Читаем без скачивания Mon Agent или История забывшего прошлое шпиона - Андрей Мелехов

Андрей М. Мелехов

Mon AGENT

или

История забывшего прошлое шпиона[1]

Эта книга посвящается моей дочери Маше потому что она меня об этом попросила и потому что я её очень люблю

От автора

Когда сегодня мы видим, какого влияния и могущества добились христианские церкви и секты, нам трудно представить, что в первые десятилетия после смерти Иисуса его учение не имело однозначного будущего. Так, большая часть ранних христиан никогда не называли себя таковыми. Они были иудеями и не испытывали в этом плане каких-либо сомнений. Они соблюдали Тору (она же — Ветхий Завет для христиан), ели кошерное и делали обрезание. Одно из наиболее революционных событий в истории раннего христианства произошло, когда будущий святой Павел смог убедить будущего святого Петра в том, что неевреи, желающие последовать учению распятого пророка, могут игнорировать многие требования иудейского Закона. Что им не обязательно сначала подвергаться обрезанию, становиться иудеями и лишь потом — христианами. И Первосвященник Храма в Иерусалиме, и римские оккупационные власти рассматривали последователей казнённого плотника из Назарета лишь как ещё одно (из многих) ответвлений официальной религии всё того же Яхве. Римляне, наверное, не переставали удивляться способности жителей вечно неспокойной провинции, столь важной для их азиатской стратегии и отношений с парфянским царством, вновь и вновь поддаваться возбуждающим речам очередного смутьяна, будь он из Галилеи, Египта или Иерусалима.

В первые двадцать-тридцать лет после памятных событий на Голгофе у апостолов Христа и их учеников не возникало потребности в строительстве какого-то долговременного теологического и формального фундамента новой религии. Им не нужны были украшенные золотом алтари и роскошные облачения священников. Их храмами являлись обыкновенные дома и пещеры, где они собирались когда тайно, а когда и открыто, чтобы послушать не заунывное чтение Псалтыря разжиревшим от безделья попом-лицемером, а зажигательные речи таких замечательных энтузиастов, как Пётр, Павел или Лука. Первые христиане собирались после работы и, несмотря на усталость, могли ночи напролёт слушать дошедших до них исхудавших, оборванных, но горевших святым огнём миссионеров. Ни одна из книг Нового Завета ещё не была написана. Легенды о Христе передавались в основном из уст в уста его первыми учениками и родственниками.

Один из двух признанных апологетов Церкви — святой Павел — большую часть своей жизни во Христе верил, что второе пришествие вот-вот состоится. Что Иисус, как и обещал, появится скоро и неожиданно, «яко тать в нощи». Посему бывший гонитель христиан и не заботился о «партийном строительстве» на долговременную перспективу. Поэтому он и не думал об увековечивании своих собственных наставлений и достижений. Павел, наверное, очень бы удивился, узнав, что его порою ругательные письма к ранним христианским сообществам пережили тысячелетия и до сих пор не дают покоя последователям различных ветвей учения Христа. Не дают они покоя и иудеям, винящим Павла в создании корней современного антисемитизма, и мусульманам, которым как кость в горле его обожествление Иисуса, почитаемого ими в качестве «предпоследнего» пророка.

Правда заключается в том, что и сам погибший во имя человечества на кресте Назаретянин, и его апостолы, и ранние последователи верили в то, что он вернётся со дня на день, и уж точно ещё при жизни многих, кто помнил его живым. Это уже много позже, не увидев его в первые пятьдесят лет после вознесения, христиане поняли, что ждать, наверное, придётся долго, а потому кто-то должен руководить процессом и регламентировать его. Если же верить самому распятому на кресте великому человеку, то резонно задать неизбежный вопрос: а не произошло ли уже второе пришествие? А если произошло однажды, то могло ли оно случиться два, три, несколько раз? Почему мы уверены в том, что подобное событие обязательно закончилось бы так, как того ожидали и сам Иисус, и великие отцы Церкви? И кто знает, может рядом с нами живёт добрый странноватый плотник, говорящий с сильным ближневосточным акцентом? Возможно, потирая шрамы на запястьях, он просто ждёт своего часа…

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Институт

Что есть свет? И что есть тьма?

И кто он — тот, кто сотворил этот мир?

И кто есть Бог? И кто есть ангелы?…

И кто правит миром? И почему кто-то слеп, а кто-то хром, кто-то богат, а кто-то беден?

Это богохульство, когда [христиане] утверждают, что у всемогущего Бога… имеется враг, который ограничивает его способность творить добро.

