Читаем без скачивания Инквизиция: Омнибус - Дэн Абнетт

Они не были одинаковыми.

— Неплохо, братья, — произнес сержант Сика.

— Собраться для разбора полетов.

Шесть десантников-предателей отделения «Бешеба» присели на корточки и начали разбирать тренировочные упражнения, начиная с построений при передвижении и положений для стрельбы, заканчивая определенными деталями физиологии ксеноса и предположениями по теории сообщения.

Пока самый младший из них, Варсава, делал записи на информационном планшете, остальные бойцы, более уверенные в своем опыте, слушали. Среди слушателей была пара Гадия и Цитона, безудержных бойцов, сражавшихся без шлемов. Их лица украшали шрамы, оставленные ножами. Был и строгий сержант Сика, водрузивший цепную секиру на свои плечи. Перед ним сидел его кровник Баэл-Шура, клацая своей челюстью, аугментической заменой, намеренно покрытой зазубринами.

Этот ужасный протез превращал лицо Баэл-Шуры в мрачную гримасу.

Добив свою последнюю жертву, шесть членов отделения «Бешеба», направились по коридору к выходам из тренировочных клеток. Они следовали по следам трупов, остаткам тех, кого они убили сегодня. У многих жертв присутствовали органы тиранидов, также встречались и остатки более мелких жилистых существ, выпущенных из загона. Недавно орден доставил большое количество таких существ, купленных у надсмотрщиков за рабами-ксеносами на мирах Окраины Разлома, и похоже, что все последние тренировки проходили с участием тиранидов.

На самом деле Варсаве было скучно убивать подобных тварей. Поначалу это было интересным занятием. Они прыгали и скакали, несмотря на искусственно созданную гравитацию на корабле, носясь по вертикальным стенам и вдоль кают, словно бумажный мусор, разлетавшийся под действием вентиляционной трубы.

Но Варсаве потребовалось совсем немного времени, чтобы запомнить их способы передвижения и приспособиться к стрельбе по ним. Вскоре стрельба по ксеносам превратилась в рутину, став обычным расчетом траекторий движения, отложившимся в мускульной памяти Варсавы в ходе постоянных тренировок. Следы от трупов растягивались на километры. Зал войны должен был быть огромным, чтобы удовлетворять все нужды Кровавых Горгон. Только в этих туннелях Кровавые Горгоны могли имитировать убийственную клаустрофобию во время абордажных операций.

Система концентрических коридоров, опасных ям и тупиков была идеальной имитацией обстановки при абордаже. Лабиринты были настолько огромны, что рабы могли прятаться в них дни и даже месяцы, пока Кровавые Горгоны не находили их. Периодически рабам предоставляли оружие и провизию, чтобы они могли имитировать действия противника. Даже умным рабам не удалось продержаться достаточно долго на грибах и конденсатах. Часто они объединялись в группы, чтобы выжить, оставляя за собой остатки еды, лоскуты одежды и другой мусор. Некоторые теряли последние остатки человечности и становились каннибалами. Люди и орки чаще всего впадали в это состояние, бродя по лабиринту в составе банд, вызывавших отвращение.

Варсава шел впереди, когда снова раздался вой сирен, не предвещая ничего хорошего. В коридорах было темно, пористый гранит вдоль стен, казалось, поглощал свет также как и кровь. Активировав опцию видения в плохо освященных помещениях, Варсава аккуратно двигался вперед, держа перед собой цепной меч. Не утихающий звон колокола перерос в громкий лязгающий звук. Варсава понял, что это уже не вой сирен, оповещающий об окончании тренировок. Где-то глубоко в главном храме звучал призыв к общему сбору. Варсава не знал, что случилось, но разделял опасения Саргаула. Этот колокол звонил только в случае масштабной войны или большой катастрофы.

Ускорившись, Варсава разрубал прочные паучьи паутины в заброшенных на протяжении веков коридорах корабля. Он не знал, что произошло. Раздавив ботинком остатки термаганта, он направился прямиком в храм.

Глубоко внутри, весь корпус корабля вибрировал от звука колоколов. Сдвоенные колокола монотонно раскачивались под арками алтаря, возвещая о кончине Гаммадина. Каждый колокол был сделан из камня и был высотой в пятьдесят метров, их звон был слышен даже в самых отдаленных глубинах корабля. Кровавые Горгоны называли его «Звоном Апокалипсиса» — предвестником катастрофы. Последние несколько дней колокола звенели по всему кораблю. Сейчас их звон означал наступление ритуала призыва. Песнь скорби по Гаммадину только с призывом демона-покровителя Кровавых Горгон Етсугея. Гром колоколов пробудил от спячки дредноутов ордена. Шестнадцать боевых машин Кровавых Горгон медленно пробуждались ото сна, пока сервиторы смазывали их металлические суставы машинным маслом. Воины, помещенные в саркофаг, считались древними кровниками, некоторым из них было по четыре тысячи лет. Их не пробуждали по незначительным событиям долгое время, но даже они услышали «Звон Апокалипсиса».

