Читаем без скачивания Зверюга - Джозеф Конрад

Конрад Джозеф

Зверюга

Джозеф Конрад

ЗВЕРЮГА

Дождь лил как из ведра. Я заскочил с улицы к "Трем воронам" и в баре при входе, соблюдая, впрочем, совершенную корректность, обменялся улыбкой и взглядом с мисс Бланк. Страшно подумать, ведь ей теперь, если она вообще еще жива, должно быть за шестьдесят! Надо же, как летит время...

Заметив, что я вопросительно посмотрел на перегородку из стекла и крашеной фанеры, мисс Бланк была столь любезна, что сказала:

- Проходите, проходите! В салоне только мистер Джермин и мистер Стонор, и с ними еще один джентльмен, не знаю, кто такой.

Я направился к двери в салон. Там за тонкой перегородкой о чем-то рассказывали, и говорящий так повысил голос, что я отчетливо расслышал его последние кровожадные слова:

- Этот парень Уилмот вышиб ей мозги и правильно сделал!

Такие бесчеловечные речи, а мисс Бланк, не найдя в них ни грубости, ни неприличия, лишь преспокойно зевнула, чуть прикрыв рот ладонью и не отводя глаз от окна в обильных струях дождя.

Я отворил дверь салона. Прежний голос между тем продолжал свой жестокий рассказ:

- Я был рад, когда услышал, что она наконец получила по заслугам. Но жаль беднягу Уилмота. Мы с ним когда-то приятельствовали. Понятно, для него это был конец. Случай совершенно ясный, не оспоришь, тут и сомнений быть не может.

Говорил как раз тот самый джентльмен, про которого мисс Бланк не знала, кто такой. Он стоял у камина, расставив длинные ноги. Рядом Джермин, пригнувшись к огню, сушил перед каминной решеткой развернутый носовой платок. При моем появлении он со страдальческим видом оглянулся, и я, пробираясь за деревянный столик, ему кивнул. По другую сторону от камина, внушительный и спокойный, восседал мистер Стонор, с трудом поместившийся в просторном деревянном виндзорском кресле. Все в этом человеке было крупное, массивное, не считая коротеньких седых бачек. Рядом с ним на стуле покоилось его пальто, на которое пошли несчетные ярды тончайшего синего сукна. Судя по всему, мистер Стонор только что провел к причалу океанский лайнер, так как тут же, на другом стуле, был разложен черный непромокаемый плащ, широкий, как гробовой покров, и сшитый из трех слоев проклеенного шелка да еще и дважды простеганный. Обычных размеров мужская сумка на полу у его ног выглядела как детская игрушка.

Ему я кивать не стал. Такому великому человеку не кивают при встрече в жалком кабачке. Он был старшим лоцманом из Тринити-хауса - настолько важная персона, что соглашался выходить в свой черед на лоцманском катере исключительно в летние месяцы. А сколько раз он проводил в порт и из порта на рейд королевские яхты! И вообще, какой прок кивать монументу? Мистер Стонор вполне походил на монумент. Ничего не говорил, не шевелился. А просто сидел, высоко держа свою красивую старую голову, недвижный и почти неправдоподобно большой. Великолепное зрелище. Рядом с мистером Стонором старина Джермин выглядел маленьким и тщедушным, а разговорчивый джентльмен в твидовом костюме перед камином казался совсем зеленым юнцом. На самом-то деле ему было, наверно, лет тридцать с небольшим, и он явно не принадлежал к числу тех, кто смущается выступать перед людьми. Он дружеским взглядом как бы включил меня в свою публику и продолжал рассказывать.

- Да, я был рад, - убежденно повторил он. - Вы наверно этому удивитесь, но ведь вы не прошли через то, что я от нее выстрадал. Поверьте, такое не забывается. Я, правда, дешево отделался, как видите. Но она из кожи вон лезла, чтобы скрутить меня в бараний рог. Такого молодца чуть не довела до сумасшедшего дома. Что вы на это скажете, а?

На монументальном лице мистера Стонора и веко не дрогнуло. Памятник, и все тут. Говоривший заглянул в глаза мне.

- Я, бывало, как подумаю, что она все еще гуляет по свету и губит людей, мне прямо тошно становилось.

Джермин, кряхтя, поднес носовой платок ближе к огню. Просто привычка у человека была такая, кряхтеть.

- Видел я ее как-то раз, - проговорил он с погребальным безразличием. - У нее была башня...

Незнакомец в твиде обернулся и недоуменно посмотрел на него сверху вниз.

- У нее были три надстройки, - авторитетно поправил он Джермина. Но тот не уступил.

- Одна башня, я говорю, - возразил он c унылым упорством. - Огромное такое безобразное сооружение белого цвета, видно за много миль. Торчало прямо в небо.

- Так, так, - согласился рассказчик. - Это старый Колчестер придумал, хотя сам же твердил, что хочет от нее избавиться. Больше, мол, он ее злодейств терпеть не может, хорошенького понемножку, он умывает руки и знать ее не желает, даже если другую ему уж никогда не заполучить... ну и так далее. Он бы, я думаю, и вправду с ней расстался, да только, вообразите, его хозяйка слышать об этом не хотела. Забавно, а? С женщинами не угадаешь, как они к чему отнесутся, но на миссис Колчестер поглядеть: брови черные, усы - видно, что с сильным характером дама. Всегда ходила в коричневом шелковом платье и на шее толстая золотая цепь. Жена ему на эти разговоры скажет, бывало, как отрежет, вы бы слышали: "Вздор!" или "Чушь собачья!" Знала свою выгоду. Детей у них не было, и своим домом они никогда не жили. На берегу перебивались временно в какой-нибудь дешевой гостинице или в пансионе. А ей хотелось жить в комфорте, как она смолоду привыкла. И она отлично понимала, что любые перемены будут для нее не к лучшему. Да и Колчестер хоть и достойнейший человек, но был уже, так сказать, не первой молодости, и возможно, она соображала, что заполучить другую, как он выражался, ему было бы нелегко. Так ли, нет ли, но ее ответ был один: "Вздор!" и "Чушь собачья!" Раз я случайно слышал, как младший мистер Эпс сам ей признался: "Уверяю вас, миссис Колчестер, меня всерьез беспокоит дурная молва, которая о ней ходит". А капитанша ему в ответ с басовитым своим смешком: "Мало ли чего болтают по глупости, - и показала ему разом все свои безобразные вставные зубы. - Из-за одного этого еще не стоит терять к ней доверия".

Тут мистер Стонор все с тем же каменным выражением лица вдруг сардонически рассмеялся. Это прозвучало очень внушительно, но в чем смех, я не понял. Смотрю на одного, на другого, вижу, незнакомец криво усмехается.

- А мистер Эпс пожимает ей обе руки, до того доволен, что она заступилась за его любимицу. Все Эпсы, вы знаете, и старый и малый, были без ума от этой коварной, вредоносной ...

- Прошу извинения, - перебил его я, поскольку рассказ свой он, похоже, адресовал мне одному. - Но, Бога ради, о ком вы говорите?

- О семье Эпс, - любезно ответил рассказчик.

Я чуть было не чертыхнулся. Но в этот миг в дверь просунула голову достойнейшая мисс Бланк и сообщила, что, если мистер Стонор хочет поспеть на одиннадцать ноль три, кэб ждет у порога.