Читаем без скачивания «Соколы», умытые кровью. Почему советские ВВС воевали хуже Люфтваффе? - Андрей Смирнов

Андрей Смирнов

«Соколы», умытые кровью. Почему советские ВВС воевали хуже Люфтваффе?

Предисловие

Пожалуй, не будет преувеличением утверждать, что до 1988—1989 гг. изучение истории Великой Отечественной войны в нашей стране преследовало не столько научные, сколько пропагандистские цели. Военные историки, по существу, должны были заниматься антинаукой: вместо того чтобы, выявляя, критикуя и анализируя исторические источники, устанавливать истину, им приходилось комментировать, иллюстрировать и пропагандировать истину, установленную за них априори – истину, спущенную из коридоров власти и призванную эту власть укреплять. От советского военного историка требовался, по существу, лишь подбор фактов, «зримо показывающих» «преимущества советского общественного и экономического строя», «превосходство военной организации социалистического государства над военной машиной фашистской Германии», «руководящую роль Коммунистической партии в организации отпора врагу», «несокрушимое морально-политическое единство советского народа», «массовый героизм советских людей», «высокое боевое мастерство советских воинов» – и т.д. и т.п. Если же таких фактов не хватало или не было совсем, то их попросту придумывали – занимаясь, таким образом, той самой фальсификацией истории, в которой в СССР не уставали обвинять «буржуазных исследователей». Приведем лишь один пример. «Пехота мало маневрирует, не применяет методов обхода и окружения, действует в большинстве случаев в лоб», – так оценивались действия войск 11-й гвардейской армии в Орловской операции (июль 1943 г.) в составленном вскоре после этих событий докладе представителя Генштаба при Западном фронте полковника А.И.Харитонова1. А вот что можно прочесть о тех же действиях в мемуарах бывшего командующего 11-й гвардейской И.Х.Баграмяна (являющихся, как и большинство мемуаров советских военачальников Великой Отечественной, не столько собственно воспоминаниями, сколько попыткой исторического исследования): «Командиры полков избегают брать сильно укрепленные высоты и населенные пункты лобовыми атаками, стараются обходить их с флангов, нападать с тыла»...2

Реальные же, но неудобные для пропаганды «славного прошлого советских Вооруженных Сил» факты либо отрицались, либо замалчивались, либо, на худой конец, тщательно ретушировались и представлялись полубезобидными «временными неудачами», «определенными трудностями» и «отдельными недостатками»... Столь же «научной» была и критика нелестных для советской стороны оценок, содержавшихся в источниках и литературе противоположной стороны – например, в мемуарах немецких военачальников. Эти оценки – если они вообще не замалчивались – попросту, без какой-либо аргументации, объявлялись «клеветой» и «измышлениями»...

Соответственно, принижались успехи и замалчивались сильные стороны врага – сплошь и рядом изображавшегося чисто по-пропагандистски, в карикатурном виде. Ярким выражением этого преобладания пропаганды над наукой, эмоций над трезвым анализом были пропагандистски-пренебрежительные термины и обороты, характеризовавшие немецкую армию и проникшие не только в научно-популярные, но и в научные (по форме) советские издания: «гитлеровские вояки», «фашистские стервятники», «воздушные пираты», «вражеские орды» и т.п. Противник, по существу, не изучался советскими военными историками вообще!

Можно указать и на несколько действительно научных, лишенных пропагандистской заданности доперестроечных отечественных работ по истории Великой Отечественной войны, – работ, которые предназначались для военного читателя (Советской Армии все-таки требовалось извлекать опыт из своих неудач). Но эти работы носили закрытый характер. Открытые же более или менее объективные исследования по этой тематике стали появляться лишь с 1988 года. Однако примерно с 1995-го официальная отечественная военно-историческая наука все в большей и большей степени возвращается к советским традициям изучения истории Великой Отечественной – к традициям подмены исследования пропагандой. После выхода в 1998 г. весьма информативных и добротных в научном отношении четырехтомных очерков «Великая Отечественная война. 1941—1945» научный уровень работ, выходящих под эгидой российского Министерства обороны, вновь стал, как правило, откровенно убогим – а порой и нулевым. Как на характерный пример можно указать на комментарий «Военно-исторического журнала» (официального издания Генерального штаба Вооруженных Сил России) к одной из своих документальных публикаций 2001 года. Опубликовав описание боевых действий мотострелкового полка, составленное в июле 1941 г. его командиром и рисующее действия полка геройскими и эффективными, редакция объявляет, что эти записки «начисто опровергают и расхожее ныне в обществе мнение, согласно которому летом 1941 года войска Красной Армии якобы поголовно были охвачены паникой и, не оказывая противнику упорного сопротивления, беспорядочно отступали»3. Не говоря уже о том, что достоверность опубликованного источника требует проверки – ведь командир полка заинтересован в том, чтобы представить действия своей части в лучшем свете! – напомним, что стрелковых и мотострелковых полков в Красной Армии летом 41-го было несколько сотен и делать столь глобальный вывод на основании сведений о боевой работе лишь одного из них, мягко говоря, некорректно. Впрочем, что говорить о научной корректности, если комментаторы не замечают даже того, что описываемый в их публикации полк в состав Красной Армии вообще не входил (он принадлежал к войскам НКВД)! Что говорить о научной корректности, если публикатор документа не знает даже того, что общепринятое в те годы сокращение «к/р» означало не «криминальный» (!), а «контрреволюционный», – а редакция этой его ошибки не замечает и не исправляет! В том же периодическом издании снова и снова приводят фантастическую цифру в 57 000 уничтоженных советскими ВВС немецких самолетов4 – хотя из опубликованных в СССР еще в 1957 г. данных службы генерал-квартирмейстера люфтваффе видно, что такой величины могло достичь лишь общее количество уничтоженных и поврежденных (в том числе и совсем незначительно) немецких самолетов – и не на советско-германском, а на всех фронтах Второй мировой войны...5 В общем, стремление к более или менее объективному изучению истории Великой Отечественной в России сейчас является уделом почти исключительно независимых исследователей – среди которых, однако, также встречаются и дилетанты в науке.

