлена на решение самой извечной проблемы сельского хозяйства: вредителей и патогенов сельскохозяйственных культур, которые, по оценкам, уничтожают, возможно, до 40 процентов мирового сельскохозяйственного производства. Например, европейскому кукурузному бурелому, поражающему кукурузу в Западной Европе и Северной Америке, было уделено много внимания, и были выведены устойчивые штаммы культур (в том числе более пяти тысяч биотехнологических патентов и различные генетически модифицированные сорта). То же самое касается западного кукурузного корневого червя, который также поражает кукурузу в США и некоторых частях Западной Европы, и хлопкового колоса, который когда-то был основной угрозой для американского хлопка.

Но эти культуры и химикаты не очень полезны для сельского хозяйства Африки и Южной Азии, которые сталкиваются с различными вредителями и патогенами. Африканский кукурузный стеблевой буревестник, поражающий те же культуры в Африке, и пустынная саранча, уничтожающая почти все культуры в Африке и большей части Южной Азии, являются феноменальными препятствиями для продуктивности сельского хозяйства в этих регионах. Но им уделяется гораздо меньше внимания (очень мало патентов и нет генетически модифицированных сортов). Общее количество долларов на научные исследования и новые инновации, направленные на решение проблем развивающихся стран с низким уровнем дохода, в целом было ничтожным. По оценкам, производительность мирового сельского хозяйства можно увеличить на 42%, если перенаправить усилия биотехнологических исследований с западных вредителей и патогенов на те, которые поражают развивающиеся страны.

Новые культуры и сельскохозяйственные химикаты, предназначенные преимущественно для западного сельского хозяйства, являются примером неподходящей технологии. Стюарт акцентировал внимание не столько на вредителях и патогенах, сколько на том, насколько капиталоемкими являются новые методы производства. Например, сложное промышленное оборудование в производстве и комбайны в сельском хозяйстве могут не соответствовать потребностям развивающихся стран, где капитала мало, а создание рабочих мест - хороших рабочих мест - для их населения в процессе роста является главным императивом.

Такие несоответствия дорого обходятся экономическому развитию. Развивающиеся страны могут в итоге не использовать новые технологии, потому что они не соответствуют их потребностям или слишком капиталоемки. Действительно, сорта сельскохозяйственных культур, выведенные в США, редко экспортируются в более бедные страны, если только они не имеют очень похожий климат и патогены. Даже когда новые технологии, разработанные в странах с развитой экономикой, внедряются в развивающемся мире, выгода от этого часто бывает ограниченной, поскольку в странах-получателях может не хватать высококвалифицированной рабочей силы, необходимой для обслуживания и эксплуатации новейших машин. Кроме того, технологии, импортированные из богатых стран мира, как правило, создают двойную структуру, в которой высококапиталоемкий и высококвалифицированный сектор с достойной заработной платой соседствует с гораздо более крупным сектором с небольшим количеством хороших рабочих мест. В целом, неприемлемые технологии не способны снизить уровень бедности в мире и, наоборот, могут увеличить неравенство как между Западом и остальными странами, так и внутри развивающихся стран.

Многие в развивающемся мире уже осознавали эти императивы. Некоторые из наиболее преобразующих инноваций двадцатого века были разработаны в ходе так называемой "зеленой революции", которую возглавили исследователи в Мексике, Филиппинах и Индии. Новые сорта риса, изобретенные на Западе, не подходили для почвенных и климатических условий этих стран. Прорыв произошел в 1966 году с выведением нового гибридного сорта риса, IR8, который быстро удвоил производство риса на Филиппинах. Сорт IR8 и родственные сорта, выведенные в сотрудничестве с индийскими исследовательскими институтами, вскоре были приняты на вооружение и в Индии и произвели революцию в сельском хозяйстве этой страны, в некоторых местах увеличив урожайность в десять раз. Международное финансирование Фонда Рокфеллера и руководство ученых, особенно агронома Нормана Борлауга, который впоследствии был удостоен Нобелевской премии мира за спасение более миллиарда людей от голода, также сыграли важную роль.

Сегодня мы сталкиваемся с матерью всех неуместных технологий в виде искусственного интеллекта, но нет никаких усилий, аналогичных "зеленой революции" (как и многие исследователи искусственного интеллекта не пытаются занять место Борлауга).

Снижение уровня бедности и быстрый экономический рост в таких странах, как Южная Корея, Тайвань и Китай, не были результатом импорта западных методов производства. Экономический успех стал результатом применения новых технологий, позволяющих более эффективно использовать человеческие ресурсы этих стран. Во всех этих случаях технологии создали новые возможности трудоустройства для большей части рабочей силы, а сами страны также увеличили инвестиции в образование, чтобы улучшить соответствие между технологиями и навыками населения.

Нынешняя траектория развития ИИ препятствует этому пути. Цифровые технологии, робототехника и другие средства автоматизации уже повысили требования к квалификации в глобальном производстве и начали перестраивать международное разделение труда - например, способствуя процессу деиндустриализации во многих развивающихся странах, где рабочие кадры состоят в основном из людей с низким уровнем образования.

ИИ снова стал следующим актом в этом процессе. Вместо того чтобы создавать рабочие места и возможности для большинства населения в бедных странах и странах со средним уровнем дохода, нынешний путь развития ИИ повышает спрос на капитал, высококвалифицированных производственных рабочих и даже на услуги более высокой квалификации, например, со стороны консалтинговых и технологических компаний. Это именно те ресурсы, которых больше всего не хватает в развивающихся странах. Как и в примерах экспортно-ориентированного роста и "зеленой революции", многие из этих экономик обладают богатыми ресурсами, которые можно использовать для ускорения экономического роста и сокращения бедности. Но именно эти ресурсы останутся неиспользованными, если будущее технологий будет развиваться по пути, который диктует иллюзия ИИ.

Возрождение двухуровневого общества

Промышленная революция началась в Великобритании XVIII века, где большая часть населения не имела большой политической или социальной власти. Предсказуемо, что направление прогресса и рост производительности в таком двухуровневом обществе изначально ухудшали условия жизни миллионов людей. Ситуация начала меняться только тогда, когда распределение социальной власти изменилось, изменив направление развития технологий таким образом, что они повысили предельную производительность труда работников. Также решающее значение имели институты и нормы, обеспечивающие надежное распределение ренты на рабочих местах, гарантирующие, что более высокая производительность приведет к росту заработной платы. Эта борьба за технологии и власть над рабочими начала трансформировать высокоиерархическую природу британского общества во второй