Читаем без скачивания Гоблины дальнего космоса - Виталий Крыръ

Крыръ Виталий

Гоблины дальнего космоса

ПРЕДИСЛОВИЕ

Посвящаю любимой жене -

матери моих сыновей и кандидату философских наук

  Виталий Крыръ отвергает и осуждает любые идеи, действия и т.д. противоречащие законодательству Вашей страны. В случае высказывания предосудительных мыслей или совершения аналогичных поступков героями моего произведения, это следует отнести исключительно на счет желания автора реалистично излагать события, например, в описании вооруженных конфликтов. Ведь эта книга повествует об одном из наиболее жестоких периодов в истории человечества.

  Использование боевых техник, любых психотехник и прочего материала книги следует предварять консультацией соответствующих специалистов. Последние должны взять на себя полноту ответственности за возможные последствия. В частности, попытки воссоздания изложенной в книге социальной структуры следует предварять консультацией юриста на предмет их соответствия законодательству Вашей страны.

  Книга завершена 28.08.2011, но, возможно, еще будут внесены правки. Поэтому, если текст найден не на моей Интернет-странице, то, прежде чем читать, поищите обновленную версию (например, здесь: http://samlib.ru/k/kryr_w/). Версия текста от 01.09.2013.

Пролог

  Узник в который раз мерял шагами светлую просторную камеру, разделяемую с двумя собратьями по заточению. Камеру для очень важных персон.

  Камеру с мягкой мебелью, но без женщин. С несколькими неординарными для технически высокоразвитой цивилизации предметами интерьера, такими как камин или деревянная посуда ручной работы, но в пределах отпускаемых властями средств, конечно. С доступом к богатой фильмотеке, но без посетителей и свежих новостей. Да, ему оставили возможность получать послания из внешнего мира, но их подвергали жесткой цензуре. А самое главное - узник не имел права отвечать... В таких условиях вéсти очень быстро начинали поступать лишь от случая к случаю.

  Камеру со спиртным, но лишь со смертью от старости в перспективе.

  'Неужели, - думал узник, - никто не затаился и не вынашивает планов реванша. Ведь в лучшие времена на моей стороне безо всякого принуждения выступили тысячи'.

  Человеку оставалась только надежда.

Глава 1

  Пробуждение

  Прадед умер за год до моего рождения. Его машину случайно переехал гусеничный транспортер. Обидно, конечно, для человека, недавно купившего изменения в нуклеиновых кислотах и теперь неподвластного старению. Останки родственничка вдавило в любовницу, и их долго разнимали для похорон. Что мою прабабку довело до истерики, так это второй месяц беременности новой пассии прадеда.

  А к тому времени рожать детишек было большинству людей лень. Вот и платили уж давненько и матери, и отцу немалые деньги, если у них ребеночек родится. Даже если - как и мои родители - на другой день в приют сдадут.

  Человечество ведь не ютилось больше на одной-единственной истощенной планете. Наоборот, всё новые люди оказались нужны властям для освоения множества небесных тел, дабы наши густонаселенные соседи по Вселенной - ксеносы самых разных видов - в поисках жизненного пространства не подняли в очередной раз вопрос о перераспределении пустынных, но пригодных для проживания планет.

  Мамочка, говорят, на премию за меня себе по примеру прадеда тоже нуклеиновые кислоты поправила. А папаша второго ребенка хотел, потому что на его нуклеинки тех денег не хватило.

  Такими как я отказниками принято было планеты дальнего космоса заселять, куда меня после школы и отправили. И вот через несколько лет в дальнем космосе - в Пятом секторе Республики, самом дальнем, слыхали про такой? - придумал я со товарищи одну игрушку. Программировать-то мы все умели. А, должен сознаться, играть тогда на компьютерах людям даже больше нравилось, чем детей делать. Только вот судились с нами за нашу игрушку всякие 'сознательные' граждане из общественных организаций - ценности, 'пропагандируемые' нами, не нравились. Словно предчувствовали, какова будет роль игровых обычаев в уничтожении привычного для них мира. А называлась та игра 'Гоблины'.

  Два года прошло с того самого дня, когда запустил 'Гоблинов' в последний раз. Мир изменился, но запах крови уже не так резко чудится по вечерам, когда мы с друзьями - с теми, кто выжил - сидим после заката у камина в мягких креслах, аристократично потягивая мед из дубовых кружек. И вспоминаем, что же из 'Гоблинов' этих вышло. Помянем павших и расскажем вам нашу историю.

