Читаем без скачивания Переводы с собачьего, или Этология собаки в картинках - Фрэнк Перехрюкин-Заломай

Фрэнк Перехрюкин-Заломай

Переводы с собачьего, или Этология собаки в картинках

© Перехрюкин-Заломай Фрэнк, текст, 2014

© Раудис Ольга, иллюстрации, 2014

© ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2014

Представляем героев

Знакомьтесь: автор

О собаках написана куча книг. Одни хуже, другие лучше. Но у всех их один недостаток: они написаны людьми. Вот мне и пришло в голову: давно пора, чтобы книгу о собаках написали собаки. Весьма похвально, что в последнее время люди перестают смотреть на нас свысока. Некоторые даже пытаются встать на четвереньки и посмотреть на наш мир с нашей точки зрения. И некоторым это даже удается. Однажды мне в лапы (или в зубы?) попала книга профессора Вильмоша Чаньи из Будапештского университета, который изучает поведение собак. Книга во многих отношениях замечательная, хотя, должен признаться, местами немножко научноватая. Суховатая. С трудом прожевал. Но главное, меня удивило название: «Если бы собаки умели говорить». То есть как: если бы умели говорить? Ведь мы умеем говорить! Мы, в отличие от вас, совершенно свободно разговариваем между собой без переводчиков. Вот лично я без проблем договорюсь с английским сеттером, французским бульдогом, немецкой овчаркой, итальянской левреткой, словенским чувачом и даже с арабской борзой и японским хином. Вы, люди, между собой договориться не можете, куда вам понять нашу речь. И к сожалению, не могу сказать, что это ваша проблема. То, что вы нас не понимаете, это, прежде всего, НАША проблема. Исписаны тонны бумаги, целые институты работают над решением этих вопросов, а воз и ныне там. Причем решение очень простое: нужно спросить непосредственно НАС. Поэтому я и решил взяться за перо. Точнее, за перо взялась моя хозяйка. Ручку, видите ли, очень неудобно держать в лапах. И правильнописание у меня хромает. Оно хорошее, но почему-то хромает.

Это Фрэнк, недостает ему хвоста, половины уха и совести. Других недостатков у него нет

Уверяю вас, все, что здесь написано, чистая правда. Все действующие лица (как-то неловко говорить «морды») реальны, существуют или существовали. Случаи не выдуманы, диалоги правдивы и точны. Признаюсь, кое-что я немножечко приукрасил. На самом деле чуть-чуть. Знаете, для красного словца. Но вообще-то автор ручается за точность перевода, хотя, как и все переводы, и этот получился местами немножко неуклюжий. Sorry.

Как выразился автор, в силу некоторых объективных причин я взяла на себя роль писаря и переводчика. Кроме того, мне досталась задача охарактеризовать автора. Как-никак я прожила с ним тринадцать лет и знаю его как облупленного. Фрэнк личность неординарная, колоритная и очень нахальная. Самоуверенный, несколько авторитарный, на вид порой грубоватый. Соответственно и речь: сочная, простоватая, иногда даже немного вульгарная. Иногда он вставляет французские словечки, чтобы казаться умнее и благороднее, типа знает по-французски. Ни фига он не знает. Это он от Стэви нахватался. Вот Стэви, дама интеллигентная и высококультурная, так бы не выражалась. Но автор книги не Стэви, а Фрэнк, который бесцеремонно вмешивается в процесс написания книги. Настаивает на своих стихах (Лермонтова из него не получится), проталкивает бородатые анекдоты, выловленные в Интернете (которые выдает за свои). Или вдруг заявляет: «Знаешь, много текста. Давай картинки!» С трудом удается его цветистые выражения вставить в рамки приличий. На аргумент, что того или иного слова нет в литературном русском языке, он отвечает, что некоторая неправильность языка придает ему экспрессию. Где только таких слов набрался? Или прямо заявляет: нет, так будет! Кто тут автор?

Его мнение далеко не всегда совпадает с моим или мнением признанных авторитетов в области кинологии. Некоторые эпизоды (главное те, где он представлен не в лучшем свете) мне удалось включить в книгу буквально с боем. Многие эпизоды о нем (вот тут он прикидывается скромным) я пишу от своего лица и помечаю как примечания переводчика. Там же пишу свои наблюдения и эпизоды, при которых Фрэнк лично не присутствовал.

