Читаем без скачивания Конец операции «Золото» - Александр Аннин

Александр Аннин

Конец операции «Золото»

Глава первая

Мэр подмосковного города Латницы Марк Валентинович Сквиря в размышлении стоял у окна своего скромного кабинета.

По жестяному карнизу, будто воробышек, стукал реденький майский дождик. «К деньгам, – сонно подумал Марк Валентинович. – Ведь сегодня четверг…»

Интересно, кто бы нынче мог принести ему денег? Плановых поступлений Сквиря не ждал – срок не подошел. Но, как знать! А что если какой-нибудь купчишка предложит новый коммерческий «прожект»? Или маленький человек попросит об услуге… Хотя вряд ли.

Городок Латницы – небольшой, ну совсем небольшой. Скорее – поселок. Всего-то двадцать тысяч жителей. Произрастает кое-какая чахлая торговлишка, да социальные учреждения еще дышат. На ладан…

Тысячи латницких граждан и гражданок с утра пораньше осаждают электрички на Москву. Именно там, в Первопрестольной, люди ищут заработка и карьерных перспектив. Тут-то, в Латницах, устроиться сложновато. А уж если повезет попасть на единственное солидное предприятие, Латницкий ювелирный завод, так за это место держатся руками и ногами. Получают золотых дел мастера весьма и весьма недурно. Никто не жалуется.

Кстати, уж не перепадало ли от щедрот ювелирного завода и Марку Валентиновичу – так сказать, детишкам на молочишко? Нет, не перепадало. Вздор это все, наветы «доброжелателей». Потому как барин слуге подношений не делает. По определению. А подлинным барином держит себя в Латницах не кто иной, как директор и совладелец ювелирного завода Антон Петрович Шипило. Весь город должен Антону Шипило, все городские службы. Милостивый барин соблаговолил взять на свой баланс убыточные детсады, две больницы, дом престарелых, стадион, да и все прочие «богоугодные заведения».

Как дырка в бюджете – так ползи, гражданин мэр, на поклон к господину директору ювелирного завода. Где уж Марку Валентиновичу взимать дань с Шипило! Рылом, как говорится, не вышел гражданин Сквиря. Тут главная забота – не то что не прогневать, нет, упаси боже! – а хоть бы даже в малости не разочаровать могущественного золотого магната. Будешь угоден Антону Шипило – тогда и в твоей жизни все сложится легко и покойно. А если что не так – сдвинет седые брови Шипило, покачает тяжелой головой, и нет Сквири. Каюк. Отчирикался…

Послышался робкий стук в дверь, и на пороге кабинета возникла болезненно-бледная, взволнованная секретарша. В ее руке подрагивал лист машинописной бумаги.

– Марк Валентинович, вам по электронной почте письмо пришло, – сказала худосочная женщина каким-то странным голосом. – Вот распечатка…

Сквиря взял цидулку, и по мере того как читал послание неизвестного отправителя, его жиденькие брови все теснее смыкались над переносицей.

– Читала? – глянул он на секретаршу.

– Читала, – кивнула та.

Мэр в который раз подивился на свою многолетнюю помощницу: каждое слово ее звучало, будто предсмертное. А ведь абсолютно здоровая баба, недавно Сквиря отправлял ее на медицинское обследование… Но вот поди ж ты! Глянешь на нее, и первая мысль, которая приходит в голову: «Ну, эта мамзель долго на белом свете не задержится».

Сам Марк Валентинович на здоровье никогда не жаловался: полный, высокий мужик в расцвете сил, с едва наметившимися залысинами, он определил себе срок жизни как минимум в сто десять лет. Почему именно столько? А чтоб дожить до вековой годовщины гагаринского полета в космос. Такая вот «высокая мечта»…

Марк Валентинович медленно опустился в кресло и вновь уставился в текст.

«Уважаемый мэр! – гласило письмо. – Общественность города и района уже неоднократно обращалась к Вам по поводу преступной деятельности главврача Латницкой психиатрической больницы Ископаевой Тамары Сергеевны. До Вашего сведения доводилась информация об истязаниях и даже убийствах пациентов, насильственном и противозаконном помещении в лечебницу здоровых людей. В больнице применяются пытки, запугивания, избиения людей, а также запрещенные Минздравом препараты, такие, как сульфазин. Будучи садистом по натуре, Ископаева время от времени приказывает санитарам насмерть забивать пациентов, главным образом – из числа бомжей. Очередное такое убийство произошло восемь дней назад. В отношении некоторых пациентов применяется также сексуальный террор. Многих заключенных – а иначе и не назовешь тех, кто по воле рока попал в стены лечебницы – безуспешно разыскивают родные и близкие. Так, довожу до Вашего сведения, что в настоящее время Тамара Ископаева тайно удерживает в своей больнице известного музыканта Крамского, которого несколько месяцев назад объявили во всероссийский розыск.

