Читаем без скачивания Бес. Покойный дом (сборник) - Таня Иванова

Бес. Покойный дом

Таня Иванова

© Таня Иванова, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

– Не нравится мне этот дом, – сказал участковый своему новому напарнику.

– Почему? – удивился тот.

– Проклятый он.

– Да ладно, – засмеялся напарник. – Я во все это не верю.

– Я тоже не верил, но в этом доме нет ни одного счастливого человека. И все время что-нибудь происходит. И это всегда плохое. В нем четырнадцать квартир. И в каждой что-нибудь, да происходило. В одной кто-то убивает, в другой ругается, в третьей – умирает, в четвертой – медленно сходит с ума. Есть только одна квартира, в которой тихо и спокойно. Это самая последняя – четырнадцатая – квартира. Но там уже давно никто не живет.

– Странный ты какой-то, – усмехнулся напарник.

– Посмотрим, что с тобой будет через полгода на этом участке, – ответил участковый.

Квартира №1

Сегодня Ксюша идет домой одна. У нее хорошее настроение, т. к. теперь она точно знает, что поступила в гуманитарный профильный десятый класс своей школы. Это лучше, чем учиться в обычном классе. И пусть она заняла лишь шестое место в общем экзаменационном зачете, а не первое, но это же совсем не важно. Главное – поступить, а уж свои знания она сможет показать в течение предстоящего учебного года в полной мере.

Ксюша – отличница со стажем, т. е. с самого первого класса. Уроки ей давались легко: логика, смекалка, хорошая память – это был ее багаж. Как многие отличницы, Ксюша мало общалась со своими сверстниками. Их беседы сводились к следующему:

– Привет. Ты алгебру решила? – спрашивал ее какой-нибудь одноклассник.

– Да, решила, – отвечала она спокойно.

– Дай списать.

Затем было два возможных варианта развития событий: либо она доставала свою тетрадь и отдавала на списывание, либо, если домашняя работа была настолько сложной, что она потратила много времени, она отказывалась давать списывать домашку. И в том, и в другом случае она ничего не теряла и не находила, т. к. за решенные задачи она получала огромное человеческое «спасибо», с которым мало, что можно сделать, а за свою вредность она не получала ничего, т. к. отношения с ней портить никто не хотел по одной простой причине – списывать не у кого будет.

Ксюша подошла к дому, в котором жила, точнее существовала. Ключ от квартиры №1 она достала из рюкзака, улыбнувшись своему брелку, изображавшему маленькую девочку с бантиками, и открыла дверь. Квартира представляла собой жалкое зрелище, возможно, поэтому у нее резко портилось зрение. Обои были старые, чуть пожелтевшие, кое-где ободранные сильными когтями любимого кота Мурзика. Мебель была сколочена из остатков некогда труднодоставаемой из-за дефицита стенки. Пол шел под откос, двери еле-еле закрывались, в окна постоянно дуло, потолок по весне тек, летом было очень жарко, зимой очень холодно. Эта квартира была создана с самого начала не для жизни, а для мучения. Все попытки ее матери хоть как-то поправить положение были бесплодны. Иногда, где-то раз в пятилетку, они делали ремонт, но он был косметический, а не капитальный, как требовало того это помещение. На самом деле, как считала Ксюша, самым лучшим было бы просто отсюда съехать, но на это нужны были деньги, а они не водились. Как, впрочем, и продукты. Холодильник был почти пуст почти всегда. Вот и сейчас, открыв дверцу, она посмотрела на пустующие полки, и закрыла его. Это означало лишь одно – опять варить картошку. Этот овощ имел одно необыкновенное и очень хорошее в их жизни свойство – он никогда не надоедал. Возможно, потому что его можно приготовить по разному: то пюре, то пожарить, то целиком отварить, то дранники сделать. Сейчас Ксюша решила, что сварит картошку в «мундире», потом ее почистит, порежет на кубики, добавит соли, подсолнечного масли, и появится у нее замечательное блюдо, которое она именовала «салат из картофеля». Она его приготовила, поела, попила чая и пошла делать уроки.

В шесть вечера пришла ее мама. Как всегда уставшая. Ксюша решила ее обрадовать.

– Мама, а у меня новость хорошая, – радостно улыбаясь, сообщила она.

– Да? – еле выговаривая от усталости слова, ответила мама. – И какая же?

– Я поступила в профильный гуманитарный класс.

– Молодец, – спокойно сказала ей мама. – Я рада за тебя, – так же спокойно продолжила она.

– Спасибо, – также спокойно теперь отреагировала Ксюша.

