Читаем без скачивания Собственность - Сергей Куприянов

Сергей Куприянов

Собственность

Непонятное лежало на столе, и ничего не происходило. Только что ушел эксперт, попытавшийся снять пробу материала с поверхности, но у него, кажется, ничего не получилось. То есть что-то он там скреб, тер тряпочкой, смоченной в каком-то хитром растворе, укладывал все это в стеклянные баночки и при этом значительно хмурился, всем своим видом выражая недовольство крупного ученого, которого оторвали от работы над проектом мирового масштаба ради какой-то ерунды, вроде замены перегоревшей лампочки в общественном сортире. Фигляр.

До него тут побывал взрывотехник, который, быстренько осмотрев нечто, пожал плечами и объявил: «Не знаю, что это за дрянь. Только, по-моему, это не по моей части. Скажете потом, а?»

Павдин тупо смотрел на это, стараясь найти хоть какое-то объяснение предмету. Ведь должно же оно быть, иначе это не предмет, а сон, морок, галлюцинация. Впрочем, даже снам есть объяснение.

Ему, подполковнику Павдину, много чего пришлось повидать к своим тридцати двум годам. Оттого и волосы седые. Чтобы было не так заметно, он стрижется коротко и красится, но об этом знает только его жена, которая, усаживая его в ванной на кухонной табуретке, возвращает волосам мужа природный русый цвет. Видел он, например, пьяного, который со всей дурной силы своротил с путей хвостовой вагон метропоезда. Видел плачущего взахлеб боевика, в свое время от одного взгляда которого люди бледнели, а то и делали под себя. Или женщину, у которой взрывом разворотило живот, а она ползла по темному туннелю метро, и за ней по шпалам тянулись ее кишки. Да взять хоть эту самую комнату. На днях он вышел покурить и спокойно подумать, а сапер решил, наверное, проверить свою удачу и дернул не за тот проводок, а может быть, просто случайно задел. Видеокамера, которая должна фиксировать все действия специалиста, оказалась блокирована его же спиной, а потом — взрыв и все, только кровавые ошметки на многослойных стенах-бутербродах (металл, наполнитель, поглотитель).

Спецкомната практически не пострадала, на то она и «спец», чтобы выдерживать такие взрывы. Разработчики утверждают, что она способна выдержать до ста килограммов в тротиловом эквиваленте. Хотя откуда им взяться-то, ста килограммам? Как их в метро пронесешь? Правда, умельцев сейчас хватает.

Павдин с тоской посмотрел на это.

Три часа назад сержант из службы охраны метрополитена, обходя вагоны на конечной станции, обнаружил на одном из сидений женскую сумочку средних размеров. Действуя по инструкции, он не стал ее хватать, а аккуратно осмотрел, расстегнул и заглянул внутрь. Ну, во всяком случае он так описывает в рапорте свои действия. Ничего подозрительного внутри не обнаружилось, обычный женский набор, и он решил взять сумочку в руки. Ан не тут-то было!

Он говорит, что в первый момент она показалась ему приколоченной к сиденью. Или приклеенной. Ну знаете, как иногда шутят? Приваривают к одной стороне монеты гвоздь подлиннее и вбивают его в асфальт где-нибудь в людном месте. Идет человек и видит — лежит перед ним рубль. Прохожий наклоняется, хвать его, а тот ни в какую. Снова — хвать и опять без результата, а в это время другой прохожий налетает на него. Куча-мала. Балбесы, затеявшие это развлечение, в восторге. Вот сержант и решил, что тоже нарвался на подобный розыгрыш. Даже огляделся в поисках шутника, но только никого не увидел. Вагон пуст, по перрону люди спешат на выход. Снова заглянул в сумочку, но уже повнимательнее, и только тогда заметил это.

Ну, действия-то все известны и отработаны. Состав отправили в третий, дальний тупик метродепо, путь обесточили, выставили охрану, прибыла группа быстрого реагирования, сумку обследовали… В общем, все, как положено, ничего необычного, такие вызовы по три раза на дню случаются. Если не считать того, что сумка, обычная женская сумка с обычным набором внутри, весила без малого сто кило. Не пять, что тоже немало, не десять, даже не пуд — представьте себе пудовую гирю в женской сумке, — сто!

Как ее снимали из вагона, как тащили — отдельная песня. Когда стаскивали с сиденья, одну ручку, конечно, оборвали. Хотели было на совковую лопату положить, благо она рядом, тут же, на пожарном щите, но кто-то решил, что контакт с металлом, а тем более таким, который отвечает на магнитный импульс, может спровоцировать взрыв, так что затею с лопатой пришлось оставить. Нашли кусок оргстекла (содрали его со стола дежурного заодно с похабными наклейками) и с его помощью переместили сумочку вместе со всем ее содержимым в транспортировочную камеру, специально предназначенную для перемещения взрывоопасных предметов.

