Читаем без скачивания Крыса - Анджей Заневский

Анджей Заневский

Крыса

I think we are in rat’s alley

Where the dead men lost their bones

Мне кажется, что все мы кружим крысиными тропами

Среди костей, оставленных умершими

Уважаемый читатель!

«Крыса» – моя первая повесть о животных, посвященная существам необыкновенным и малоизученным, так как знания человека о грызунах в большей степени касаются методов борьбы с ними, нежели понимания их поведения, психики и чувственности. И в то же время повесть эта полна сенсационного и таинственного, поскольку вокруг крысиных нор и гнезд разыгрывается немало трагедий, драм и приключений... Подвиги Геракла, трагедия Эдипа, путешествия Одиссея, отчаяние Ниобеи, судьбы богов, титанов и людей сталкиваются, переплетаются, соединяются, наполняя сознание существа, своими размерами и весом не превышающего размеров нашего сердца.

Мы не хотим об этом помнить в нашей на первый взгляд чистой человеческой жизни. Ведь крысы вызывают у нас отвращение и страх перед болезнями, которые они иной раз разносят, а также прямо-таки суеверный ужас перед мощью их постоянно, на протяжении всей жизни растущих зубов. Подземное сообщество крыс, их умение приспосабливаться и беспрерывная борьба за существование, их массовые переселения и индивидуальные склонности к путешествиям, примеры их необычайного ума и те рассказы и легенды, которых я наслушался о них в детстве, разбудили во мне не просто любопытство, а, скорее, некую смесь восхищения и уважения к природе, создавшей существ, столь совершенно сосуществующих с человеком.

Rattus norvegicus и rattus rattus – крыса странствующая и крыса темная – два основных подвида большого семейства крысиных, которые сопутствуют человеку с самого начала возникновения рода человеческого, а судьбы их теснейшим образом связаны с нашими судьбами и в значительной мере являются отражением нашей собственной цивилизации и экологической ситуации. Это может показаться странным, но лишь в присутствии людей, с самого начала объявивших крысам войну, эти грызуны нашли наилучшие для них условия жизни. Столкнувшись с человеком, слабые создания, жившие до этого в пещерах, лесах и степях и служившие легкой добычей птицам, змеям и хищным млекопитающим, видоизменились, набрались сил и перешли в массовое наступление. Вопреки бытующему мнению, именно люди благоприятствуют крысам, и лишь благодаря нашей цивилизации крысы сумели заполонить все континенты и достичь столь высокого уровня организации своего сообщества. Наши подвалы, склады, амбары, помойки, свалки, конюшни, казармы, тюрьмы, фермы, каналы, плотины, кухни и гаражи стали домами крыс, их царством, а вполне возможно, что и местом зарождения новой, необычайно сильной и плодовитой, хищной и устойчивой ко всем происходящим вокруг изменениям цивилизации.

Причины и механизмы именно такого, а не иного способа крысиного существования, общественная иерархия крыс и взаимоотношения между отдельными особями, а также разнообразие их характеров и склонностей, очень похожих на людские, издавна вызывали у меня искренний интерес. Заключенные в лабораторных лабиринтах крысы ведут себя совсем по-разному, проявляя свои способности и слабости: иной раз они впадают в отчаяние, пускаются в бегство, отступают, но иногда – и это бывает чаще – они ищут выход и совершают свой выбор, прогрызая тонкие стенки – преграды, чтобы создать или обнаружить уже существующие новые лабиринты.

Я пытался сблизиться с крысами, познать их как можно лучше и полнее. Я выращивал их, подсматривал, старался понять их и подружиться с ними.

Я видел крыс, живших в руинах Гданьска и в послевоенных ветшающих домах Нового порта, видел зверьков, пытавшихся пробраться на корабли, спускавшихся и карабкавшихся вверх по причальным канатам, наблюдал за крысами в переулках Сайгона, Стамбула, Берлина, Бухареста, Варшавы и многих других городов. Я собирал как правдивые сведения, так и все сплетни об их жизни и нравах, исходя при этом из принципа, что, соглашаясь даже с тем, что в отдельных рассказах не вызывает особого доверия, я таким образом познаю не только крыс, но и людей, которые эти сказки сочинили – из отвращения и ненависти или же, напротив, из восхищения, дружелюбия и веры.

Буддизм, к примеру, возносит крысу очень высоко в иерархии живых существ... Именно хитрая ловкая крыса, спрыгнув со спины вола, первой является перед умирающим Буддой. И лишь вслед за крысой – мудрейшей из зверей – и волом, прославившимся своим трудолюбием, появляются остальные звери буддийского календаря: тигр, кролик, дракон, змея, лошадь, петух, овца, обезьяна, собака и свинья.