Звуки колокола отдавались от стен недр корабля, куда Кровавые Горгоны поместили свою немногочисленную технику. «Носороги» и «Лэндрейдеры», оставшиеся с давних времен, хранили безмолвие, пока не раздался звон колокола. Услышав звон, демонические духи машин пробудились. Машины издавали нечеловеческий рев, изрыгая пламя прометия. Некоторые транспортники попытались тронуться с места, натянув корабельную цепь, прикреплявшую машины к палубе. Машины рычали и разворачивались, словно голодные псы, почуявшие добычу. «Зубья Шестерни», бронированный транспорт класса «Носорог», порвал свои оковы и врезался в дальнюю стену, смяв переднюю раму. Сервиторы ринулись к машине, чтобы успокоить демона внутри нее, и стали разбрызгивать кровь по гусеницам бронетранспортера.

Все на «Рожденном в котле», начиная с центральных бараков и заканчивая искривляющимися забытыми коридорами, были призваны в главный храм воздушного левиафана. Храм соответствовал своим огромным колоколам. Ребра мертвого зверя образовывали куполообразное строение, где в пространствах между ребрами располагались личные святилища, за которыми каждый день по очереди ухаживали все девятьсот Кровавых Горгон. Некоторые святилища были высокими и узкими, словно старинные часы. Другие были похожи на кубы, заполненные гильзами болтеров, ушами, зубами и другим хламом.

Храм. Клетка демона. На мраморном полу Мур и его ковен аккуратно рисовали геометрические фигуры своими черными кистями. Девять колдунов-хирургов были облачены лишь в широкие черные рясы и ступали по полу босыми пятками. Они казались муравьями на этом огромном мраморном возвышении, колдуны рисовали треугольники и блокирующие пентаграммы. Они также начертили барьеры и на куполообразных стенах. Атмосфера была пропитана колдовством — повсюду веяло ладаном, жаровнями, маслами и кислотной краской.

Медленно и напряженно выводя магические фигуры, Мур и его колдуны не имели право на ошибку. Даже небольшая неточность в барьере была недопустима. В ордене прекрасно понимали, что не стоит мешать колдунам во время проведения ритуалов. Они не были связаны братскими узами как их собратья, поэтому между колдунами и другими ротами возникла глубокая пропасть. Их уважали, но не более того. Невидимые постороннему глазу колдуны проводили ритуальное омовение, смывая с себя все запахи. С помощью кожных игл и дембразии они омолаживали свою кожу и окрашивали ее в розовый цвет, что позволяло им маскировать мускусный запах, привлекавший призраков варпа. По крайней мере, так гласил ритуал. Как только последний барьер будет начертан, и звон колокола прекратится, орден созовут на всеобщее собрание.

Етсугей был древним демоном. Древнее чем Империум и Терра, древнее даже тех времен, когда люди сражались друг с другом на мечах, прикрываясь щитами. Его знали под разными именами в разные эпохи человеческой истории. Но он не был силен. Не так силен как высший демон или даже как князь демонов. Он был злобным демоном, любителем интриг. А еще он был покровителем. Он выбрал Кровавых Горгон, потому как они, также как и он, были отступниками. Они пришли к нему за его пророчествами и знаниями, и демон решил взять их под свое крыло, так как нуждался в человеческом обществе. Етсугей наслаждался незначительными конфликтами и большими трагедиями на протяжении коротких жизней Горгон. Когда они призвали его, демон, как и последние три тысячи шестьсот пятьдесят один год назад, взревел. Когда его образ материализовался в реальном мире, демон распростер руки и издал протяжный рев.

На самом деле он предпочел бы более тихое появление, но люди лучше реагировали на театральное представление. Вихрь огня варпа метнулся к спиралеобразной колонне. В воздухе прозвучал хлопок, и Етсугей обнаружил себя в знакомом храме. Перед его взором возникли пентаграмные барьеры, переплетавшиеся, словно решетка клетки. Они были везде: и на мраморном полу и на куполообразном потолке. За возвышением он мог видеть души призванных Кровавых Горгон.