Она почувствовала, что вся ее радость мгновенно испарилась. Улыбка поползла вниз. Мама даже не посмотрела больше на нее. Ксюша не поняла, что она сделала не так, т. к. рассчитывала на взаимное чувство радости, а в итоге получила те же слова, что, если бы она сообщила, что купила хлеб и, он лежит в хлебнице.

– Я сегодня ничего не продала, – добавила ее мама.

– Народа не было? – спросила участливо Ксюша.

– Да, у людей денег нет. Ходят, смотрят, но не покупают.

Ксюше стало стыдно за то, что у нее есть чему радоваться. Она поняла, что ей следовало сначала спросить о том, как дела у ее мамы, выслушать, а уже затем и рассказать. А может быть и вовсе не рассказывать. Она замечала, что родители интересуются только ее оценками за четверть и экзамены, а то, как она их добивается, что происходит в учебной четверти, их не волновало.

Расстроенная Ксюша пошла в комнату делать уроки, пока не пришла ее сестра и не включила на всю мощь свою дурацкую музыку. Ксюша много сил вложила, чтобы поступить в этот класс, она упорно занималась, больше, чем обычно, рассчитывая, что порадует родителей хорошей новостью. Но в их семье не принято было радоваться за других. Ксюша живет среди них всю свою жизнь, но все равно надеется на то, что у ее родственников появится такое умение, как воспринимать победу одного из членов семьи, как свою.

Через какое-то время пришла сестра. Ее звали Оксана. Ксюше пришлось уйти в другую комнату, т. к. с треском в ушах от музыки, сложно что-либо учить. Конечно, это не помогло, т. к. звукопроницаемость была просто удивительной. В их квартире можно было спокойно разговаривать через стенку, даже не повышая голоса. Но переход в другую комнату – это все же возможность отгородиться, но только до определенного момента – пока не придет папа. В этой комнате уже не было стола, поэтому она легла на диван попой кверху и стала учить параграф. С одной стороны до нее доносились звуки бьющейся друг об друга посуды, когда ее мама доставала что-то на кухне, чтобы сварить «кашу из топора», с другой – музыка. Ксюша пыталась отвоевать часть комнаты у сестры, жаловалась родителям, но те ничего не могли сделать с Оксаной, т. к. она их просто не слушала. Когда Ксюша поняла, что даже родители не могут на нее повлиять, то решила, что уж она точно не в силах что-либо изменить. Поэтому она скиталась по квартире. Так было каждый день. Она придумала для себя прекрасное объяснение: что идет она писать сочинение в туалет не из-за того, что там тепло и никого нет, а потому что там ее посещает муза, или, что алгебру она решает в ванной, т. к. там к ней быстрее приходят ответы. Она всячески пыталась отгородиться от реальности.

К восьми часам пришел папа. Он тоже, как всегда, устал. Мама все еще варила, поэтому глава семейства из кухни прямиком направился к телевизору. Как всегда, он лег ни диван и стал перещелкивать каналы.

– Пап, а у меня новость, – с восторгом в голосе, обратилась Ксюша к отцу.

– И какая? – не поворачивая головы от телевизора спросил отец.

– Я поступила в гуманитарный класс. Помнишь, когда мы обсуждали то, куда мне попробовать сдать экзамены, то ты сказал, чтобы я пробовала в гуманитарный. Так вот я поступила. – Она стояла посреди комнаты, светясь не меньше, чем люстра, которая висела над ее головой.

– Ну и кем ты будешь после этого? – небрежно спросил отец.

– Я не знаю. Я же еще только в десятый класс поступаю, а не куда-то там. Просто ты же сам говорил, – Ксюша стояла совсем растерянная. Она не плакала, хотя ей очень хотелось. Но плакать нельзя, т. к., все равно никто не пожалеет ее: мать сделает вид, что не заметит, отец действительно не заметит, т. к. постоянно смотрит на экран, а сестра скажет, что так ей и надо, заслужила. Поэтому она стойко выдерживала критику поступка, который был одобрен всего несколько недель назад.

– Ты кем станешь? – повторил отец. – Учительницей. Так им ничего не платят. Или юристом, так их пруд пруди. Или соцработником – бабушкам продукты будешь таскать?

– Но ты же сам говорил, – тихонько запротестовала Ксюша. – Когда мы говорили, ты сказал, что лучше идти в гуманитарный, а не математический.

– Ты же сама должна понимать, – будто не слыша ее слов, продолжал отец. – Кому это нужно? – задал он вопрос, а затем быстро сам ответил. – Никому. Ты пойми, что гуманитарий сейчас никому не нужен.