Читаем без скачивания Путь истребителя - Владимир Поселягин

Владимир Поселягин

Путь истребителя

      Четвертый день продолжались поиски тела Вячеслава Суворова. Найти место, где он упал в болото, труда не составило. Сломанный мостик, и еще не заросшая

ряской поверхность топи показывали, где он свалился в топь. Его отец, Александр Суворов чуть не прыгнул следом прибежав по вызову от одного из поисковиков.

Михаил, поисковик, как и деревенские дети, был свидетелем падения и первым прибежал на место, организовав из деревенских мужиков спасательную команду, пока

из лагеря не прибежал отец с помощью. За первый день ничего не нашли, кроме старого карабина времен гражданской войны. Срочно прибывший на место трагедии

крестный погибшего парня Егор Раневский, смог достать редкое оборудование для работ в болотах, однако это все не помогло, тела нигде не было. Степан

Раневский, друг Вячеслава смог прилететь только через сутки после трагедии, известие застало его во Франции, как и все, он активно включился в работу.

      На данный момент, на месте трагедии образовалось озеро с чистой водой, с помощью оборудования водолазы вычистили участок, однако тела так и не

обнаружили. Это вводило их в недоумение, они обследовали даже дно, течений на глубине так же не было. Возможно, ошиблись с местом падения, но свидетелями

было десяток человек, да и следы подтверждали их слова. Несмотря на четвертый день работ, поиски продолжались. К этому моменту остались только свои. Мать

Вячеслава на грани нервного срыва отлеживалась в одном из домов в деревне, отказываясь уезжать. Прибыл даже прадед Вячеслава, Герой Советского Союза генерал

-майор в отставке Алексей Суворов. Он стоял в сторонке и молча с ненавистью смотрел на черный омут, поглотивший его первого и любимого правнука.

      Поиски продолжались в течение двух недель, пока не были прекращены отцом пропавшего. Все понимали, что шансов найти тело уже не было. За два года с

момента трагедии, приезжать на место гибели, стало своего рода уже традицией.

      Степан, стоял на краю понтона и, поставив локти на перила, бездумно смотрел на воду. Два года прошло с момента трагедии, но он все равно отчетливо

помнил лицо друга. На берегу горел костер, вокруг которого собрались родственники и друзья Вячеслава.

      Вдруг в середине рукотворного омута, вспух и лопнул большой воздушный пузырь. Степану показалось, что в воде мелькнула кисть руки. Не осознавая, что он

делает, Степан бросился в воду.

      Трое, включая Александра, и его брата близнеца Евгения по мосткам побежали на понтон, услышав плеск.

      - Я что-то нашел, - пропыхтел Степан, одной рукой подгребая к понтону.

      Сперва они не поняли, кого подняли на понтон, слишком тело было облеплено тиной, однако судя по странному комбинезону, в который Вячеслав на момент

падения точно одет не был, это был кто-то другой. Отсутствие кислорода в болоте и торф, очень хорошо мумифицируют тела, они знали это не понаслышке.

Доставали тела из кабин сбитых самолетов. Все помнили, что юноша был в камуфляже. Значит, кроме Вячеслава тут мог утонуть еще кто-то.

      - У него кровь течет, - глухо сказал Евгений, переворачивая тело.

      Водой из ведра окатили труп, смывая с него грязь, как вдруг 'труп' дернулся и застонал. Одновременно раздались несколько вскриков:

      - Севка!

      - Живой!

      - Мистика!

      Не узнать в этом лице с грязными потеками Вячеслава, они просто не могли.

      - Вера! - окликнули жену крестного, Веронику Раневскую, врача с немалым стажем.

      Немедленно вокруг Вячеслава закружилось пятеро человек, остальные стояли вокруг, молча и с надеждой наблюдая.

      - Пулевой в плечо, - сказала врач, осматривая обнаженное тело.

      - Откуда у него столько шрамов? А, Саш? - поинтересовался Евгений.

      - Не знаю, сам же знаешь, у него кроме пореза на руке ничего не было, - ответил отец юноши. Порезы волновали его меньше всего, вопрос вертелся у всех,

кто сейчас тут находился. ГДЕ ПРОПАДАЛ ВЯЧЕСЛАВ ВСЕ ЭТО ВРЕМЯ?

      - Тут дарственная надпись на пистолете... Странная, - окликнул их сзади звонкий голос Степана, которого оттеснили от тела Вячеслава. Этим он

воспользовался для осмотра вещей, что сняли с друга.

