Читаем без скачивания Над строками Нового Завета - Георгий Чистяков

Георгий Петрович Чистяков

Над строками Нового Завета

От автора

Книга эта родилась много лет тому назад – как цикл размышлений вслух над строками Нового Завета. Теперь уже невозможно установить, кто первый (вероятно, кто-то из сотрудников журнала «Истина и Жизнь») придумал этот заголовок – именно «над строками», а не «над страницами» Нового Завета. Название оказалось идеальным, потому что именно отдельным строчкам Писания и размышлениям над ними были посвящены те встречи, на которые мы собирались по вечерам в московском храме свв. Космы и Дамиана, стараясь вместе вслушаться в то, что говорит нам в Евангелии Христос.

Конечно же, как учёный, как филолог и богослов, к каждой беседе я готовился, читая специальную литературу, обращаясь к серьёзным научным комментариям и самым разным, порой неожиданным трудам. Но затем начиналась беседа – и строилась она вопреки всем канонам университетской лекции. Задача заключалась не в том, чтобы прочитать популярный курс по экзегетике, пусть даже основанный на современных исследованиях и включающий в себя последние открытия учёных библеистов. Нет, она состояла в ином: в том, чтобы вместе научиться вслушиваться в каждое слово Евангелия, научиться видеть за каждым словом мир, внутри которого проповедует Иисус, и воспринять каждую строчку Писания как призыв, который Он к нам обращает.

Устные беседы, превращённые в очерки, с 1996 года печатались в журнале «Истина и Жизнь», а затем были ещё раз переработаны и дополнены – для отдельного издания. В этой книге очень много элементов науки, но к науке она не имеет никакого отношения. Книга посвящена тому, что в Средние века по-латыни называли lectio divina, или духовным чтением Писания. Она есть попытка научиться читать Евангелие так, чтобы из чтения рождалась наша личная молитва, а из молитвы вырастало устойчивое желание ответить в нашей реальной жизни на тот призыв, с которым к нам обращается Иисус. Наверное, больше никаких задач ни мои слушатели, ни я, ни мои друзья, которые затем героически помогали мне превратить эти беседы и очерки в книгу, не ставили и не ставят. Нам хотелось помочь читателю научиться, открывая Евангелие с любого места, сразу включаться, входить в число тех учеников, которые слушают Учителя с горящими глазами, слушают не для того, чтобы просто запомнить все, что Он говорит, но чтобы ответить на те слова, с которыми Он к ним – а следовательно, и к нам – обращается.

Отправляя готовую книгу в типографию, я не могу не сказать особенные слова благодарности Марине Сергеевне Фёдоровой, которой первой пришла в голову мысль превратить тексты лекций в записанные очерки. Благодарю и всех тех, кто по вечерам собирался в Космодемьянском храме, чтобы принять участие в наших беседах. Эта книга никогда бы не родилась, если бы не слушатели. Они вынуждали меня готовиться к каждой лекции, понимая её не просто как время, за какое требуется рассказать о той или иной главе Нового Завета, но как встречу с Христом, Который проповедует среди нас и проповедь Которого иногда нуждается в том, чтобы та или иная фраза в ней была выделена, а то или другое выражение разъяснено и растолковано.

Часть 1

Четыре Евангелия

У каждого, кто открывает Новый Завет, возникает вопрос: почему Евангелий четыре? Почему одна и та же история изложена в Священном Писании четыре раза? Евангелие от Иоанна, правда, несколько отличается от трёх предыдущих. А вот первые три Евангелия во многом повторяют друг друга почти дословно – это сразу видно, если написать текст тремя столбцами. Но вот именно – почти дословно, всегда с какими-то отличиями в деталях.

С древнейших времён многократно делались попытки свести четыре или хотя бы три Евангелия в одно целое, в единое повествование. Первую такую попытку осуществил ещё на заре христианства Татиан. Татиановское Евангелие, соединившее четыре рассказа в одном, использовалось, но не вошло в практику Церкви. Последнюю же подобную попытку сделал киевский священник Леонид Лутковский. Он соединил Евангелия от Матфея, Марка и Луки в одно, а к ним приложил Евангелие от Иоанна как отличающееся. Работа его была, опубликована «Литературной газетой», но не пришлась по вкусу читателям. Во второй раз её никто издавать не стал. По той, видимо, причине, что первые три евангелиста, не говоря уже об Иоанне, очень не похожи друг на друга.

Евангелие от Марка по времени написания – первое. Оно довольно краткое по сравнению с остальными. В Евангелии от Марка Иисус меньше говорит, чем в повествованиях Матфея, Луки или Иоанна. Есть такой способ печатания Нового Завета, когда слова Христа, говоря по-латыни, ipsissima verba – выделяются красным цветом. Так вот, красного текста в Евангелии от Марка значительно меньше, чем в трёх других. Зато внимание читателя постоянно фиксируется на том, что делает Иисус. Чудеса здесь описаны подробнее, чем у Матфея, который рассказывает о них конспективно, кратко.

