Читаем без скачивания Дикий, дикий Норд - Василий Головачев

Василий Головачёв

Дикий, дикий Норд

© Головачёв В.В., 2017

© Оформление ООО «Издательство „Эксмо“», 2017

– Ты как здесь оказался?

– Стреляли…

Глава 1

К полюсу

День вблизи Северного полюса длится долго – почти полгода, с марта по сентябрь, и тем, кто летом собирается совершить путешествие к полюсу, надо учитывать то обстоятельство, что вставать и засыпать придётся при ярком солнечном свете и одновременно быть готовыми к внезапным снежным бурям.

Восьмого июля атомный ледокол «Борей», второй после «Арктики» в линейке ледокольных судов проекта 22220, официально проходящий ходовые испытания, приблизился на расстояние в сто десять километров к географической точке Северного полюса, преодолев льды толщиной до пяти метров. В зимнее время даже он, единственный в мире ледокол с лазерным резаком льда, вряд ли смог бы подобраться к полюсу так близко. Но летом площадь льдов существенно сокращалась, толщина ледяной шапки уменьшалась, в ней появлялись разводы, полыньи и трещины, и новейшему российскому ледоколу с ядерным реактором последнего поколения удалось то, что не удавалось ни одному другому судну. Помогло ещё и начавшееся глобальное потепление климата, способствующее освобождению Северного Ледовитого океана от многолетних льдов, по сути – уникальное явление, по расхожему мнению связанное с деятельностью человека. Как минимум десять тысяч лет такой тёплой Арктики Земля не знала.

Магнитные полюса планеты не раз меняли своё местоположение. К примеру, семьдесят пять миллионов лет назад Северный находился на юге нынешней Евразии, а южный – в Боливии. А по расчётам учёных ещё двенадцать тысяч лет назад оба полюса располагались на противоположных сторонах экватора, по одной из гипотез изменив положение в результате войны Атлантиды и Гипербореи. Но чтобы проверить это, надо было исследовать Антарктиду и подводный мир Арктики, что в нынешние кризисные времена не представлялось возможным. Тем не менее в Антарктиде экспедиции работали, в том числе у озера Восток, на дне которого был найден артефакт древней цивилизации. Пришла пора заняться и дном Северного Ледовитого океана в районе полюса. Поэтому ничего удивительного в походе ледокола «Борей» к Северному полюсу не было, хотя формально он всего лишь проходил рабочие испытания.

Кроме изучения дна океана в районе полюса перед экипажем атомохода и небольшой исследовательской группой, курируемой военными экспертами, стояла и другая задача, о которой был поставлен в известность только капитан ледокола Владимир Антонович Рябошлык. Именно к ней в первую очередь и приступил «Борей», пройдя через льды и остановившись в точке с координатами: сто шестьдесят градусов восточной долготы и восемьдесят девять градусов северной широты, – в двух километрах от впадины Макарова. Задачей этой был спуск под воду «Изделия 100», прозванного «Цербером», одного из так называемых «подводных постов гарантированного возмездия», представлявшего собой герметичный комплекс для мониторинга донной обстановки, позволяющий быстро определять возможные угрозы, детализировать и при необходимости уничтожать. Эта роботизированная информационная система решала задачи морской подводной разведки и выдавала целеуказания с такой оперативностью и точностью, что стопроцентно гарантировала обнаружение и уничтожение любой подводной и надводной цели, будь то мина, одиночная подлодка или авианосная ударная группа.

Работал комплекс следующим образом.

Сначала модуль «Гаптель» сканировал подводное пространство и обнаруживал потенциально опасные предметы. Дистанционно управляемый робот с оптико-электронной и акустической аппаратурой обследовал обнаруженный предмет, и оператор либо сам заведомо запрограммированный компьютер управления, производящий окончательную классификацию, отправлял подводный уничтожитель «Чилим», с помощью направленного взрыва ликвидирующий опасный предмет или корабль.

Подобные комплексы уже прошли проверку в реальной обстановке, начиная с две тысячи двенадцатого года, когда во Владивостоке состоялся саммит АТЭС, затем в Сирии и на Камчатке и доказали свою невероятную живучесть и эффективность. Нынешнее поколение «Церберов» вообще не имело аналогов в мире, несмотря на создание Соединёнными Штатами пресловутых «морских охотников» и подводных роботов.

