Читаем без скачивания Экскременты космических лосей - Крюк

Крюк

Экскременты космических лосей

Глава 1: Мыслитель и предприниматель

– Поднимайся, спящий красавец! – бодро воскликнул Бабельянц, ввалившись в комнату Гоблиновича. – Пришло время грандиозных свершений!

Стояло позднее утро. Гоблинович крепко спал, раскинувшись на старом диване. Он вышел из запоя совсем недавно, и вот вчера опять сорвался: об этом говорили пустые бутылки под столом. «Спящим красавцем» его назвал бы разве что полный маразматик. Вонючий и небритый, Гоблинович выглядел как рядовой провинциальный пьяница. Когда-то он был сероглазый брюнет; теперь же его волосы начинали седеть, а глаза сильно заплыли.

Однако под внешностью горького алкаша скрывалась неординарная творческая натура. Иннокентий Гоблинович был автором философской прозы, и его повести иногда печатали в альманахе «Таланты города Старокозлищенска». Писательство дохода не приносило, и волей-неволей Иннокентий вынужден был примерять на себя гораздо более приземлённые специальности: сторож, подсобный рабочий, водитель такси…

Отношения Гоблиновича с работодателем всегда складывались по одному и тому же сценарию: «труд – зарплата – запой – увольнение». После этого был период «творческого кризиса». Иннокентий выходил из него только тогда, когда денег совсем не оставалось. Последним местом, откуда его уволили, был театр. Там Гоблинович задержался дольше обычного, хоть ему и приходилось трудиться простым работником сцены. Его завораживал дух лицедейства, а образованные собутыльники служили приятной компанией. И пусть репертуар был избитый, а публика редела с каждым годом, святилище Мельпомены представлялось Иннокентию отдельным, праздничным миром.

Гоблинович так сильно полюбил свою работу в театре, что иногда приходил туда вовремя. «Если б ты ещё и пить меньше начал, – говорил ему Бабельянц, – то я бы решил, что у тебя роман с кастеляншей». Однако Гоблинович всё так же тяготел к алкоголю. В один прекрасный день он сорвался – сорвался, как и всегда, нелепо и трагично.

В театре его ждали из запоя. Работать там было просто некому. Осознав, наконец, что Гоблинович угодил обратно в лапы зелёного змия, администрация всё-таки уволила его по статье. Так и остался он снова безработным – писатель, философ и просто хороший человек.

– Вставай, богема! – требовал Бабельянц. – Пора нам, почётным жителям города Старокозлищенска, перевернуть эту галактику с брюха на ноги!

Приподнявшись, Гоблинович смотрел на товарища, не понимая ни слова. Наконец, он мало-помалу связался с реальностью.

– Афанасий, ты чего орёшь, как потерпевший? – спросил он, потянувшись за чайником. – Совсем оглох, старый шлагбаум?

– А, проснулся, голубчик! – торжествующе воскликнул Бабельянц. – Проснулся, выпивоха беспросветная! Давай-ка вылезай уже из своего запоя в реальный мир. Ты поможешь мне провернуть одно выгодное дельце.

– Ну и сволочь же ты, Афоня! – произнёс Иннокентий, отхлебнув из носика. – Мне, если хочешь знать, гораздо лучше в моём запое, чем в твоём реальном мире.

Гоблинович был натура созерцательная, в то время как Бабельянц обладал предпринимательской жилкой.

Город Старокозлищенск был расположен на планете Кривоцица, которая входила в состав Елдыринской Губернии. За свою историю Кривоцыца переживала разные времена. Молодость Бабельянца пришлась на тот период, когда в Елдыринской Губернии была запрещена свободная торговля. Однако хитрому Афанасию вовсе не хотелось работать на государство за маленькую зарплату. Мечтая о красивой жизни, он сделался «фарцовщиком» – продавцом иностранных товаров «из-под полы». Чего только не было у пройдохи! Контрабандные сигары, конфеты из жира головоногих сурикатов, модная одежда, запрещённые книги… Последним фактом Бабельянц гордился особенно. Ведь торговать заграничными нарядами – вполне себе обычное преступление, а распространять запрещённую литературу – уже диссидентство. Из-за этого Афанасий считал себя немного литератором и борцом с системой.

В молодости Гоблинович у Бабельянца постоянным покупателем. «Эх, Иннокентий, – мечтательно говорил Бабельянц, – мне выпало родиться не в ту эпоху… Вообрази, какие комбинации я мог бы проворачивать в каком-нибудь казино у тёплого моря! Или представь, дружище, какой бы из меня получился меценат – покровитель поэтов и балерин! Что же могло заклинить в причудливом движении судьбы, которая бросила меня здесь – на жуткой планете с уродливым названием Кривоцыца, в одноэтажном Старокозлищенске?»

Однако времена изменились. На смену запретам пришла эпоха вседозволенности. Информация стала доступной, а чтение – немодным. Зато на одном из спутников Кривоцицы нашли акакиевые месторождения. Несмотря на чиновничий произвол, жизнь в Старокозлищенске казалась сносной.

Бабельянц, человек расторопный и предприимчивый, открыл на местном рынке торговую точку. Бизнес шёл отлично; вскоре Бабельянц купил квартиру, куда стал водить друзей и любовниц. С «коллегами по цеху» он ограничивался лишь деловыми контактами; себя же Бабельянц относил к «просвещённым буржуа» – и компанию подбирал соответствующую: студенты-гуманитарии, художники, околобогемные дивы, полунищие литераторы… Бабельянц и его друзья распивали дорогие коньяки и обсуждали новинки элитарного кино. Купаясь в провинциальном блеске, Афанасий чувствовал себя по-настоящему счастливым.

Спустя некоторое время Бабельянц собрал приличную сумму и купил помещение, чтобы открыть магазин. Однако не тут-то было: вскоре выяснилось, что незадолго до покупки это самое помещение облюбовал мэр города. Старый хозяин, по-видимому, вовремя избавился от опасной собственности. Когда Афанасий понял, что прокололся, обратного пути уже не было.

Последовала городская инспекция. Проверка нашла в бухгалтерии у Бабельянца кучу несоответствий. Привычный к теневым схемам, он никогда не заботился о том, чтобы вести дела согласно букве закона. Решая проблемы взятками, Афанасий не любил пунктуальности и бумажной волокиты. Однако на этот раз обычная схема не сработала: знакомые контролёры отказались помогать коммерсанту. В итоге Бабельянц попал под суд – и хорошо ещё, что бедняга отделался условным сроком с конфискацией имущества.

К тому времени, когда Бабельянц потерял всё, в его двери уже стучалась старость, и поздно было начинать жизнь с нуля. Деловые контакты были потеряны, друзья и женщины растворились – так, будто их и не было. Только Гоблинович пожалел старого знакомого пустил его к себе пожить. Спустя какое-то время Бабельянц переехал в родительский дом на окраине города.

Работать пришлось на местной фабрике сельскохозяйственных дронов: Бабельянц подворовывал оттуда запчасти и торговал ими из-под полы. Не то, чтобы судьба ничему не учила его – но и жить он привык на широкую ногу. По старой привычке Афанасий выпивал – ровно столько, чтоб не уволили. Вскоре завод объявил себя банкротом; к счастью, Бабельянц не успел попасться на воровстве. Его старость спасло то, что всю жизнь он был фиктивно оформлен товароведом на складе, где заправлял его добрый знакомый. По старой дружбе Бабельянц дарил ему дефициты. Именно поэтому ровно к шестидесяти пяти годам старик мог рассчитывать на небольшую пенсию. Всё было не так уж плохо, и Бабельянц продолжал