Читаем без скачивания Преднозначение - Николай Ярославцев

-Так я же стоя сплю. – Изумился леший.

Сколь не велика была тревога за Радогора, но Влада не могла сдержать улыбки, слушая ссору влюбленных.

-Вот видишь, девица, Только чуть дала слабину, чуть вожжи отпустила из рук, а он уж все напоперек говорит.  А я еще и согласия на замужество не дала, а он меня уж змеюке подлой скормить собрался. А что дальше будет? Нет уж, обломится. Уж лучше я в девках пробегаю всю свою одинокую жизнь.

-Прости ты его лучше, тетушка. Не собирался он тебя ни кому скармливать. – С трудом сдерживая смех, вступилась за влюбленного недотепу лешего, княжна. – Это он тебя так успокаивал.

Ее слова пролетели мимо.

-От его такого покоя по ночам начнешь скоро вздрагивать. – Неуступчиво отрезала кикимора. И не останавливаясь, сходу обрушилась на Радогора. – И откуда, спрашивается, ты мне такую беду откопал, будто у меня их своих было мало?

Радогор доверчиво, чем изрядно смутил берегиню, улыбнулся.

-Не я выкопал, это ты их у себя расплодила и откормила без меры. Она же быка вместе с рогами проглотит и не подавится. Меч не берет.

Прогнал с лица улыбку и уже серьезно сказал.

-Упыринных рук дело. Он нас здесь поджидал Если бы шагнули в болото без опаски, все бы ноги нам пооткусывал. Теперь с осторожностью пойдем, с оглядкой.

У берегини снова все в груди закипело и заклокотало и полилось наружу.

-Угораздило же Рода сунуть мне такого соседа. И раньше сон из глаз бежал, с лошадью не догонишь, а теперь и вовсе глаз не сомкнуть. И какой тут сон, когда такая беда под ногами юзгается. Она же, тварь безмозглая, даже в ум не возьмет, что меня жевать, не пережевать. В зубах застряну, ногтей не хватит выкапывать.  А вот пусть только проглотит, расшаперюсь поперек горла и все тут. Не своротишь!

Радогор не слышал ее ворчания. Шел, все дальше и дальше забираясь в болото. Влада, отпустив его на шаг, шла по его следу, боясь оступиться, чтобы не угодить в трясину. И даже по сторонам не решалась оглянуться.

-А я  то, дура старая, на лешего набросилась. А он и вовсе не при чем. И, мало того, всегда ко мне с добром. Вот ведь как без ума ходить. Водяной ушел, а теперь и этого отпугнула своей неприступностью. И куда я теперь со всем своим девичеством денусь, спрашивается, как из болота выживут? Придется к Копытихе на поклон тащиться со всей своей гордостью. – Не переставая бубнила себе под нос кикимора. – А все через нее, гордыню мою, провались она в болото. Я и без нее проживу.  У меня через нее, гордыню эту, одни напасти и ни какого прибытку. И вроде все как у всех, и все через пень – колоду.

Бежит по болоту, как по твердой земле.

-Вот и болото, служба моя проклятая. Все ждали, набравшись терпения, когда старик к делу приставит, а на меня гулянки напали. Вот и получила все остаточки в полной мере. Хорошо от рыбьего хвоста с грехом пополам отбилась. По молодости, оно, может, и терпимо, а потаскай я его сейчас в мои то годы по болоту? Обхохочешься.

Будь одна, тюкнулась бы, думает про себя берегиня, чем сидят, на кочку  повыше и посуше. И разревелась бы, оплакивая свою горькую судьбу. А при людях разве позволишь? Берегиня! Худого слова не скажи. А какие еще, если подумать, слова найдешь, кроме худых, когда  с насиженного места выживают.  Вот уж доля, так доля!

И до того горько и обидно стало, что не удержалась и всхлипнула в который уж раз, пожалев, что так грубо и бездумно обошлась с лешим У него хоть за душой и пары портянок нет, так и она не лишка приданного скопила, но все же мужское плечо. И не нужны ему портянки.

Радогор не утерпел и оглянулся.

-Не грусти, тетушка. – Улыбнулся он. – Было твоим болото, твоим и останется. В своем углу доживать будешь. Не придется по людям на старости лет ходить.

Уверенный и ласковый его голос немного приободрил кикимору и она повеселела.

-Так все глаза ему бы и выдрала ему, подлому. – Мстительно проворчала она, глядя в спину Владе. – Так до них, этих глаз, еще добраться надо. А пока добираешься, вся злость пропадет. И опять выходит, все не слава Роду.

Ночь упала на болото неожиданно. И не упала, а обрушилась, минуя вечер.  Ночное черное небо нависло низко над головой. Звезды хоть руками хватай и в мешок горстями складывай.  И не месяц, луна, поднялась и прочертила через болото прямую дорожку.

-Вот по ней, по этой самой дороге и пойдем, ни куда не сворачивая. И ног не омочим. Будто сухой дорогой. – Оживилась кикимора и бросила красноречивый взгляд, на мешок, висящий у Радогора за спиной. – Я тут, не далеко, одну полянку просторную знаю, где можно дух перевести.

И она заторопилась, почти забыв о своем горе, к заветной полянке. Обошла их стороной и заскользила по черной воде. И скоро уж нетерпеливо покрикивала, стоя на не высоком холмике с парой кривых чахлых деревцев.

-Ну, где вы там! Я уж все глаза проглядела.

-Рядом. – Отозвался Радогор и, не скрывая тревоги, повернулся к Ладе. – Притомилась?

Можно было не спрашивать. По лицу можно угадать. Болото не лесная дорога. По пояс вымокла, как не старалась попадать в его след, но ответила бодро.

-От вас не отстаю.

Но едва шагнула на островок, как намокшая одежда потянула ее вниз и она села, опираясь на руки.

Радогор скинул мешок с  плеча и принялся стягивать с нее сапоги вместе с тонкими вязаными чулками. Ноги у княжны побелели от воды и кожа на пальчиках сморщилась.

Кикимора стояла рядом, бросая быстрые взгляды и понятные взгляды на мешок. Но Радогор, не замечая этого, сначала вылил воду из сапожков и почти на сухо отжал носки.

-Развязывай мешок, тетушка, и стели холстину. Я сейчас, скоро.

Наломал с деревьев сухих веток, сложил их шалашиком и ладони над ним поднял, словно пытаясь их теплом согреть ветки. С ладоней сорвался огонек и ветки вспыхнули. Подвесил над ними чулки, сапоги и озабоченно повернулся к княжне.

-Портки бы просушить.

Влада подняла на него растерянный взгляд и неожиданно для него засмеялась.

-Хороша же я буду здесь без портков. Другое на ум не пришло? Да я снять их не успею, как теткины приятели до костей обгложут.  И неуверенно спросила. – Мы долго здесь пробудем, Радо?  

-Поедим, подсушмися…

-Тогда я посплю.

   И зажав кусок хлеба в руке, устроилась на его коленях. Да так и уснула с недоеденным ломтем в ладони.

Радогор виновато посмотрел на берегиню и, словно извиняясь, пояснил шепотом, боясь разбудить княжну.

-Не привыкла еще. Давно ли из терема? И ты отдохни…

Берегиня слушала его вполуха, бросая быстрые тревожные взгляды по сторонам.

-Вот же до чего запугал, Упырь окаянный! Всю жизнь от молодых ногтей начиная, жила здесь безбоязненно, а сейчас неведомо что мерещится. Аж все волосы дыбом торчат.