Хотя русское «от Марка», «от Матфея» указывает на то, что данное Евангелие от начала до конца написано тем или иным евангелистом, традиция утверждает, что Евангелие от Марка было написано для проповеди среди римлян, на основе проповеди апостола Петра в Риме. Марк повторил в своей проповеди то, о чём говорил Пётр, а затем ученики Марка составили Евангелие ano, secundum, «согласно Марку». Это значит не by Marc, a according to Marc, то есть «согласно проповеди». И по-французски, скажем, это не par St. Marc, a selon St. Marc, то есть «согласно проповеди Марка, согласно тому, что говорил некогда Марк».

Похоже, Евангелие от Марка действительно адресовано римлянам. Из римской литературы эпохи императора Августа, близкой по времени к евангельской, мы знаем, что римляне – это народ воинов и поэтов. Они эмоциональные, решительные, взрывные, они не любят рассуждать, они умеют воевать, страдать и воспринимают мир без полутонов. Они очень остро воспринимают то, что Гораций назвал «color vitae» – краски жизни. Римляне не любят отвлечённостей – это не греки, давшие миру замечательных историков и философов, это – предки современных итальянцев. Именно поэтому Евангелие от Марка наполнено яркими зрительными образами, которых нет ни у Матфея, ни у Луки, ни у Иоанна. И в этом ярком мире, где всё воспринималось в большей мере через зрение, краткое Евангелие от Марка с яркими описаниями чудес, где Иисус мало говорит, но много действует, – такое Евангелие действительно могло быть воспринято как своё…

Вот сцена, когда Спаситель усмиряет бурю на Галилейском море. Она описана во всех четырёх Евангелиях, но только у Марка есть такая, например, деталь. У всех сказано, что во время бури Иисус спал. А Марк добавляет: «на корме на возглавии» – то есть даёт нам чисто зрительный образ. И мы сразу представляем себе, как Он спал: «на корме на возглавии».

Другой пример. К Иисусу прибегает богатый юноша, чтобы спросить: «Учитель благий! Что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?» В ответ Иисус говорит ему: «Знаешь заповеди…». У Марка есть деталь: «подбежал… пал пред Ним на колени и спросил». Это движение юноши, который падает на колени, сохранило только Евангелие от Марка.

Иисусу говорит ученикам, что тот, кто хочет быть первым, должен стать последним. А кто не смирится, как дитя, не внидет в Царство Божие. Этот эпизод есть и у Матфея, и у Марка. У Матфея читаем: «Иисус, призвав дитя, поставил его посреди них, и сказал…» А у Марка перед словом «сказал» вставлен причастный оборот: «обняв его». Это опять яркая зрительная деталь.

Слепой по имени Вартимей кричит: «Иисус, Сын Давидов! помилуй меня». Слепого зовут к Иисусу, и он подбегает, скинув плащ. Эту деталь, это движение – слепой скидывает плащ и остаётся в одном хитоне – сохранило только Евангелие от Марка.

Женщина с алавастром, маленьким сосудом с драгоценным благовонным миром, приходит, чтобы пролить это миро то ли на ноги, то ли на главу Иисуса. У Марка запечатлено ещё одно характерное движение: разбив алавастр, женщина возлила миро. Она разбила сосуд, чтобы больше никто ничего не смог в него налить. И эта сцена есть тоже только в Евангелии от Марка.

Почти на каждой странице Евангелия от Марка можно найти такие детали, которые, не изменяя содержания в целом, даже не прибавляя к учению Иисуса никаких новых штрихов, дают нам возможность как бы увидеть происходившее, внося в рассказ зрительные, как правило, динамичные детали: сброшенный плащ, разбитый сосуд, упавший на колени юноша. Иногда, как, например, в описании входа Господня в Иерусалим, они просто конкретизируют повествование. Ученики идут к какому-то дому, чтобы отвязать осла. Марк уточняет, что осёл был привязан у ворот снаружи, в переулке. Не внутри двора, не на улице, а именно снаружи и именно в переулке. Этих деталей ни в одном из других Евангелий нет.

Ещё одна отличительная черта Евангелия от Марка – его язык. Он на редкость плох. В Деяниях святых апостолов Пётр и Иоанн восклицают: «Мы не можем не говорить того, что видели и слышали» (4: 20). Примерно так мыслит и евангелист Марк, и эту фразу из Деяний можно было бы поставить эпиграфом к Евангелию от Марка. Писать ему очень трудно. Он никогда не был писателем и не будет им впредь. Он тот, кого евангелист Иоанн назовёт потом словом «свидетель». Понимая, что рассказать об Иисусе необходимо несмотря на то, что это ему очень трудно, он рассказывает. Он говорит на странном, временами смешном, временами почти непонятном греческом языке, использует какие-то неожиданные образы.