В общем-то уже тогда было понятно, что это не бомба. То есть не так, Содержимое сумки не идентифицировалось ни с одним известным — или вероятным — взрывустройством. Но уж лучше перебдеть…

Тщательный осмотр сумки, проведенный уже здесь, в комнате с бутербродными стенами, полами и потолками, показал, что этот дикий, запредельный вес дает относительно небольшой предмет размером с книгу, не имеющий при этом определенной, то есть строгой геометрической формы. Поверхность мягкая, податливая, шелковистая на ощупь, но при этом не ухватишь. Рентген показал его абсолютную непрозрачность. То есть на снимке это просто темное пятно. И вес сто кило. Павдин прикинул по памяти — нет в таблице Менделеева элемента, способного при таком объеме иметь такой вес.

И вот теперь подполковник сидел в спецкомнате и тупо смотрел на это, пытаясь найти хоть какое-то объяснение. Он уже сделал доклад по начальству, но что он мог сказать вразумительного? Ну, пообещали ему связаться с Академией наук. Может, высоколобые изобрели уже какой-нибудь эдакий материал, черт его знает. Да только как это тащили в женской сумочке, набитой косметикой, использованными билетами, сигаретами, расческой, пудреницей и прочей дребеденью. Люди уже отрабатывают все, за что можно зацепиться. По билетам пробиваются маршруты и время передвижения, по специальной марке на табачные изделия — место их продажи, по ключам — типы замков и вероятное место их установки, по записной книжке — круг знакомых и так далее. Только ведь это дело не одного часа. А начальство хоть пока и не теребит, но ждать оно, как известно, не любит.

Висящий на стене телефон без циферблата издал тихонькое «тр-р-р». Здесь не должно быть резких звуков, способных отвлечь внимание сапера, а тем более напугать его. Никаких внешних раздражителей. Ватная, могильная тишина, видеокамера и телефон — вот и вся связь с внешним миром. Ну и еще очередной подарок на столе, вроде начиненной металлическими шариками самоделки, дающий повод особенно остро почувствовать жизнь.

Павдин встал, подошел к аппарату и снял трубку.

— Да?

— Десять минут назад в бюро находок метрополитена обратилась женщина, оставившая в вагоне сумку, — сообщила трубка голосом дежурного. — По описанию совпадает.

— Кто такая?

— Голышева Жанна Леонидовна. Поэтесса.

Поэтесса. Этого еще не хватало. И сто кило неизвестно чего. Не иначе рифмы. А тексты она кропает для тяжелого рока.

— Где она сейчас?

— Пишет заявление.

— Одна?

— Мужик с ней какой-то. Так, ничего особенного.

Ладно, хоть что-то. А то от неопределенности с ума можно спрыгнуть. Рок-поэтесса и мужик «ничего особенного». Чудненько. А может, он тоже хэви-метал лабает? Ничего, разберемся.

— Организуйте за обоими наблюдение. Плотное. Документы, адреса и все остальное — пробить срочно. Я хочу с ними встретиться. Буду через десять минут. Предупредите там.

На месте он был через девять.

Уже на подходе (считай, на подлете) к двери бюро находок голос дежурного в микронаушнике забубнил: «Батманский Игорь Львович, сорок один год, научный работник, доктор наук, начальник лаборатории в НИИ «Кречет». Муж Голышевой Жанны Леонидовны. Ей тридцать четыре года, это ее второй брак. Выпустила сборник стихов «Сонеты весны», детей нет. Некоторые из найденных в сумке билетов совпадают с ее обычными маршрутами. По записной книжке тоже…».

На этом Павдин закончил прослушивание передачи, потому что ему предстояло лично познакомиться с доктором наук и автором «Сонетов весны».

Они сидели в углу, за обшарпанным столиком, и тихо переговаривались. Леша Смирнов, исполняющий роль туповатого администратора, стоял поодаль и читал какую-то бумагу, шевеля пухлыми губами. Стоял так, что в случае чего мог перекрыть им пути отхода, хотя это было явно лишним; в коридоре, изображая очередь, сидели двое, способные остановить эту парочку. На выходе в двух машинах еще четверо. Нет, им никак не уйти. Никак.

— Добрый день!

Мужчина поднял на подполковника взгляд.

— Здравствуйте.

— Вы, как я понимаю, по поведу пропажи.

— Скорее, забытых вещей, — уточнила поэтесса. Ну как же, мастер слова!