Читаем без скачивания Мила Рудик и Чаша Лунного Света - Алека Вольских

Мила подошла ближе и увидела, что внутри Эльфийской Чаши со дна поднялись темные клубы пыли, но они тут же осели. Мила понятия не имела, что это значит, но одно знала точно: нужно брать Чашу и уносить отсюда ноги. Она протянула вперед руки, но тут позади нее раздался глубокий голос, который неторопливо, но твердо произнес:

— Не тронь. Не смей.

Мила обернулась. Она надеялась, что этого не произойдет, она боялась его встретить. Но тем не менее Многолик стоял сейчас перед ней в черном до пола одеянии, скрывавшем его руки и шею. Когда-то Мила даже представить себе не могла, что будет так его бояться.

— Когда темнота наполнит Чашу, ее многовековая сила больше не сможет сопротивляться, — сказал он, растянув рот в подобии улыбки. — Она достанется мне. А пока у меня есть время, чтобы разобраться с тобой и с твоим другом, угодившим в ловушку за дверями этой залы.

Мила поразилась, как эта улыбка, полная едкой ненависти, не была похожа на улыбку ее учителя, которым она так восхищалась, на которого хотела во всем быть похожей. Трудно было поверить, что это тот же человек. До чего же хорошо он обманывал.

— Вы не убьете меня, — сказала Мила, почувствовав, что обида странным образом добавила ей храбрости.

Многолик, судя по его лицу, удивился тому, что ее слова прозвучали как утверждение.

— Почему нет? — спросил он. — Ты не веришь, что я способен на все ради своей цели? Я убил твоего друга и забрал Чашу. Что же тебе еще нужно?

Он наклонил голову набок, глядя на нее со снисхождением, и это напомнило Миле, что точно так же он обращался к Горангелю.

— Поверь, я убью тебя, — хладнокровно заявил он. — Нет никакой причины, чтобы оставлять тебя в живых.

— Есть, — в отчаянии сказала Мила.

— Есть? — с недоумением переспросил Многолик.

— Да, есть! — подтвердила Мила. — Я Аримаспу. А Аримаспу нельзя убивать. Иначе нарушится ход времени и всех постигнет кара…

Многолик запрокинул голову и рассмеялся — безудержным и пугающим смехом. Казалось, что Мила рассмешила его не на шутку. Но она и не предполагала, что Многолик отнесется к ее словам серьезно. Просто она не видела другого выхода, кроме как тянуть время, и выпалила первое, что пришло на ум.

— Значит, в тебе есть «Северное око»? — спросил Многолик, перестав смеяться.

— Да, — ответила Мила, одновременно перебирая в голове всевозможные заклинания, которые могли бы ей теперь пригодиться, — все, чему их учили.

— Я предполагал это, еще когда Зеркальный Мудрец показал тебе Славянина на Пиру Грядущих Свершений, — сказал Многолик и вперился в нее пронизывающим острым взглядом, от которого хотелось укутаться в теплое одеяло. — И что же ты увидела?

— Этот замок. — Мила не видела никакого смысла это скрывать.

— Ах, вот как! — воскликнул Многолик, хотя и не выглядел чересчур пораженным этим обстоятельством. — А я все гадал, как тебе удалось его найти. Прежде это не удавалось никому.

Многолик окинул Милу изучающим взглядом.

— Значит — Аримаспу, — хмыкнул он. — Что ж, это многое объясняет. Но ты ведь не думаешь, в самом деле, что это может меня остановить? — он улыбнулся неприятной жестокой улыбкой и с издевательской интонацией ответил на собственный вопрос: — Нет. Конечно, нет. Ты просто не хочешь умирать. Ты хочешь жить, не правда ли?

Мила кивнула. Она сейчас слишком сильно нервничала, чтобы ответить. Придумать что-нибудь для своего спасения — вот что было важно.

— А почему бы нет? — неожиданно спросил Многолик. Его лицо приняло доброжелательное выражение, и это насторожило Милу больше, чем открытая злоба. Он сделал несколько шагов, приближаясь к ней. Его черные одежды с тихим шипящим звуком заскользили по полу. — Мне всегда казалось, что мы с тобой похожи. И я вовсе не хочу убивать тебя. Ты свободна. Лодка все еще возле ворот. Я отпускаю тебя.

Он сделал мягкий и красноречивый жест рукой — как будто намеревался вежливо проводить ее к выходу.

— Уходи и не оглядывайся, — серые глаза Многолика мелькнули странным блеском и, понизив голос, он добавил: — Забудь о Чаше и сохрани себе жизнь…

Он предлагал ей то, над чем она сама только что ломала голову, но Мила даже не шелохнулась. Она совсем не хотела умирать. А сердце от страха колотилось в груди, как попавший в капкан зверек. Но если она сейчас уйдет, значит, Горангель умер зря. Об этом она никак не могла забыть. И эта мысль не давала ей сойти с места…

Она не уйдет. Она останется. И будь что будет.

Мила увидела, как с лица Многолика стерлось выражение отеческого добродушия. Оно стало холодным и непроницаемым, как бездушная маска, а глаза яростно сверкнули.