Кстати, о наблюдениях. В основу книги легли долголетние наблюдения за собаками, своими и чужими. Фактически мы с друзьями несколько лет проводили эксперимент, создав стабильную стаю собак и предоставив ей максимум свободы, какую только могли в условиях города предоставить. Признаюсь, мы грубо нарушали правила содержания собак в городе, гуляя с ними по улицам без поводков и намордников (огромная благодарность нашей полиции, смотревшей на нас сквозь пальцы). Не вмешиваясь без острой необходимости в отношения собак и в их отношения с людьми, мы дали собакам возможность вести себя естественно в условиях города. Мы были удивлены, насколько быстро и беспроблемно они приспособились и выбрали модель поведения, максимально удобную для них и для нас. А нам дали возможность накопить уникальные наблюдения за поведением собак в условиях демократии: без поминутного одергивания, ограничений и запретов. Эти наблюдения поставили под сомнение теории и методики, десятилетиями господствовавшие в кинологии. Издавать эту книгу в те времена не имело смысла: даже если бы ее издали, нас бы подняли на смех и обвинили в дилетантстве и профанации. Достижения последних лет в области зоопсихологии и практики передовых дрессировщиков подтверждают вывод, который мы сделали еще пятнадцать лет назад: собака тоже человек! Если не во всем, то во многом.

Знакомьтесь: Фрэнк

– Слышали, Фрэнк хвастался, что он полиглот.

– Поли… кто?

– Полиглот. Это слово состоит из двух. Приставка «поли» означает «все, много». А «глот»…

– Точно! Глотает все, что увидит!

– Эй, Фрэнк, ты куда третью порцию потащил? Ты и так толстый!

– Не толстый я! Это я с голоду опух.

– Слушай, хозяйка, почеши-ка мне брюхо! Левее. Правее. Теперь выше.

– Долго еще чесать то?

– Чеши, чеши…

– Вот тебе, старуха, лисицу на воротник.

– Ой, Фрэнк, какой чудесный мех! Откуда?

– Да так, с одним колли не поладили…

Площадь Фрэнковой пасти равна площади занимаемого Фрэнком помещения. В какую точку помещения ни бросите кусок колбасы, все равно окажется во Фрэнковой пасти.

Ускорение соседского добермана обратно пропорционально его желанию встретиться с Фрэнком. Сила, с которой этот доберман тащит хозяйку, прямо пропорциональна желанию Фрэнка встретиться с доберманом.

– Фрэнк, ты почему пуделя драл?!

– Какого пуделя? Не знаю никакого пуделя.

– Не ври! А почему у тебя морда в пуху?!

– А-а-а, а это я одуванчики сдувал. Вот.

– Слушай, еще одну страницу о себе.

– Ну, это уже наглость!

– Наглость второе счастье.

– Ага. Раз так, напишу-ка я о том, как тебя кипятком обварили. Вот визгу-то было!

– Нет, про это не надо. И вообще, я пошел. Оревуар!

– Вот-вот, проваливай. Третью страницу захотел.

Я тебе покажу третью страницу!

– Фрэнк, на тебе лица нет! Что случилось?

– Да меня хозяйка кастрюлей стукнула.

– Кастрюлей?! Почему кастрюлей?

– Да в этой кастрюле перед этим пара килограммов мяса лежала…

А это Фрэнку обстригают сломанный коготок.

Ниже образец его почерка.

Знакомьтесь: Стэви Костылева-Растяпина

Тетя Стэви, побитая молью и судьбой. Девиз Стэви: «Тише едешь – дальше будешь».

Kuehneromyces mutabilis (Опенок летний)

– И в обозах бывают передовики, – приговаривала Стэви, ковыляя за ушедшей стаей. – Ведь рано или поздно вы повернете обратно, и тогда я окажусь впереди всех.

Знакомьтесь: Лайма Стрекозюлина

Скажи, что ты думаешь обо мне, и я скажу, кто ты есть на самом деле!

– Как вы смеете! Я порядочная дама! Требую извинений!

– А щерву не хочешь? – спросила Лайма.

– Чего ты, Лайма, рычишь?

– Мясо охраняю.

– От кого? Никого же нет!

– А мухи?!

– Лайма, куда ты так торопишься?

– На охоту.

– На кого?

– На лосей.

– Их же нет в городе?!

– Ну ведь потому и нет.

Знакомьтесь: Марк Недотепов

Девиз Марка: «Бросая общественности вызов, лучше всего промахнуться».

– Марк, что с тобой случилось?!

– Да мы тут с Фрэнком поспорили на глаз, что он мне лапу не сломает.

– Кто за то, чтобы сдать в питомник Фрэнка Перехрюкина? Поднимите лапы.

– Я!

– Я!!

– Я!!!