Читаем без скачивания Экскременты космических лосей - Крюк

Готовясь к старту, Антоха активировал приборную панель и системы жизнеобеспечения. Дюндель отодвинул шину внутрь гаража и принялся плотно задраивать вход. Необходимо было упаковать газонепроницаемый рукав по контуру специальной выемки, чтобы обеспечить герметизацию. У гаража совсем не было окон. Вместо них на внешнем корпусе располагались камеры, изображение от которых выводилось на мониторы приборной панели. Вывески «СТО Гараж Автозапчасти» и «Покраска Авто Недорого» тоже были несгораемыми элементами обшивки. Рядом с гостевой зоной находилась дверь в аппаратный отсек. Снаружи отсек выглядел небольшой пристройкой. Двигатели, баки с горючим и ёмкости с окислителем были расположены под кабиной. Если гараж садился на неустойчивую поверхность, они оказывались на уровне подвального помещения.

Для того, чтобы выводить свои корабли на орбиту, елдыринцы использовали оксикуркуль – дешёвое топливо первой ступени. Оно имело высокий удельный импульс. Когда аппарат оказывался в открытом космосе, необходимо было сделать полёт комфортным и управляемым. В этом помогал перзюзий акакия. На полу посреди кабины располагались шлюзы для заполнения топливных баков. Они работали так, что члены экипажа могли добавлять туда перзюзий прямо во время полёта. Это был простейший космический корабль. Хозяева более совершенных моделей не считали его за транспорт, однако на мегарынок в соседнюю звёздную систему Антоха и Дюндель добирались без проблем.

Когда все приготовления были окончены, ребята установили курс на Пищимуху. «Поехали!» – буднично сказал Антоха, и летающий гараж стремительно поднялся в воздух, оставляя за собой искромётный, дымящийся след на фоне яркого неба.

Глава 3: Путешествие на Пищимуху

Дорога на Пищимуху составляла триста восемьдесят эклов. Привычный к музыке в пути, Дюндель врубил прикольный рэпчик. Из динамика доносилось ритмичное описание огромного фаллоса, и его обладатель никак не мог разместить это счастье в своей «бэхе». Дюндель блаженно кивал в такт композиции. Всякий раз, когда слово «тачка» рифмовалось со словом «сучка», он ощущал наслаждение соразмерностью.

Молчали каждый о своём. Пряча неловкость перед Гоблиновичем, Антоха не отходил от мониторов. Бабельянц дремал, развалившись на диване. Должно быть, ему снились элитные куртизанки. Старик явно не мог решить, чем бы с ними заняться: вот уже много лет он был импотентом.

– Кстати, Афанасий Матвеич, – внезапно спросил Антоха, – а для чего вы опять на Пищимуху летите? Клад искать собрались?

Дюндель хихикнул: шутка показалась ему вполне забавной. Различив своё имя сквозь дремоту, Бабельянц вздрогнул. Понимая, что вопрос Антохи ему невыгоден, старик предпочёл казаться спящим.

– Дрыхнет Матвеич, – пояснил Дюндель. – От пива, видать, размяк…

Зажмурившись, Бабельянц представлял себе множество стаканов коньяка с лимонными дольками. Считая их, он вновь попытался уснуть, однако времени на отдых уже не было. Корабль вошёл в атмосферу Пищимухи, и оставалось лишь найти комфортное место для приземления. Это мог быть остов чего-то огромного или плато на одном из склонов пищимухинских гор.

«Пищимухинскими горами» назывались огромные свалки мусора. Даже взгорья самой Кривоцицы могли бы им позавидовать. «Велик и могуч елдыринский разум! – любил говорить Иннокентий. – Загадить то, что природа создавала многие эры – вот это мощь человеческого интеллекта!»

Посадка прошла удачно. Описав несколько кругов над поверхностью Пищимухи, гараж отыскал себе приличную равнину. С одной стороны от неё находилось поле бытового мусора, с другой – длинная гряда промышленных отходов.

