Читаем без скачивания Мартин-Плейс - Дональд Крик

Дональд Крик

Мартин-Плейс

Человеческая натура — это не машина, которая строится по определенному образцу, чтобы выполнять определенный вид работы, но дерево, которое должно расти и развиваться согласно со стремлением внутренних сил, делающих его живым.

1

Шлагбаум на мосту был закрыт, и Дэнни, облокотившись о перила, глядел, как буксир неторопливо тащит к мосту огромную баржу. Она словно чудовищный слизняк ползла под дымным пологом, заслонявшим здания на холме, — ползла так медленно, что можно было подумать, будто ее просто несет прилив. Дэнни ждал, перекладывая бумажный мешочек из одной потной руки в другую, и, едва шлагбаум открылся, пустился бежать во всю мочь.

Он хрипло дышал, взбираясь по склону за мостом, и в горле у него пересохло. Пот щипал глаза, рубашка намокла, а в мозгу билась одна мысль: «Господи, только бы не опоздать! Только бы не опоздать!»

Прежде чем войти в здание, он прислонился к стене, стараясь перевести дух и заставить повиноваться подкашивающиеся ноги.

— К мистеру Фиску… Он мне назначил… — сказал он у справочного стола и вздрогнул оттого, что в боку вдруг сильно кольнуло.

— Пройдите.

Фиск кивнул ему и посмотрел на часы.

— Доброе утро, О’Рурк. Не слишком удачное начало для первого дня.

Щеки Дэнни вспыхнули от выговора, как от пощечины. Он оцепенело молчал, и Фиск потянулся к телефону.

— Будьте добры, мистер Риджби, зайдите ко мне в кабинет.

Постукивая золотым карандашиком по столу, старший бухгалтер просматривал счетную книгу. Когда дверь отворилась, он поднял глаза.

— Мистер Риджби, это Дэнни О’Рурк, наш новый-младший клерк, — сказал он, словно сообщая о доставке нового шкафа.

Вошедший протянул руку.

— Здравствуйте, Дэнни.

Это был пожилой человек. Голос у него был мягкий, а глаза улыбались.

И вдруг из мешочка с завтраком, прорвав отсыревшую бумагу, выскочило яблоко, запрыгало по ковру и покатилось под стол Фиска. Фиск потрогал его носком башмака и резко дернул ногой. Яблоко вылетело из-под стола туда, где стоял Риджби. Тот поднял его и сказал:

— Нехорошо, если в первый день у нас вы лишитесь своего яблока, не правда ли?

Дэнни взял яблоко и поспешно сунул его в карман брюк, сразу оттопырившийся, как будто под ним вскочил внушительный фурункул. А Риджби добавил:

— Если вы больше не нужны мистеру Фиску, то идемте: я посмотрю, чем вас можно будет занять.

Зал за кабинетом словно состоял из сверлящих глаз, и Дэнни вдруг пожалел, что не стоит на школьной линейке, неотличимый от остальных. Нет, не таким ему виделся этот, именно этот день — первый день его самостоятельной жизни, и ему вдруг отчаянно захотелось начать все сначала, чтобы уверенно и твердо подчинить себе момент.

Остановившись у маленького стола, Риджби сказал:

— Томми, познакомьтесь с Дэнни О’Рурком. Дэнни, это Томми Салливен.

Томми вскочил и принялся усердно трясти руку Дэнни. Риджби сказал ему:

— Ну, вы знаете, что показать Дэнни, так что я вас оставлю.

Он ласково улыбнулся им и отошел.

Томми пододвинул к столу еще один стул.

— Садись, — скомандовал он, — а завтрак клади вот в этот ящик. — Покосившись в сторону Риджби, он сообщил: — Это наш старший клерк. Прослужил тут лет пятьдесят. Довольно симпатичный старый хрыч.

Перегнувшись через стол, Томми схватил резиновый штемпель и приступил к делу.

— Видишь? — он покрутил штемпелем перед глазами Дэнни. — Это штемпель «Погашено», — он хлопнул им по промокашке. — Видишь? — Дэнни недоуменно кивнул. — Ты, значит, прижимаешь штемпель к этой чернильной подушечке — вот так, и штемпелюешь внизу сбоку вот эти чеки. Запомни: обязательно внизу сбоку, не очень жирно и не очень бледно. Ну-ка, попробуй.

Дэнни проштемпелевал чеки.

Критически осмотрев их, Томми сказал:

— Недурственно. А набьешь руку, и вовсе будет ничего. — Он небрежно отодвинул штемпель в сторону. — Теперь смотри сюда. Это так называемые квитанции мелких расходов. Их заполняют агенты для получения денег на оплату проезда и всякое такое. Ты будешь регистрировать их вот в этой книге. И смотри не забывай пробивать их, как запишешь, не то наживешь крупную неприятность. И записывай поаккуратней, а то попадет от Риджби.

