Читаем без скачивания Mon Agent или История забывшего прошлое шпиона - Андрей Мелехов

— А ведь могут быть и такие, которые не отказались бы просто исчезнуть, просидев в Чертоге Небесном несколько тысяч лет! — неожиданно нарушил тишину Основоположник, от которого подобные редкие философские изречения воспринимались примерно так же, как японская церемония чаепития в харчевне на американской бензоколонке.

— Не думаю, что подобных самоубийц окажется много! — не согласился Миссионер. — Одно дело жить в вечной благодати и иногда ныть, что надоело! Скука скукой, но ведь праведников, отказавшихся от благодати по своей воле, можно на пальцах пересчитать. Совсем другое дело, когда эту роскошь — пожаловаться на скуку бессмертного бытия за кувшином беспохмельного нектара — у тебя вдруг отбирают и сообщают, что всё, дорогие мои, не будет больше ни вина, ни комфортабельных бесед в трапезных, ни утренней молитвы, ни опостылевших родственников и соседей!

— Пугать не будем! — наконец, после недолгого молчания, веско сказал Михаил, являвшийся начальником силового ведомства Рая. В отличие от слабых человеков, пусть и святых, у этого старого воина Господа с принципами было всё в порядке.

— А если окажется, что в других мирах нашего измерения вечное существование всё же возможно? Какова будет позиция Корпуса ангелов в этом случае? — осторожно поинтересовался Миссионер.

Все замолчали, поняв, что иерарх намекал на возможность «освободительной» войны в стиле избранного народа, набредшего после пустынных лишений на Землю Ханаанскую и быстро разобравшегося с местными, которые почему-то не хотели добровольно покидать свои владения и жилища. Михаил подумал и нехотя ответил:

— Сначала надо узнать наверняка, а там посмотрим! Может статься, что мусульмане-то у себя по-прежнему живут вечно, а вот наш брат — всё равно дуба даст!

— Так вот насчет «узнать»! — довольно вмешался Миссионер, по своему обыкновению дождавшийся удобного момента и предварительно переглянувшийся с Основоположником. — Помните ли вы Уриэля?

— Предатель? Убежавший часовой? Наёмник Египтянина? Конечно, помню! — без особого восторга подтвердил Михаил. — Я оставил его в живых по твоей же просьбе: чистить бока трём китам в подземелье. А что?

— Я взял на себя смелость предположить, что несомненные способности Уриэля достать нужное и… гм… опыт посещения Земли и прочих греховных мест делают его неплохим кандидатом для того, чтобы добыть для нас кое-какую информацию.

Миссионер хлопнул в ладоши — и в храме материализовался Уриэль. Все, кроме Миссионера и Основоположника, невольно ахнули. Бывший ариец напоминал сейчас скорее стареющего вампира, чем красавца-ангела, каким он был совсем недавно. Его длинные светлые волосы — когда-то такие живые, длинные и густые — поредели. Крылья более не выглядели лебедиными: из-за наполовину выпавших перьев он напоминал ощипанную курицу. Изменилось и его лицо. Оно не только покрылось морщинами. Из-за впавших, сверкающих из-под бровей глаз и гротескно торчащих из закрытого рта клыков оно приобрело демоническое выражение. От бывшего поклонника нацистского Рейха сильно тянуло синтетическим запахом фиалок. Видимо, он по-прежнему нуждался в контрабандном земном пестициде для нескончаемой борьбы с подхваченными в Анголе блохами.

— И кто ж тебе, сердешный, такую рожу сделал? — не удержался Гавриил. — Неужели ты, Михаил, покарал? Удалось!

Уриэль угрюмо молчал, посасывая клыки, по которым стекали струйки отвратительной слизи.

— Не всё так просто, Гавриил! — невольно поморщившись, ответил Миссионер за разжалованного ангела. — Может статься, скоро у нас таких… гм… несимпатичных появятся многие тысячи! По мнению нашего советника по науке Галилео, ангелы с порочными сердцами не только ускоренно стареют, они ещё и приобретают облик, соответствующий их тайным помыслам. То есть становятся демонами, вампирами и прочей адской нечистью.

— А это только с ангелами происходит? — поинтересовался Михаил, внимательно и со значением разглядывая иерархов. Основоположник изобразил на лице непонимание (что обычно удавалось ему естественно и безо всяких видимых усилий) и промолчал. Миссионер выдержал дерзкий взгляд недолюбливавшего его архистратига и спокойно ответил:

— По счастью, да, только с вами! Я, кстати, рад, что твоя внешность пока никак не изменилась! Так вот, как уже было сказано, мы взяли на себя смелость и дали Уриэлю шанс продемонстрировать свои навыки. Мы отправили его на Землю, поставив задачу разузнать об интересующей нас области.

Основоположник с интересом отметил это внезапно появившееся «мы», но решил промолчать.

— Ты решил использовать науку смертных в наших целях? — с изумлением спросил Гавриил.

— А что, у нас есть своя? — резонно ответил Миссионер. — Мы, конечно, существуем в Царстве Господнем, но давайте будем до конца откровенны! И эти прекрасные каменные колонны вокруг нас, и твой панцирь, и механическая Книга Жизни, построенная Галилео и швейцарскими часовщиками, были придуманы смертными, а мы лишь позаимствовали все эти достижения прогресса.

