Читаем без скачивания Логово - Агата Кристи

Агата Кристи

Логово (пьеса в трех действиях)

Действующие лица (в порядке появления на сцене)

Генриетта Ангтелл.

Сэр Генри Ангтелл — кавалер ордена Бани 2-й степени.

Леди Ангтелл.

Мидж Харви.

Гаджен.

Эдвард Ангтелл.

Дорис.

Герда Кристоу.

Джон Кристоу — доктор медицины, член Королевского общества физиологов.

Вероника Крэй.

Инспектор Колхоун — сотрудник уголовно-следственного отдела.

Сержант Пенни — детектив.

Действие происходит в гостиной “Логова” — особняка сэра Генри Ангтелла, в восемнадцати милях от Лондона.

Действие первое

Пятница после полудня. Начало сентября.

Действие второе

Картина первая. Утро субботы.

Картина вторая. Позднее, в тот же день.

Действие третье

Утро понедельника.

В течение часа во время третьего действия освещение меняется на предгрозовое.

Время действия — наши дни.

Действие первое

Гостиная в доме сэра Генри Ангтелла. Начало сентября, пятница, после полудня.

Гостиная обставлена небрежно, но со вкусом. В глубине сцены — терраса с низкой балюстрадой, за которой виден поросший редким лесом склон холма, уходящий вверх. На нее выходит открытое французское окно[1]. Справа — несколько французских окон, разделенных узкими простенками и ведущих в сад с густыми зарослями кустов. Дверь слева ведет во внутренние комнаты особняка. Слева от центрального окна — обширный альков, обрамленный тяжелыми шторами, отделяющими его от гостиной. Задняя стена алькова заставлена книжными стеллажами, перед ними — небольшой столик с розами в серебряной вазе. В глубине алькова стоит статуэтка, невидимая публике. Между альковом и французским окном — камин. Справа от окна — книжные стеллажи до самого потолка. В правой части сцены стоит письменный стол, на котором, кроме настольной лампы и телефона, ничего нет. У стола стоит стул, рядом на полу — корзина для бумаг. За столом, у стены — небольшой пьедестал, на котором стоит скульптурная абстракция. Справа у книжных стеллажей — еще один столик с настольной лампой. На каминной полке стоит радиоприемник. Рядом с камином — столик для напитков. Слева, в центре, стоит кресло, справа, в центре, — изящная софа. Перед софой стоит круглый столик для кофе. Пуф рядом со столиком дополняет обстановку. Пол кабинета устлан ковром, на окнах шторы. Кроме настольной лампы, комната по вечерам освещается канделябром, укрепленном на стене, слева от центрального окна, выходящего на террасу, и маленьким электрическим ночником на каминной полке. Один-два офорта украшают стены, над каминной полкой висит идиллическая картина, изображающая дом с колоннами времен короля Георга, окруженный деревьями. Выключатели люстры и канделябра, а также кнопка звонка располагаются на стене у камина. Здесь же — выключатель освещения в алькове, справа от арки. Два больших кашпо с декоративными цветами украшают простенки между окнами.

Когда занавес поднимается, видно, что на улице ясный день. Все французские окна открыты. Сэр Генри Ангтелл, кавалер ордена Бани, благообразного вида пожилой мужчина, сидит на софе, листая “Таймс”. Генриетта Ангтелл стоит на террасе у скульптурной подставки и что-то с увлечением лепит из глины. Это привлекательная молодая женщина 33 лет, в добротном твидовом костюме, поверх которого надет рабочий фартук. Она лепит, потом отходит назад, любуется своим творением и лепит снова. Наконец она оставляет работу, входит в гостиную, направляясь к кофейному столику, рядом с софой. Нос у нее испачкан глиной.

Генриетта (входя в гостиную). Это черт знает что!

Сэр Генри (отрывается от газеты). Не получается?

Генриетта (берет сигарету из коробки на столике). Что за несчастная судьба — быть скульптором!

Сэр Генри. Да уж. Мне всегда казалось, чти надо иметь перед собой модель, чтобы что-нибудь вы лепить.

Генриетта. Я леплю абстрактную скульптуру, дорогой. Где я возьму такую модель?

Сэр Генри. Что-нибудь вроде этого? (Кивает на скульптурную абстракцию у стены.)

Генриетта (подходит к камину). Что интересного пишут в “Таймс”? (Прикуривает сигарету от ни стольной зажигалки, стоящей на каминной полке.)