— Это все, что я должен делать?

Томми его слова, видимо, пришлись не по вкусу.

— Ну нет, не все! Ты должен еще приклеивать уведомление «Просим уплатить» к счетам, клеить марки на письма, относить их на почту и вести учет марок. И еще ты собираешь заказы на завтрак. Хватит с тебя?

— Пожалуй. — Дэнни растерялся. Он вдруг почувствовал себя совсем маленьким, словно вернулся в начальную школу.

Его наставник придвинулся к нему поближе.

— А главное — ловчи и всегда делай вид, что занят по горло, даже когда никакой работы нету. А не то старик Риджби тебе что-нибудь еще подбросит. У меня девиз такой: хотите, чтобы я больше работал, так платите больше.

Он подмигнул. Ловчила из ловчил.

— И тут все так говорят?

— Кроме дураков. Для чего же ты работаешь, если не ради денег, а?

Нет, не ради них, подумал Дэнни, но не стал возражать и обвел глазами зал.

— А они все как будто очень заняты.

Салливен проследил за его взглядом.

— Когда заняты, а когда и нет. Видишь толстяка вон там? Это Гарри Дент. Хороший парень. Каждую пятницу раскошеливается на шиллинг за то, что таскаешь ему завтрак. А вот там сидит Джон Росс, а рядом с ним Мервин Льюкас. Он дипломированный бухгалтер, но бухгалтером еще не работает. С ним держи ухо востро. Сразу накапает на тебя Фиску. А как тебе Фиск?

— Нормально как будто.

Томми с ехидцей посмотрел на него.

— Да-а? И что же в нем такого нормального? Меня от него мутит. А хозяина ты видел?

— А это кто?

— Рокуэлл. У него кабинет на верхнем этаже, где он чинит суд и расправу. — Томми зажал рот ладонью. — Я один раз заглянул туда. Ух, и стол же! Прямо для пинг-понга.

Дэнни, отвернувшись, наблюдал за человеком, который, заложив перо за ухо и зажав в зубах сигарету, перелистывал какие-то квитанции с небрежной деловитостью, наводившей на мысль, что он только делает вид, будто работает. Толкнув Томми локтем, Дэнни спросил шепотом:

— А это кто?

Томми презрительно сморщил нос.

— Не «кто», а «что»! Это Арт Слоун. Дырка от нолика. Я его все время извожу: обещаю уволить, когда стану управляющим. Не обращай на него внимания. Пустое место. — Тут он, в свою очередь, подтолкнул Дэнни локтем. — Видишь вон ту крошку? Это Китти Блэк. Девочка что надо… — Он умолк и поглядел на часы. — Пора браться за дело. Нам же надо зарегистрировать все эти квитанции.

Они прервали работу в половине двенадцатого, чтобы успеть собрать заказы на завтрак.

— Захвати блокнот и карандаш, — скомандовал Томми. — Они тут все чокнутые: каждый день заказывают что-нибудь новое.

Бросив взгляд на лежавшую перед ним памятную записку, Фиск продолжал вытирать перо авторучки клочком промокательной бумаги. Весь вид его говорил, что перо — это нечто драгоценное и хрупкое, «…а также доводится до Вашего сведения, что мистер Рокуэлл утвердил десятипроцентную прибавку мистеру Льюкасу, начиная с первой январской выплаты…». Итак, подумал Фиск, великий человек изъявил свою волю. Он посмотрел на размашистую подпись, вполне под стать величественным жестам и благородным чувствам, которые тот демонстрирует всем и каждому. Фиск бросил испачканный клочок промокашки в корзину для бумаг, взял трубку внутреннего телефона и распорядился:

— Мистер Риджби, будьте так добры, попросите Мервина Льюкаса зайти ко мне.

Фиск осторожно повесил трубку и открыл свой гроссбух, бережно переворачивая страницы, чтобы они не утратили и капли своей первозданной свежести. Каждое его движение обладало той же сухой логичностью, что и четкие цифры и аккуратные записи в гроссбухе. Что и результаты его трудов, которые, дистиллируясь в графах прибылей и убытков и в сводном балансе, показывают реальное положение вещей без всякой суматохи и ненужных эмоций.

А за своим столом в общем зале Риджби устало смотрел на собственные четкие изящные цифры — на цифры, заполнившие и эту страницу, точно так же как они уже заполнили множество счетных книг компании «Национальное страхование». Он досадливо передернул плечами. Почему он должен идти? Почему после стольких лет службы он вынужден выполнять распоряжения выскочек вроде Уилли Фиска? Подчиняться своим бывшим подчиненным! Его охватили возмущение и стыд — к голове горячей волной прихлынула кровь, и он несколько минут не мог встать.

Когда он заговорил с Льюкасом, тот неторопливо поднял голову и улыбнулся — любезно и самоуверенно.