— Да, насчёт «смертных», — добавил Основоположник, — я бы не забывал, что сейчас нам кичиться нечем: мы и сами теперь смертные! Неизвестно, сколько протянем и как будет тленом разить от нас после смерти!

— Но, мои уважаемые коллеги, давайте вернемся к миссии Уриэля! — продолжал Миссионер. — Как оказалось, на Земле, возможно, приблизились к решению проблемы физического старения. Это, конечно, не совсем то, что наше — Богом данное физическое и духовное бессмертие, — но всё же, как понимаете, сгодилось бы и оно! Уриэль, расскажи нам о своем путешествии в Лондон!

Глава 4

Полковник — с короткой стрижкой, чуть оттопыренными ушами и очень спокойными глазами человека неоднократно видевшего чужую смерть, — коротал время за домашним просмотром американского боевика. Боевик был с претензиями на интеллектуальность и достоверность. Его авторы пытались объективно, но в рамках неизбежной политической корректности, оценить мировую роль Соединенных Штатов во всемирном внедрении ценностей Западной цивилизации. Они добросовестно пытались понять, почему же усилия цивилизаторов иногда воспринимались столь неоднозначно. Полковник не без интереса следил за перипетиями довольно замысловатого сюжета, пока на экране не появились шпионы из организации, которую раньше называли КГБ. Где творцы американских фильмов находили вдохновение для создания подобных типажей и почему они не использовали для озвучивания хоть кого-нибудь из двух миллионов русскоязычных, живших в Америке, оставалось для сорокалетнего разведчика большой загадкой. Примерно того же порядка, как то, откуда берётся пыль и куда деваются деньги.

Полковник меланхолично пожал крепкими плечами и в очередной раз подивился лингвистическим способностям американских актёров, умудрявшихся так фонетически исказить в общем-то несложные русские ругательства. Кстати говоря, кроме этих ругательств, гэбисты в американских фильмах почему-то почти ничего не произносили. Разведчик философски подумал, что в этот раз заокеанские киношники хотя бы забыли воткнуть каждому в рот по сигарете без фильтра и всунуть в кадр чугунный чайник с водкой. Гэбистов он, впрочем, будучи сотрудником конкурирующей спецслужбы, любил ещё меньше, чем американские режиссеры. О ней слышали и говорили гораздо меньше, но, по его просвещенному мнению, сия организация отличалась от бывшего «комитета» так же, как шампанское французское от шампанского советского. Ведь он работал в Главном Разведывательном Управлении — военной разведке российской армии, имевшей давние корни и великую историю.

Полковнику было скучно. Не так давно, расследуя дело о жёлтых алмазах и убийстве или исчезновении всех сотрудников ангольской миссии ГРУ, он узнал много нового. После африканских командировок его угнетала сегодняшняя кабинетная работа. С обедом по расписанию и с перешёптыванием сослуживцев о пенсии и бабах в пропавших стоялым табачным дымом коридорах, не ремонтированных со времён Карибского кризиса. Каждодневное сидение в офисе вызывало у него удушающее ощущение двадцатилетней женитьбы по расчёту. Ему мучительно хотелось опять прикоснуться к загадочному миру, в существование которого он ещё недавно не верил. Его тянуло пообщаться с кем-нибудь, кто, услышав об инструкциях, передаваемых через умершую сотрудницу родного ведомства агенту, находящемуся в потустороннем мире, не побежал бы за санитарами и смирительной рубашкой. «Хлорофос» — оперативник военной разведки, рассказавший ему о своём недолгом, но запоминающемся пребывании в Небесном Чертоге, был единственным, кто смог бы понять его. Если бы, конечно, не проходил сейчас очередной интенсивный курс лечения в закрытом ведомственном санатории «Аквариума» (штаб-квартиры ГРУ), специально предназначенном для слишком впечатлительных сотрудников. Зайдя в ванную комнату и зачем-то оглянувшись, Полковник достал из хитроумного контейнера — полого баллона с бритвенной пеной — свою реликвию. Осторожно, кончиками пальцев, он вытянул из пластикового пакетика обыкновенное с виду перо — белое, похожее на лебединое и почему-то немного пахнущее фиалковым туалетным освежителем. Он осторожно отпустил пёрышко, и оно чудесным образом осталось висеть в воздухе. Полковник долго и с благоговением смотрел на этот предмет, доставшийся ему от ангела, попавшего в засаду спецназа. В этот момент, по эмоциональной заряженности напоминающий молитвенный экстаз монаха или острое удовлетворение миллиардера, разглядывающего свою коллекцию драгоценных камней, раздался пронзительный зуммер специальной, защищённой от прослушивания, телефонной линии. Полковник невольно вздрогнул и быстро спрятал перо. Перед тем как поднять трубку старомодного с виду телефонного аппарата, он посмотрел на часы в гостиной. Было глубоко за полночь, а потому звонок явно не касался предстоящего совещания о порядке списывания командировочных расходов при проведении заграничных операций. Когда он услышал первые фразы взволнованного дежурного офицера из «Аквариума», у него часто забилось сердце.