– Приехали, – объявил Антоха. – Можете идти, собирать свои… Кстати, Афанасий Матвеич, вы мне так и не сказали, что вообще здесь хотите.

– Да вот, лосиные какахи идём искать, – проговорил Бабельянц, хитро улыбаясь. Пройдоха знал, что фразу воспримут как шутку и оказался прав: Дюндель тотчас же закатился громким смехом. Антоха с достоинством ухмылялся, приговаривая что-то вроде «Ну дед, ну приколист…»

– Что значит «идём»? – спросил Гоблинович. – Снова потянешь меня за собой? На твои, Матвеич, вылазки никакого остаточного алкоголя в крови не хватит!

Атмосфера Пищимухи была насыщена ядовитыми газами. Обычно гуманоиды не решались покинуть свой корабль без костюма химзащиты. Однако настоящие мужики говорили, что все эти прибамбасы только для маменькиных зануд. Достаточно лишь выпить сорокоградусной – и вот уже бравый елдыринец готов хоть с рептилоидами сражаться, хоть в радиоактивную шахту прыгать. В народе ходило мнение, что алкоголь защитит от любой напасти. Бабельянц и Гоблинович хотели бы этому верить.

– Мне нужна твоя помощь, Иннокентий, – деловито произнёс Бабельянц. – Кто потащит моё тело, если по дороге меня вдруг схватит радикулит?

– Давай хоть респираторы с собой возьмём, – предложил Гоблинович. – Может, они и впрямь от чего-нибудь защитят…

– Хе, – лукаво усмехнулся старик, – из нас двоих у тебя гораздо меньше поводов об этом беспокоиться!

– Брось, Матвеич, своё кокетство. Все знают, что мы с тобой одинаково проспиртованы. А ты, дед, ещё и на мумию смахиваешь.

Какахи планировали собирать в коробку из-под обуви. Хозяйственный Бабельянц снабдил её ремнями, чтобы носить за спиной. К ней прилагались лыжные палки – по одной на каждого елдыринца, а также совок и два респиратора. Елдыринцы надели утяжеляющие жилеты и ботинки, чтобы легче двигаться в условиях низкой гравитации. Когда друзья были готовы, Дюндель открыл им дверь – и вот уже пахнуло внутрь гаража дивным дыханием огромной свалки.

– Закрывай, закрывай скорее! – прокричал Антоха, как только Бабельянц и Гоблинович исчезли в проёме.

Это была равнина. Перед путниками простиралось разноцветное поле, которое незаметно переходило в белёсые холмы.

– Матвеич, а ты не боишься на лосей нарваться? – спросил Иннокентий через респиратор. – Они, говорят, здоровые…

– Сколько раз мы здесь бывали – и ни разу не нарвались, – беззаботно отозвался Бабельянц. – Их ведь не кишмя кишит… Если что – замаскируемся под мусор!

– А мы с тобой и есть биомусор, – усмехнулся Иннокентий.

Холмы, которые сперва казались такими близкими, теперь будто бы отдалялись. Запах местных испарений, который проникал даже через респираторы, пополнился новыми нотками. Опираясь на лыжные палки и увязая в трясине из отходов, елдыринцы просто двигались вперёд – к истокам своего непомерного богатства.

– Интересно, – рассуждал Гоблинович, – а как выглядят эти самые какахи? Мы, получается, даже не знаем, что ищем.

– Какахи должны выглядеть как какахи, – заявил Бабельянц. – Что-что, а фекалии всегда определишь!

Иннокентий хотел было пошутить, что многие люди до сих пор не научились определять фекалии: иногда они принимают их за кино и музыку. Внезапно поднялся ветер. Елдыринцев чуть не сбило с ног, и им пришлось отступить на несколько шагов. Друзья остановились, чтобы переждать особый разгул стихии. Бабельянц укутался в свой бежевый плащ и присел на корточки. Гоблинович, натянув на уши воротник, плотно зажмурил глаза и отвернулся. Сквозь шум он различал, как поднимаются в воздух огромные куски картона. Иногда ему в спину попадали мелкие