В десять часов утра (по времени Москвы) с кормы ледокола начали спуск комплекса, состоящего из пяти модулей, по форме напоминавших нефтеналивные железнодорожные цистерны с «плавниками» и множеством полусфер по периметру днища, в которых прятались манипуляторы и узлы для сцепки модулей между собой и крепления их ко дну.

Место спуска обследовали эхолотами заранее. «Цербер» не должен был утонуть в иле и опускался на вершину одной из подводных гор.

На палубе возле специального крана появились, кроме бригады моряков и инженеров, ответственные за подготовку аппарата к работе люди: полковники научно-технического центра Министерства обороны Логинов и Ващенко, руководитель экспедиции, профессор геологии и разведки полезных ископаемых Маховицкий и его зам, океанолог Пилиев.

Переговариваясь, они принялись наблюдать за процессом спуска «Цербера» в полынью за кормой ледокола, поглядывая на бескрайнее ледяное поле со снежными торосами, не нарушаемое никаким движением. Температура воздуха держалась на уровне минус тридцати градусов, но ветра не было, и небо, свободное от облаков, казалось бездонным сине-фиолетовым куполом, расшитым нитями солнечных лучей.

Время спуска было выбрано с таким расчётом, чтобы над этим районом Арктики не пролетали спутники по крайней мере в течение сорока пяти минут.

Работа двигалась споро. После того как отблёскивающие синевой защитных корпусов «цистерны» были освобождены от защитных сеток, матросы закрепили на первой многотонной махине петли тросов, и кран осторожно опустил «цистерну» в полынью. За ней последовали остальные «цистерны». Облепившие все пять «баков» матросы быстро соединили их в единую конструкцию и перебрались обратно на борт ледокола.

– Молодцы, парни, – одобрительно проговорил плотно сбитый полковник Ващенко. – Без суеты, спокойно, точно.

– У матросов возник миф, – усмехнулся в усы его коллега Логинов. – «Изделие 100» они считают ядерной бомбой, рассчитанной взорвать межконтинентальный разлом в сторону Аляски.

– Ну, они недалеки от истины, – ответно усмехнулся Ващенко, пряча подбородок в тёплый ворот арктического костюма; он плохо переносил морозы ниже минус десяти градусов. – Наши «игрушки» (он имел в виду подводных роботов) могут и до Аляски добраться, и вообще до всего Восточного побережья Америки.

– Не дай бог, чтобы это произошло!

– Никто этого не хочет, Иван Кириллович, но пока что кругом одни враги, мы обязаны подстраховываться.

Купола «Изделия 100» исчезли под водой.

Матросы вернули кран в исходное положение и разбежались по отсекам судна.

К представителям Минобороны подошёл капитан Рябошлык.

– Связь с комплексом установлена, товарищи командиры, идёмте в рубку.

– Успели? – спросил Логинов.

– Штатовский спутник появится с минуты на минуту, успели.

Группа военных экспертов и учёных поднялась на ходовой мостик ледокола.

В просторном помещении рубки, опоясанном пультом управления кораблём с десятками жидкокристаллических панелей и дисплеев, было установлено дополнительное оборудование и аппаратура для контроля «Изделия 100» – нечто вроде авиатренажёра с креслом оператора, большим изогнутым экраном, клавиатурой на консоли и двумя вспомогательными дисплеями. В кресле сидел старший лейтенант Сомов, который должен был настроить систему и обеспечить её работоспособность в точке установки.

Экран показывал темнеющее на глазах фиолетовое поле с лёгкой зеленью – толщу воды, пронизанную лучами прожекторов «Цербера». Арктические воды вблизи полюса были практически лишены какой-либо живности, и телекамеры комплекса бесстрастно фиксировали её отсутствие ровным свечением экранов.

– Что там? – задал необязательный вопрос Логинов.

– Всё в норме, – оглянулся короткостриженый, круглоголовый лейтенант Сомов. – Головастик докладывает: спуск осуществляется в штатном режиме. Через полчаса достигнем дна.

– Располагайтесь, товарищи, – сказал капитан Рябошлык, поведя рукой. – Сейчас принесут чай, кофе, делать всё равно пока нечего.

– Пожалуй, я пойду к своим, – сказал Маховицкий, широкоплечий бородач в белой парке, свободно выдерживающей любой мороз; в его распоряжении была исследовательская группа полярников, располагавшая собственным отсеком в трюме. – Вернусь через полчаса.

– Я с вами, – деликатно поддержал его Пилиев.