  А начиналось все совсем в другой Вселенной...

  Хмурое небо прижалось к самым верхушкам вздыбившихся на горизонте гор. Густые хлопья снега быстро засыпáли следы за растянувшимися по тракту гоблинами и варгами. Кособокий шлях изворачивался под немыслимыми углами. Попытка свернуть в лес, стеной возвышавшийся вдоль дороги с обеих сторон, и срезать очередной поворот не удалась - там ездовые варги ушли в снег по грудь, пришлось снова выкарабкиваться на слегка утоптанную за зиму и потому проходимую дорогу.

  Лишь к вечеру, когда братья Плывуны начали похрюкивать от холода, гоблины - кроме Гóрбача, все как на подбор обладатели внушающих уважение тел - остановились на привал.

  Снегопад наконец-то унялся.

  С трудом мы сумели отойти от тракта, углубившись в густой ельник. Там, на защищенной от ветра полянке, Серый и расчистил место для костерка. Молодежь варила в казанке похлебку. О старую ель облокотился в задумчивости Старик, перебирая четки. А я, склонившись над самым огнем, жарил на железных прутьях мясо. И оттаивал, млел от тепла, пробивавшегося сквозь густой белый мех традиционной гоблинской капюшонной накидки, железо кольчатой брони и темную кожу поддоспешника. Приятно пахло еловой смолой. В такие вот минуты и чувствуешь, что живешь. А не влачишь серые будни, когда годы различаются лишь именами любовниц, убеждающих предаться более благопристойному занятию, чем гоблинские набеги.

  - И кто придумал такой морозец здесь в это время года! - возмущался младший Плывун, пританцовывая у самых языков пламени. Он все еще похрюкивал из-под капюшона своим коротким носом. Обычный гоблинский конический шлем без забрала открывал обветренное лицо с угловатым, мясистым подбородком. Носы пятачком, массивные подбородки и светлые волосы были фамильной чертой почтенного рода Плывунов. По крайней мере тех из них, кого я знавал живыми.

  - Я же не виноват, что Серый где-то вычитал про этого сурового малорослого дворянина, - почему-то оправдывался я, - того, который в древности переводил войско через горы. - А почему я оправдывался, да еще в личине гоблина, догадаетесь сами.

  - Ша, робята, - внушительная туша Старика содержала не только жир, но и много, много мускулов. - Завтра заберем крепостцу и отогреемся. - Старик любил по вечерам попить в тишине обжигающе горячего травяного чая из дубовой кружки. Ну, а если нет чая, то хоть побыть в тишине.

  - А там и веселье близко, - по-детски обезоруживающе заулыбался Берсерк, нежно поглаживая длинную рукоять боевого топора, покрытую резьбой в виде замысловатых рун, непонятных даже нам.

  Берсерк только что снял шлем, и теперь красно-рыжая растительность топорщилась у гоблина на голове во все стороны, лишь лицо, чисто выбритое, несмотря на походные условия, вносило диссонанс в его облик.

  - Да... Давненько я что-то не тягал никакой девахи за косу и в... - не закончил хриплым голосом Серый, смачно вгрызаясь в мясо, да так, что капли жира полетели в стороны. А рядом, на мягких шкурах, мирно почивала секира с немного изогнутой, короткой, приспособленной и для метания рукоятью, к которой крепился длинный кожаный ремень.

  - Вот уж, - по-скоморошьи закривлялся Старик, - почти две недели как. - И тут вдруг его широкое лицо расплылось в доброй улыбке, а окладистая русая борода окончательно выбилась из-под доспеха.

  Вскоре мы один за другим заворачивались в шкуры, устраиваясь на ночлег. Ночью охранять лагерь станут, чередуясь, варги: на их чутье, слух и ночное зрение я всегда мог положиться.

  Подымавшееся над горами солнце заиграло было светлыми красками - и тут же спряталось за тучи. На огромных вороных конях по дороге рысью ехал небольшой отряд - людской латный дозор. Всю ночь шел снег и всадники теперь торили шлях к крепости. Дорога, петляя, пошла вгору, и кое-кто из людей, в ожидании теплого завтрака у камелька, поподымал забрала шлемов.

  - Стоять! - Вожак отряда резко притормозил коня, обдав снежными брызгами раскинувшуюся на тракте серую фигуру.