— Я знал, что ты не уйдешь, — сказал он. — Ты не поддалась искушению сохранить свою жизнь. Только что ты выбрала свой час, чтобы умереть. И этот час настал… прямо сейчас.

С довольным оскалом он выставил вперед руку, но Мила не стала дожидаться, что будет дальше. Сдаваться так легко она не собиралась. Взмахнув палочкой, Мила громко выкрикнула:

— Агитацио Вулканус!

Из палочки вырвалась яркая струя, и в тот же миг вокруг Многолика вспыхнуло оранжево-красным светом огненное кольцо. Языки пламени тянулись к нему, но он смотрел на них без страха. Мила хорошо помнила слова Альбины о том, что огонь — неуправляемое и опасное существо. Но для Лукоя Многолика, князя Воранта, это, очевидно, было не так. Он ничего не боялся, и выходка Милы его только разозлила.

— И это все, на что ты способна!? — гневно воскликнул он, искривив свое красивое лицо в приступе ярости. — Это то, чему учат своих наследников маги, — ни в коем случае не переборщить. Вместо того чтобы устроить пожар, который камня на камне не оставит, мы чиркаем спичкой! Ну что ж, я преподам тебе настоящий урок и покажу всю мощь огня. Жаль, что этот урок станет для тебя последним…

Огненное кольцо вокруг Многолика исчезло, и Мила почувствовала, как свело ее руки и ноги. Она не могла пошевелиться, а палочка, зажатая в оцепеневшей руке, бесполезно болталась вдоль тела. Она точно видела, что «нечто», удерживающее ее тело в обездвиженном состоянии, исходит от стальных глаз Многолика. Ему даже не нужна была волшебная палочка, чтобы Мила почувствовала себя ничуть не сильнее тряпичной куклы — глупой тряпичной куклы, которую сейчас бросят в камин с весело играющими языками пламени.

— Вулканус Тоталус! — воскликнул Многолик и хриплым зловещим шепотом, растекающимся по воздуху, словно смертельный яд, добавил: — Сподуменос…

Его рука молнией выстрелила в сторону Милы. Она понимала, что сейчас умрет, но ей ничего не оставалось делать, как смотреть на летящую в ее сторону струю огня, оторвавшуюся от пальцев Многолика. Что-то больно ударило ее в грудь. Мила сильно зажмурила глаза. От боли она ничего уже не понимала, только чувствовала, что упала на пол.

Она должна была уже ничего не ощущать, кроме боли, а вместо этого услышала безумный вопль. Она открыла глаза, пытаясь хоть что-то разглядеть, но ей мешала кромешная чернота в глазах и жгучая боль в груди.

Но когда пелена на глазах начала спадать, Мила увидела Многолика… Она увидела его тело, охваченное огнем. Его глаза были полны удивления… почти как у Горангеля, когда он умирал… а руки раскинуты в стороны.

— НЕ-Е-ЕТ! — страшно крикнул он, и Миле показалось, что от этого крика задрожали стены и потолок. — ЭТОГО-НЕ-МОЖЕТ-БЫТЬ!!!

Звук его голоса был просто невыносим, и Мила, скривившись, зажала уши руками. Она смотрела, как огненная масса металась из стороны в сторону, заглатывая, как хищный зверь, плечи и шею того, кто прежде был ее учителем. Языки огня уже лизали его лицо, когда пылающее тело замерло на месте, и яркие рыжие волосы слились с пламенем. Огонь вспыхнул разноцветными искрами, внутри мелькнуло что-то похожее на хвост огненного смерча, и в тот же миг пламя стало заметно таять в воздухе.

Потолок над головой у Милы задрожал с новой силой, и она услышала совсем рядом чьи-то шаги. Огонь почти потух, и на пол посыпался серый пепел…

В тот момент, когда от Многолика осталась только горка такого пепла, Мила подумала, что он ошибся во второй раз, когда сказал, что сегодня она умрет. Потому что она вовсе не собиралась сегодня умирать, как бы ему этого не хотелось.

— Мила, ты в порядке? — крикнул взявшийся непонятно откуда Ромка.

Он опустился рядом с ней на колени, с недоверием и ужасом поглядывая на горсть пепла на полу.

— Кажется, да, — ответила Мила, прижимая руку к груди. — Только ужасно больно ударило…

Ее рука наткнулась на что-то твердое и круглое. Потянув за веревку, Мила со странным чувством удивления и непонимания вытащила из-за пазухи большую сургучную печать — Черную Метку Гильдии.

Она опустила глаза и увидела, что на груди, там, где висел ее странный талисман, остался ожог, неправильной формы красный круг — очертания Черной Метки. Так вот, значит, куда ударило заклинание Лукоя Многолика! В это невозможно было поверить, но ничего другого не оставалось. Каким-то образом, каким-то невероятным образом сургуч отбросил огненное заклинание Многолика, предназначенное ей, Миле, обратно к Многолику. Это она должна была сгореть и превратиться в пепел, но…