Правоохранительные органы города Латницы, будучи прекрасно осведомлены о преступной деятельности Ископаевой Т.С., не принимают никаких мер. Начальник Латницкого РОВД полковник Трунин П.П. состоит с Ископаевой Т.С. в дружеских отношениях, более того, лично заинтересован в ее услугах (недавно Трунин сдал в психбольницу свою тещу).

Уважаемый мэр! Настало время с этим кончать. Прекратите покрывать главврача Ископаеву, игнорировать чудовищную ситуацию, сложившуюся в Латницкой психбольнице. Вмешайтесь и положите этому конец. Питая к Вам искреннее расположение, я обещаю в ближайшее время не обращаться в областные и общероссийские инстанции. Однако если в течение десяти дней с момента получения Вами моего предупреждения Вы не организуете тщательного расследования ситуации в Латницкой психбольнице, здесь появятся представители областной прокуратуры и ГУВД Московской области.

Отсчет времени пошел, дражайший Вы наш Марк Валентинович!»

Мэр поднял свое набрякшее лицо от бумаги.

– Позови сюда Сысоева.

Секретарша упорхнула, а Сквиря принялся нервно расхаживать по кабинету. Н-да… Вот тебе и «после дождичка в четверг».

Никаких «обращений общественности» по поводу безобразий в психбольнице мэр не получал – тут аноним явно лукавил. Причем лукавил с умыслом: если это электронное послание прочтут в областной прокуратуре, то Марк Валентинович будет выглядеть чуть ли не пособником садистки Ископаевой. Соучастником. А какой он соучастник, Господи помилуй!

Правда, до Сквири доходили смутные слухи об истязаниях пациентов психбольницы, но мэр предпочитал не обращать на все эти пересуды никакого внимания. Тут автор письма прав. Впрочем… Марк Валентинович как-то заговорил об Ископаевой с начальником РОВД Труниным, но Пал Палыч только отмахнулся: дескать, что у нас, других проблем мало? Наркомания, пьянство, драки… Пациенты психбольницы – сплошь алкаши да отморозки, и если им там пару раз по шее дадут, так оно и правильно.

Что же касается тещи полковника Трунина, то в душе Сквиря одобрял поступок начальника РОВД: Марк Валентинович и сам с радостью законопатил бы свою тещеньку в дурдом, а заодно и жену-кровопийцу. Да вообще – всех «кислородичей». Кислых родичей жены.

О том, что у Ископаевой содержится какой-то известный музыкант, некий Крамской, Марк Валентинович вплоть до сегодняшнего дня вообще ни сном, ни духом не ведал.

В кабинете неслышно появился Сысоев – специалист по электронному оборудованию в Латницкой администрации. Или, как его называли по-новомодному – системный администратор.

– Вызывали, Марк Валентинович?

– Вызывал, вызывал… Скажи-ка мне, Сысоев, что такое электронная почта? Чем она отличается от обычной?

Инженер вылупил глаза на мэра:

– Не понял, Марк Валентинович…

– Экий ты, право, – буркнул Сквиря. – Ну что тут непонятного? Вот скажи: если кто-то послал мне по электронке письмо, то он потом может это доказать? Следы какие-то в этом вашем виртуальном пространстве остаются?

Сысоев криво усмехнулся. И заговорил вдохновенно:

– Знаете, Марк Валентинович, как говорят на Востоке? Три следа очень трудно различить, а четвертый – никак невозможно.

– Что за бред? Какие на хрен восточные следы?

– Первый – это след журавля в небе, – Сысоев начал загибать пальцы, – второй – след корабля в море. И третий – след ящерицы на камне. Эти следы очень трудно различить, верно?

– Верно. А четвертый, который никак нельзя? – машинально спросил Сквиря.

– След мужчины в женщине! – победоносно завершил философскую тираду Сысоев.

– Да ну тебя, – в сердцах сплюнул мэр. – Ты дело говори, Сысоев!

– Неужто неясно? Следы электронного письма, в отличие от приведенных мною примеров, сохраняются необозримо долго. Даже если их, вроде бы, глазом и не видно. Специалист их обязательно различит. И еще… Уничтожить виртуальное послание куда сложнее, чем бумажку.

– Это почему же? – засопел мэр.

– Да уж потому. У отправителя в компьютере сохраняются сведения, когда и кому он послал данный текст. А также уведомление, что адресат послание получил. Подделать или изменить эти объективные данные очень и очень трудно. А еще есть умники, которые отправляют скрытую копию письма самому себе. Тут уж не подкопаешься…