Читаем без скачивания Слова беспомощной девочки - Оксана Швалова

Декламация № 1

Странно, как время меняет значения слов

неделя – не делать

день

ничего не делать

теперь —

семь дней делать всё

этимология

в эти слоги

сложные

ложное

значение вло́жила

вначалебылосло́вошное

брошено

и я

тоже на

софе́

как софист

в со́фте

мягкая

тявкаю

на этимологию

моих смыслов

многих

опять

мне четырнадцать

и я говорю —

«лучше бы меня в этом мире не было»

что значит —

лучше меня в этом мире не было

никого

такого, как я

израненного жизни ножами

в ножнах

и вынутыми из ножен

умноженными

на гордость

а теперь —

мне двадцать два

и я говорю —

«лучше бы меня в этом мире не было»

что значит —

если бы меня в этом мире не было

всем было бы лучше

и мне

хоть гореть в огне

хоть страдать от камней

стать на тон темней

от теней

поглощающих каждый из двадцати одного грамма моей души1

всё равно

всем было бы удобней

без меня

чуть меньше неловкости

глупости

меньше овец пасти

оберегая от волчьей пасти

пастырю

напастей

у брата меньше —

он один в семье

все квартиры его

и от сестры непутёвой

не надо ждать три года обещанного

сестра уже забыла

а ты помнишь в точности, как всё было

и всё ещё обижен

а теперь —

ты один в семье

хоть уже есть своя семья

а нашей

и нет давно

меня нет – семьи нет

и маме не надо

терпеть папины побои

словесные

не лестные

«честно —

я всегда тебя стеснялся

разгонялся

а ты не давала разбиться

а я так хотел

(говорила – дети

нет, ребёнок)

но он уже взрослый

своя семья

пора разводиться

я так устал биться

с этой жизнью

я так устал»

и мама

не злится, что пьяный

просто меняет планы

«умрёт – и ладно

без комментариев»

у папы авария

а она уходит

живёт счастли́во

без нервных срывов

но только совсем одна

я с вами я здесь папа мама

пусть будет всё меньше граммов

весить моя душа

пусть её поглощают

тени мыслей моих

она будет большая

она будет большая

пока вы остаётесь в живых

Запись № 1

Для чего люди в семьях рожают второго ребёнка? «Заводят», как говорят. Её мама как-то, когда она была маленькая, рассказала ей:

– Чтобы твоему старшему брату не было скучно.

Когда она стала старше, ответ тоже повзрослел:

– Чтобы, когда нас с папой не станет, вы были друг у друга.

Ему – семь, тебе – полгода.

Он поёт тебе колыбельные и качает на руках.

Ему – девять, тебе – три.

Он случайно прищемляет дверью твой палец. Ты кричишь от боли, но мама быстро тебя успокаивает, и ты молча, полными слёз глазами наблюдаешь, как она раскатывает тесто для пирога. Через какое-то время ноготь чернеет и отваливается, но тебе скорее интересно, чем страшно.

Ему – одиннадцать, тебе – пять.

Он не даёт тебе играть в ВАШ Денди. Он даже не даёт смотреть, как кидается ящиками в железных бульдогов с огромными челюстями в «Чип и Дейле»2 по очереди с друзьями (потому что джойстик один). Перед твоим носом захлопывается дверь его комнаты. А когда он в школе, все дискеты спрятаны. Ты читаешь книги.

Ему – двенадцать, тебе – шесть.

Ты знаешь наизусть ВСЕ песни ВСЕХ его любимых групп, ведь они круглосуточно орут на всю квартиру из слабеньких колонок его магнитофона, у которого сломана кнопка перемотки. «Тёща моя – злая свинья!»3 – скандируешь ты. Мама в ужасе гремит кастрюлями на кухне. А когда брату не хочется слушать какую-то песню, он отдаёт тебе кассету и вооружает карандашом, и ты счастливо перекручиваешь плёнку с одной катушки на другую.

Ему – двенадцать, тебе – шесть целых восемь двенадцатых.

Новый год. Ты выучила новое слово «миллениум», хоть и не совсем понимаешь, что это. По телевизору, как обычно, президент произносит воодушевляющую речь, а в конце, после курантов, – Кремль, снегопад и самый красивый фейерверк, который ты когда-либо видела. Пусть и по телевизору. В это же время из окна квартиры вдалеке виден местный, поселковый фейерверк. Твой брат с ухмылкой кричит тебе:

– Смотри, московский салют даже из нашего окна видно!

Ты с открытым ртом смотришь то на экран телевизора, то на улицу, и не чувствуешь подвоха.

Ему – четырнадцать, тебе – восемь.

Он находит твой дневник на замочке, в котором ты писала о мальчике из параллельного класса. Находит и ключ от замочка. Он оставляет тебе сообщение прямо там. «Как можно быть такой глупой, сестрёнка, он совсем на тебя не смотрит, ему просто нужно было, чтобы ты сделала за него примеры по математике. И вообще, сходи-ка сделай мне бутерброд, Дикий ангел4». Он несколько лет дразнил тебя «диким ангелом», потому что это был твой любимый сериал. Ты бросаешь вести дневник.

Ему – шестнадцать, тебе – десять.

Вы шумно дерётесь из-за того, чья очередь идти в магазин за покупками. В итоге вы оба в знак протеста укладываетесь на пол. Мама, ни слова не сказав, берёт пакет и уходит сама. А на следующий день брат уезжает в университет в Томск.

Ему – семнадцать, тебе – одиннадцать.

Теперь ты почти круглый год единственный ребёнок в семье, брат приезжает разве что на праздники. Ты занимаешь комнату брата: она больше, в ней компьютер и удобный диван, а не скрипящая от малейшего движения кровать, которую покупали ещё брату, когда ему – три. Только ешь ты теперь в основном то, что приносит мама с работы (она нянечка в твоём детском саду), потому что за учёбу брата нужно много платить, а работы в посёлке нет. Зато, когда брат приезжает, он привозит тебе много новой интересной музыки. В том числе собственного сочинения.

Ему – восемнадцать, тебе – двенадцать.

Папа продаёт машину, чтобы заплатить за учёбу брата, и в твоей жизни теперь появляется новый ритуал: каждую пятницу встречать отца на автобусной станции в 20:30 (он в будни живёт и работает в городе, в двух часах езды от посёлка). Хотя нет, не каждую пятницу. Но в какую-то пятницу он приезжает вместе с твоим братом, и тебе приходится переехать обратно в свою комнату. Брат с тобой почти не разговаривает. Он