Читаем без скачивания Другая история войн. От палок до бомбард - Дмитрий Калюжный

У русских, пишет Г. Брикс, собственная национальная конница появилась только в конце X столетия, а потом была значительно усилена по образцу угорской, половецкой и печенежской.

«В X столетии, с введением ленных владений, рыцарство приняло определенную форму, по которой каждый свободный владелец земли, будучи с одной стороны, ее неограниченным господином, с другой — вассалом более могущественного соседа, становился рыцарем (chevalier) с приобретением копья или палицы, лат и коня… В средние века во Франции вследствие… тяжелого вооружения, исключавшего всякую возможность пешего боя и даже движения, единственным родом оружия была конница…»

Вот эти-то шевалье и занимались по всей Европе взаимным грабежом и похищением соседей ради выкупа. Уже в конце Х века церковь сделала попытку водворить мир. Сначала на юге Франции прошли провинциальные соборы, желая установить покровительство беззащитным людям — крестьянам, монахам, церковнослужителям. Предусматривалось, что те, кто нападал на них, подлежал отлучению от церкви. Это был так называемый Божий мир.

Собор в Тулузе (1041) пошел дальше: постановил, что все войны должны прекращаться на время праздников и воскресенья, на Филипповский и Великий пост и на вторую половину каждой недели. Это было Божье перемирие. Оно было утверждено и распространено на все христианские страны Клермонским собором (1095), на котором был объявлен первый крестовый поход. Соблюдение этого перемирия обеспечило бы 240 дней мира в году. Однако данных о том, что оно соблюдалось, нет. Скорее всего, и не соблюдалось.

Зато есть учебники истории, повествующие, что в VIII веке до н. э. (как раз на линии № 3) в Древней Греции зародились Олимпийские игры, на время которых все войны прекращались. В отличие от средневекового случая, уж об этом-то «Божьем перемирии» историки располагают огромным количеством данных, — правда, почерпнутых не из первоисточников, а из их средневековых копий. Они с удовольствием расскажут вам и о видах спорта, и о победителях, вспомнят какие-то анекдоты о тайком проникшей на стадион матери спортсмена… Первые игры состоялись аж в 776 году до н. э., а последние в 394 году н. э., то есть вся эпопея продолжалась 1170 лет.

А для конца XI — начала XII века известно только, что во исполнение постановления соборов, в каждой епархии (по крайней мере, в одной части Франции), учредили общество мира под управлением епископа. Оно вроде бы имело свою казну, свой суд и даже свою «армию мира», состоявшую главным образом из прихожан, организованных в виде милиций и предводимых священниками. Однако, как пишут Э. Лависс и А. Рамбо, «несмотря на то, что ученые много занимались изучением всех этих учреждений, мы в конце XII в. только с большим трудом можем отыскать некоторые их следы». На этот раз попытка установления перемирий не продержалась и ста лет. Нам это дает основание для вывода, что вся олимпийская греческая эпоха — плод литературного творчества европейских гуманистов.

Но посмотрим же, как шла история дальше.

«Из всех греческих народов фессалийцы слыли за лучших кавалеристов, и они же были, несомненно, первыми всадниками… Спартанцы, как большинство пелопонесских народов, почти не имели конницы; только по окончании Мессенской войны (680 до н. э.), стали ее заводить, а впоследствии государство само нанимало искусных учителей езды для обучения юношей».

И в средневековой Европе рыцарей было все еще очень мало.

Например, во всей Англии в 70-х годах XIII века было 2750 рыцарей. В боях участвовало их обычно несколько десятков, и лишь в больших сражениях они исчислялись сотнями. В это, предполагаем, время (линия № 5 или немногим раньше) у афинян вся кавалерия состояла из 96 человек, причем каждая из 48 навкрарий, на которые делился народ, выставляла по 2 человека. После победы над Ксерксом (480 до н. э.) число всадников увеличилось до 300, а позднее до 1200, и столько их было при начале Пелопонесской войны. У Фукидида набор 400 всадников и лучников на восьмой год Пелопонесской войны упоминается как чрезвычайная мера.