      - Дай сюда, - велел отец Степана: - Действительно, странно. Написано, что за храбрость в бою, командующий Керченским фронтом генерал-лейтенант Власов

наградил майора Суворова именным оружием. Инициалы совпадают у обоих. О, посмотрите на его гимнастерку, да тут целый иконостас...

      Подошедший Алексей Суворов, молча, всмотрелся в лицо правнука, и тихо спросил:

      - Где ж ты был внук?

      Внезапно захрипев, тот открыл глаза и стал кашлять.

      - Живой, - счастливо улыбнулся отец, и обернувшись к подбегающей жене, крикнул: - Готовьте одеяло, используем его как носилки!

      ***

      Очнулся я в больнице. Привычка приходить в себя в этих заведениях уже начинала приедаться, но я рад, что остался в живых.

      Потолок был белый, в глазах бала какая-то мыльная пелена, и я не смог со всей четкостью осмотреться, все было в цветовой гамме. Но то, что в больнице

это точно, запах ни с чем не спутаешь. Немного повертев головой, и слегка поморщившись от стрельнувшей боли в плече, я аккуратно сел, и стал протирать глаза.

      Судя по ощущениям, огнестрел в плечо, там была плотная повязка, да и стреляло при движении. Больше ничего не чувствовалось, ну кроме сильной жажды и

слабости, но это было обычным делом для раненых. Волновало другое, сбили меня глубоко в тылу немцев и, судя по всему, находился я у них в плену.

      Чертова пелена не давала оглядеться, но то, что рядом стоит стул и тумбочка рассмотреть смог.

      'Валить надо, валить! Лучше пусть пристрелят при попытке, чем радовать их моим пленением', - подумал я, переждав головокружение, целой рукой оперся о

тумбочку, и случайно сдвинул стакан с графином.

      'Живем!'

      Жадно попив, я осторожно встал и, переждав приступ головокружения, осторожно направился к двери.

      - Дома, - сплюнул я на асфальт, разглядывая стоявшую у входа 'ауди'. Зрение, которое так не вовремя подвело меня, неожиданно пришло в норму. Видимо

были какие-то проблемы с сосудами.

      То, что вернулся - это конечно хорошо, лучше чем в плену у немцев, но там у меня осталась жена и сын, а это не добавляло хорошего настроения.

      - Я только отошла на минутку, - растерянно лепетала молоденькая медсестра

      Евгений Суворов, шагавший по коридору дорогой частной больницы, с некоторым раздражением посмотрел на семенившую рядом медсестру. Так не вовремя

позвонил сослуживец, с которым нужно было срочно поговорить. Пришлось выйти во двор, попросив присмотреть за племянником дежурную медсестру. Вячеслав уже три

дня находился в больнице. Машу, жену брата, силой отправили домой, выспаться. Пока Александр увозил ее, присматривать за Вячеславом остался Евгений, и вот не

уследили. Так не вовремя отлучившаяся в соседнюю палату медсестра, обнаружила, что кровать пуста. Мальчик пропал.

      - Ой!.. Лежит, - растерянно пролепетала девушка.

      Парень действительно лежал на койке, но опытный взгляд офицера-десантника, сразу же выявил несколько несоответствий. Во-первых, парень явно был в

сознании. Это можно было определить по дыханию и слегка дрожавшим ресницам. Во-вторых поза была изменена. В-третьих - парень был расслаблен, но майор нутром

чуял, парень был готов к схватке.

      - Можете быть свободны, - повернувшись к медсестре, скомандовал Евгений.

      Закрыв за девушкой дверь, майор Суворов повернулся к племяннику и неопределенно хмыкнув, произнёс:

      - Ну привет... пропащий.

      - Все болезни от бескультурья, - пропыхтел я, подтягиваясь на турнике неповрежденной рукой.

      - У тебя же ранение, - пшикнув крышкой, пробормотал Степка, и прилип к банке с пивом. Он сидел на перекладине одного из спортивного тренажера во

внутреннем дворе больницы и с болезненным видом поправлял здоровье.

      - Ну да, но это не освобождает меня от каждодневной разминки, - спрыгнув на землю, ответил я. Посмотрев на с удовольствием пившего пиво Степана, я

хмыкнул, и произнес: - Ты вроде с нами хочешь отправиться?

      - Еще решают, но я додавлю, - насторожившись, ответил Степан.

      - Возможно, но я бы не советовал. Война не такая романтическая как тебе кажется. Это грязь и кровь, в большинстве вперемешку.

      В больнице я находился уже пять недель, и хотя плечо уже фактически зажило, я до сих пор носил косынку, не тревожа рану, хотя и стал в последние две