Глава 1

В первый раз Бизнесмен увидел незнакомку возле бассейна у подножия монументальной башни дорогой гостиницы в Йоханнесбурге. Это была молодая, длинноногая блондинка, свежая как только что сорванные фрукты. Она была одна и проводила всё своё время за плаванием и чтением книг — английских переводов француженки Саган и русского Достоевского. Плавала девушка красиво, естественно и спокойно — как рыбы, морские животные и хорошо тренированные спортсмены. Она по большей части игнорировала окружавших её мужчин, за исключением эпизодической вежливой полуулыбки официанту, принесшему стакан минеральной воды или сока.

Девушка одевалась в очень простые лёгкие сарафаны, светло-голубые джинсы и белые футболки. Она почти не пользовалась косметикой. У неё была чудесная бархатистая кожа и стройная фигура. Незнакомка была холодна, светла и прекрасна, как Снежная Королева из сказки Андерсена и как девушки с рекламы крема «Нивеа». Одним словом, она оказалась неизбежным центром внимания как состоятельных постояльцев — преимущественно белых, так и обслуживающего их персонала — исключительно африканцев. Даже Главный Католик — угасающий и думающий о вечном — не прошел бы мимо неё, не удостоив пастырским благословением и внимательным мужским взглядом. Скорее всего, после этого ему пришлось бы долго молиться, по обыкновению распростёршись в позе распятого на деревянном полу своей спальни.

Бизнесмен был неплохо выглядевшим сорокалетним австрийцем венгерского происхождения. Он был высок, мускулист, волосат как животное и космополитичен. Вдобавок он был абсолютно беспринципен и никогда и никого, кроме, разумеется, самого себя, не любил. Будучи торговцем оружием, всю свою сознательную жизнь он провёл на рубежах соприкосновения капитализма и коммунизма, ислама и христианства, законного и преступного. В восьмидесятые австриец продавал чешскую пластиковую взрывчатку и румынские автоматы ирландским боевикам, которые платили деньгами, щедро жертвуемыми американскими миллионерами. В девяностые он хорошо заработал, скупая для американцев у афганских бандитов и пакистанских спекулянтов ими же, американцами, поставленные зенитные ракеты «Стингер». На заре же нового тысячелетия бизнесмен решил, что настала пора разрабатывать новую рыночную нишу — торговли умными электронными компонентами. Такими, которые, например, могли превратить музейную иранскую ракету китайского производства в высокоточный снаряд, неуязвимый даже для самых современных средств противовоздушной обороны. Ещё одним приоритетным направлением деятельности преуспевающего торговца смертью стали уникальные технологии.

Бизнесмен, как и многие другие обитатели Центральной Европы, владел множеством иностранных языков, любил экзотические места и изысканные удовольствия, легко зарабатывал и легко тратил деньги. Его возбуждали опасные проекты, где удовлетворение одного клиента могло вызвать раздражение другого, его привлекали общение с опасными людьми, внимание сильных мира сего, быстрые машины и красивые женщины. Естественно, последние были для него всего лишь высоко ценимыми объектами для наслаждения — такими же, как бутылка дорогого вина или редкая сигара. Его импозантная внешность, общительность прирожденного торговца, способность заинтересовать многочисленными историями — своими и чужими, реальными и вымышленными, а также несомненный достаток и эпизодические проблески щедрости — всё это способствовало приятным приключениям с представительницами прекрасного пола самых различных национальностей, рас, возрастов и родов занятий.

Сейчас он коротал время в Йоханнесбурге в ожидании решения вопроса с приобретением небезынтересного прибора, способного направленным воздействием энергетического импульса вывести из строя электронику даже быстро движущегося объекта. Прибор был уникальным и, в соответствии с планом Бизнесмена, предназначался для нужд одного ближневосточного государства, во главе которого стоял амбициозный, хотя и не совсем психически здоровый лидер. Следуя неписаным правилам нелегальной международной торговли оружием, южноафриканцы — низкооплачиваемые руководители государственной корпорации — не изъявляли особого желания знать, кто в действительности купит новое изобретение. Их не смущало то, что официальным получателем должна была стать небольшая страна, немногочисленное население которой разговаривало на языке славянской группы, с трудом сводило концы с концами и слыхом не слыхивало о том, что на это самое приобретение планируется потратить треть её валового национального продукта. Южноафриканцам было по большому счету всё равно, коль скоро на соответствующих бумагах стояли подлинные печати и подписи таких же не удовлетворенных своим финансовым положением чиновников, как и они сами.