«Кавалерия у греков была вначале не очень многочисленна, потому что их страна, за исключением Фессалии, была бедна лошадьми. Вследствие этого верхом могли служить только люди, имевшие большое состояние и которые могли купить и содержать лошадь на собственные средства; благодаря этому всадники (профессиональные военные, — Авт.) и служба их были в особенном почете и действительно они составляли во многих греческих государствах второе сословие в общественной иерархии».

Об этом пишет и Ганс Дельбрюк:

«Как в Спарте, так и в Афинах еще не созрели условия для образования действительно сильной конницы, хотя, например, в походе афинян на Сицилию всадники играют важную роль… Только во время Пелопонесской войны спартанцы завели у себя всадников и лучников для защиты своей земли от афинян, совершавших то здесь, то там набеги с моря».

Английский колониальный шлем XIX века на 20-статеровой золотой монете царя Эвкратида, традиционно датируемой 170 годом.

Кольчуги, известные в Европе с XI–XII веков, были крайне неудобны. Более «продвинутые» в технике, по словам Г. Брикса, византийцы с XIII века ввели в своих войсках «древнеримские» лорика сегментата, которые были намного легче и удобнее. По образцу их уже и появились в XIV веке западноевропейские доспехи.

Европейские рыцари к XIII веку ощутили себя неким всемирным орденом, кастой, для которой не важны никакие территориальные границы. И дело не только в малом количестве благородных воинов, но и в том, что границы все время менялись. Области и целые государства переходили от одного короля к другому, а рыцари сидели в тех же замках, изъяснялись на французском языке и все, как один, считали себя слугами святой католической церкви. И убивать собрата, кто бы и откуда он ни был, становилось неприличным. Вот одолеть его — сбить с коня, взять в плен и, главное, получить выкуп — это победа. А что пользы от трупа? Войны превращались в массовые турниры. Но не превратились.

В Италии с начала XIII века (и до конца XV) военная сила оставалась в руках кондотьери. Их войска были почти исключительно конными.

«Кондотьери потому предпочитали конницу, что, не имея поместий, они не могли получить высокого положения содержанием небольшого количества пехоты, много же они иметь не могли по недостатку средств. Что же касается конницы, то обладание ею и в малом количестве доставляло добычу и почет».

О том, как обучали кавалеристов, можно прочесть в книге «Греческие полиоркетики» Вегеция. Но разве не подходит его описание к военной практике XIII века? Читаем:

«Не только новобранцев, но даже и кадровых воинов должно всегда усиленно обучать вскакиванию на коней. Известно, что это обучение сохранилось и до нашего времени, правда, с некоторой небрежностью. Обыкновенно ставились деревянные кони („кобылы“) зимой — под крышей, летом — на поле; на них заставляли вскакивать молодых новобранцев сначала невооруженными, чтобы приобрести навык, а затем и в вооружении. Такое внимание уделялось этому обучению, что новобранцев учили вскакивать и соскакивать не только с правой, но также и с левой стороны, при этом с обнаженными мечами или пиками. Это было проведено путем постоянного упражнения именно, чтобы обучившиеся так старательно во время мира могли в смятении битвы без задержки вскакивать на коня.

Нужно также неукоснительно приучать молодых новобранцев носить тяжести до 60 фунтов, идя военным шагом. Делать это во время трудных походов заставляет необходимость нести и продовольствие и оружие. Не нужно думать, что носить это трудно, если образуется навык: нет ничего такого, чего бы постоянное предварительное упражнение не сделало очень легким».

В «древности» воины следовали этим рекомендациям; мы знаем это из свидетельства самого Вергилия:

«Римлянин именно так, ревнивый к родному оружью, с ношей тяжелою в путь отправляется и, неожидан, перед врагом уж стоит в строю, устроивши лагерь».

Кто может сказать, что эти же рекомендации не были известны и не использовались в XIII или XIV веке?..

В. Кучма пишет:

«Зарождение и совершенствование нового для Западной Европы рода войск — пехоты (в XIV–XV веках), постепенно утверждавшей свое преимущество перед рыцарской конницей, обусловило возрождение интереса военных специалистов к тактическим сочинениям античности. Наряду с сочинениями Онасандра, Элиана и Вегеция рекомендации Фронтина легли в основу тактики западно-европейской пехоты позднего средневековья».

Иберийский средневооруженный всадник, якобы III век до н. э. С рисунка В. Тараторина.