Сэр Генри (со вздохом). Много людей умирает. (Смотрит на Генриетту.) У вас нос в глине.

Генриетта. Что?

Сэр Генри. Глина у вас на носу!

Генриетта (смотрит в зеркало, стоящее на каминной полке). Ох, в самом деле. (Вытирает нос, затем лоб. Поворачивается, идет к середине сцены.)

Сэр Генри. Ну вот, теперь размазано по всему лицу.

Генриетта (сердясь). Так уж ли это важно?

Сэр Генри. Конечно нет.

Генриетта выходит на террасу и возобновляет работу. Справа входит леди Ангтелл. Это обаятельная, аристократичная женщина лет шестидесяти, с ярко выраженной индивидуальностью и очень рассеянная.

Леди Ангтелл (проходя мимо софы к камину). Ох, дорогой! Не одно — так другое! Где я оставила кротоловку? Может быть, здесь? (Берет кротоловку с каминной полки.) Да вот же она! Самое неприятное, когда имеешь дело с кротами, что не знаешь, где он вылезет в этот раз. Люди верно говорят, что в живой природе нет порядка. (Идет мимо софы направо.) Я права, как ты думаешь, Генри?

Сэр Генри. Не могу сказать, дорогая, пока не узнаю, о чем ты, собственно, говоришь.

Леди Ангтелл. Я хочу начать против них самую настоящую войну! (Уходит, ее голос удаляется за сценой.)

Генриетта (заглядывает в гостиную). О чем это говорила Люси?

Сэр Генри. Ни о чем. О своем, люсийском. Уже половина седьмого.

Генриетта. Ого! Тогда мне пора заканчивать. Пойду, вымоюсь. Они ведь все приедут на машинах, да? (Накрывает свою работу влажной тряпкой.)

Сэр Генри. Все, кроме Мидж. Она приедет на автобусе. Пора бы ей уже появиться.

Генриетта. Дорогая наша Мидж. Она такая милая! Гораздо милее любого из нас, не правда ли? (Задвигает подставку за дверь на террасе.)

Сэр Генри. А вот здесь можно и поспорить.

Генриетта (выходя на середину, улыбаясь). Во всяком случае не такая эксцентричная, как все мы. От нее веет душевным здоровьем. (Вытирает руки о фартук.)

Сэр Генри (возмущенно). Между прочим, я тоже чувствую себя душевно совершенно здоровым.

Генриетта (снимая фартук и глядя на сэра Генри). Да уж… Может быть, может быть. (Бросает фартук на подлокотник кресла.)

Сэр Генри (улыбаясь). Я настолько душевно здоров, насколько это возможно, живя с Люси. (Улыбается.)

Генриетта улыбается, подходит к камину, стряхивает пепел в пепельницу.

(Кладет газету на столик, тревожно.) Знаете, Генриетта, меня всерьез беспокоит Люси.

Генриетта. Беспокоит? Почему?

Сэр Генри. Люси не понимает, что есть такие вещи, которых делать нельзя.

Генриетта (глядя в зеркало). Не совсем пони маю, что вы имеете в виду. (Приглаживает волосы.)

Сэр Генри. Она все время носится с разными вещами и забывает их где попало. Во всем свете нет женщины, которая бы так пренебрегала традициями губернаторского дома. (Вынимает из кармана трубку.) Жена губернатора колонии должна быть на одном уровне с мужем и поддерживать традиции. Но Люси! Ох, дорогая моя, что она вытворяла! Всякая субординация летела кувырком, когда она устраивали приемы, а это, дорогая моя, самое страшное преступление.

Генриетта поворачивается к нему. Он шарит по карманам в поисках кисета.

Она усаживала рядом самых заклятых врагов! Она устраивала такие дебаты вокруг прав цветного населения, что чертям становилось тошно. И, представьте себе, вместо того, чтобы переругаться друг с другом, все гости почему-то уходили от нас страшно довольные.

Генриетта берет с каминной полки жестяную банку с табаком, приносит сэру Генри.

О, благодарю вас! Это может только она — устроить сущий бедлам и при этом смотреть на всех и счастливо улыбаться. Со слугами то же самое: она доставляет им столько хлопот, а они просто обожают ее.

Генриетта. Я понимаю, что вы имеете в виду. (Садится на левый край софы.) То, что вы не станете терпеть ни от кого другого, вы воспринимаете совершенно нормально, если это делает Люси. Что это? Обаяние? Гипноз?