Все вышесказанное относится и к такому аспекту как боевые действия авиации на советско-германском фронте. Имеющиеся несколько общих работ6, во-первых, затрагивают боевую работу лишь советских ВВС, а, во-вторых, страдают всеми пороками советской военно-исторической науки (точнее, военно-исторической пропаганды) – бедностью приводимого фактического материала, бездоказательностью важнейших выводов, пропагандистским суесловием, наконец, просто лживостью. Характерна пометка, сделанная трижды Героем Советского Союза А.И.Покрышкиным на полях книги «Советские Военно-воздушные силы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» напротив того места, где поются дифирамбы тактике советской истребительной авиации в апрельских боях 1943-го над кубанской станицей Крымская, где говорится о «ярко выраженном наступательном характере» этих боев, о том, что «удачно было организовано взаимодействие между родами авиации», об успешном применении крупных групп истребителей, «которые отгоняли патрулирующих вражеских истребителей или связывали их боем» и т.д. «Все было не так», – кратко написал участвовавший в этих схватках Александр Иванович...7 Подлинно научного исследования по истории боевого применения авиации на советско-германском фронте – свободного от идеологической заданности, основанного на достоверных источниках как советского, так и немецкого происхождения – у нас по-прежнему нет.

Естественно, создание такого труда – работа не для одного исследователя и займет оно годы. Однако набросок можно, думается, сделать уже сегодня. Ведь за последние 15—18 лет (примерно с 1992 года) благодаря усилиям независимых российских, белорусских и украинских исследователей – из которых здесь должны быть названы прежде всего В.И.Алексеенко, Н.Н.Баженов, В.Г.Горбач, М.В.Зефиров, Д.М.Дёгтев, К.Ю.Косминков, В.Р.Котельников, С.П.Кульбака, А.Н.Медведь, М.Э.Морозов, В.А.Обухович, В.И.Перов, О.В.Растренин, В.Раткин, А.И.Русецкий, Ю.В.Рыбин и Д.Б.Хазанов – создан уже немалый задел материалов для написания научной истории боевого применения советских и немецких ВВС в Великой Отечественной войне. Исследуя частные вопросы истории советской и немецкой авиации и борьбы в воздухе в годы Второй мировой войны, эти авторы привлекли множество новых источников, среди которых не только ранее не изучавшиеся документы советских ВВС из фондов Центрального архива Министерства обороны России и Центрального военно-морского архива, но и документы люфтваффе, а также воспоминания пилотов люфтваффе и написанные уже в постперестроечные времена воспоминания советских летчиков-фронтовиков – воспоминания, уже не «приглаженные» советской цензурой и потому являющиеся источником просто бесценным! (Вообще, заслуги постперестроечных собирателей и публикаторов подобных воспоминаний – С.Анисимова, Н.Г.Бодрихина, В.Вахламова, А.Дикова, А.В.Драбкина, Г.Койфмана, О.Корытова, И.Крамника, В.Раткина, А.Серых, А.Сухорукова, А.Юрченко, А.Яковлева и других – перед отечественной исторической наукой без преувеличения неоценимы: не забудем, что ветеранов-фронтовиков с каждым годом становится все меньше...). Белорусские историки впервые опубликовали на русском языке известное исследование бывшего генерала люфтваффе В.Швабедиссена8 – представляющее собой, по существу, свод немецких источников по истории боевой работы советских ВВС на советско-германском фронте.