Другая легенда повествует о тысячах крыс из святыни Караи Ма в Биханере, в Западной Индии. Эти крысы – умершие поэты в своей следующей, звериной жизни, и в этом облике они ожидают возвращения к своему прежнему образу поэтов-чатанов.

В сказках многих народов присутствуют отвратительные образы властителей, съедаемых полчищами мышей и крыс. Следует полагать, что эти легенды основаны на реальных событиях, а описанные немецким путешественником Петером Палласом тучи крыс, переплывших Волгу под Астраханью весной 1721 года, и ранее преодолевали земные и водные преграды в поисках жизненного пространства и пищи на просторах Азии, Европы и Африки...

Не только польского короля Попеля съели крысы... Майнцкий архиепископ Отто I сжег в овине толпу голодных бедняков, чтобы сберечь от лишних ртов провизию для своего двора... И за это недостойное деяние он был съеден крысами в башне на берегу Рейна, которая и до сих пор носит название Binger Mдuseturm... Такая же справедливая кара настигла еще многих владык и менее значительных духовных и светских лиц, о чем с удовлетворением повествуют сказания разных народов. Съедение людей изголодавшимися крысами – это не просто легенды, а документально подтвержденные факты, и об этом отлично известно всем искателям кладов и приключений, прочесывающим старые подземелья, форты и подвалы, а также тем, кто работает в каналах и туннелях. В 1977 году, когда я был в опустошенном войной, изголодавшемся Вьетнаме, мне довелось столкнуться со случаями поедания крысами детей, хотя, казалось бы, работавшие матери оставляли свои сокровища в совершенно недоступных животным колыбельках. Мотив крысиной судьбы, всегда сопутствующей судьбе человека, прослеживается во многих литературных произведениях – у Кафки, Элиота, Джойса, Камю...

Отголоски этих эпизодов, рассказов, легенд, а также дальнейшее их развитие внимательный читатель обнаружит в «Крысе» – новой жестокой одиссее, написанной много лет назад.

Основным стержнем моей личной философии стала убежденность в том, что все формы жизни на земле произошли от одного и того же источника, что все они – детища одной и той же тайны существования, тайны цели и смысла. Я верю, что столь мудрые звери, как крысы, руководствуются не только инстинктами и рефлексами, но прежде всего разумом, опытом, умением сопоставлять, памятью и чувствами и что из всех окружающих их явлений и происходящих событий они способны делать выводы, что в них куда меньше звериного и куда больше человеческого, чем мы, люди, готовы признать из-за нашей самоуверенности.

Человек – высшее создание, не важно, самозванец он или Божий избранник, – должен сегодня стать снисходительным, все понимающим опекуном и другом миллиардов существ, языка которых он не понимает, а поведение оценивает по удобным для себя самого, устоявшимся схемам. Но к сожалению, все происходит с точностью до наоборот. А ведь мы знаем, что существование и жизнь каждого из нас – точно такая же форма существования белка, как и жизнь собаки, крысы, голубя и каждой прочей живой твари. Человек забывает, что он – точно такой же организм, и поступает так, как будто хочет всеми силами откреститься от столь невыгодного родства и любой ценой оторваться от своих биологических корней.

Поэтому он ищет источник своего происхождения за границами нашей галактики или в проявлении воли Божьей. А это свидетельствует о крайней степени самонадеянности и неоправданном высокомерии, так сильно укоренившихся в нашем сознании.

Мы верим в то, что навязанная нами цивилизация является единственно возможной и наиболее совершенной, первой и последней. И эта слепая вера – ошибка, которую мы ежедневно совершаем. Мы не знаем, какие цивилизации принесет нам будущее, когда мы сознательно или бессознательно совершим на сей раз уже массовое самоубийство, к которому мы все время так близки. Может, это будет цивилизация птиц, может – цивилизация крыс, а может – цивилизация насекомых.

Мы давно уже не видим в животных партнеров, видя в них лишь биологические механизмы, которые должны подчиняться нашим потребностям, нашей воле и знаниям, нашим прихотям. Разум зверей мы признаем лишь в той степени, в какой он может быть нам полезен. Мы создали огромные бойни, фермы, кожевенные заводы – миллионы мест убийства... Мы не только самоуверенные, мы – самые жестокие создания в природе и при этом воспринимаем подобное состояние не просто как норму, но даже как хороший вкус – такой же, как шикарные манто из лис или из недоношенных ягнят каракульской овцы... Я пишу об этом потому, что стоит наконец отдать себе отчет в том, кто мы такие и к чему идем.