Читаем без скачивания Пророк с Луны, Ангел с Венеры. Новые земли - Чарльз Форт

Чарльз Форт

Пророк с Луны, Ангел с Венеры. Новые земли

ЧАСТЬ I

1

Земли в небе. Что они близки… Что они неподвижны.

Я принимаю за основу, что все сущее бесконечно повторяется и что все, что когда-либо было, с небольшими отличиями повторится снова.

Последняя четверть XV века — земли на западе!

Первая четверть XX века — нас ждут открытия.

Данные будут. Их будет много. Помимо этой книги, имеются сотни других фактов, не публиковавшихся или оставленных в резерве, но независимо от этого я принимаю за основу, что все существование есть цепь приливов и отливов, так что периоды распространения сменяются периодами отступления; что лишь немногие из людей способны мыслить широко в узкие времена, но что пределы, поставленные людьми, не способны подавить распространение мысли и жизни, предприимчивости и овладения новым во времена широкие — и потому открытие неизвестных земель за пустым горизонтом после 1492 года не может в ходе развития остаться единственным опровержением кажущейся пустоты — что дух, или воодушевление, или потребности и мотивы XV столетия проявляются снова и с тем же результатом…

Послевоенное время, как и в 1492 году, потребность в новом устройстве, умножающееся и беспокойное население; бунты против ограничений, нестерпимые строгости, препятствующие эмиграции. Молодежи больше не предлагают, да она и сама не ощущает к тому склонности, двигаться на запад. Но куда-то двигаться необходимо. Если на плоскости двигаться некуда, можно открыть новое измерение. Многие, не занимавшиеся сами этим вопросом, полагают, что оба полюса этой земли уже открыты. Слишком много пишут в газетах о женщинах, которые со всеми удобствами отправляются в «Черную Африку», к эскимосам или в Гренландию. Должен найтись выход, или случится взрыв…

Выход, и вызов, и возможность…

Небесный Сан-Сальвадор — Плимут-Рок, висящий в небе Сербии — неведомый берег, с которого штормы выносят таинственные предметы к берегам Англии, в Бирмингем.

Или умственное оледенение, или умирание заглушит их порывы, или цензурная стужа задушит наши жизни, которые, без греха, представляют собой неподвижную материю. Их идеал — смерть или приближение к смерти, и они оттаивают порой лишь настолько, чтобы образовать однообразные декоративные сосульки — от которых не будет спасения, если для живых, грешных и предприимчивых не найдется нового Сан-Сальвадора или преображенного Плимут-Рока, берегов небесных континентов.

Но всякому осознанию наших потребностей и всем воинствам, полкам и дивизиям фактов противостоит не ортодоксия прежних пуритан, но научное пуританство, с его строжайшей, обездушенной, засохшей или вымороженной ортодоксией.

Острова в пространстве — см. «Scientific American», сообщения в «Reports of the British Association for the Advent of Science», «Nature» и т. д. — за редкими исключениями мы черпаем данные из чрезвычайно почтенных источников. Что до их истолкования, я сам отношусь к нему скорее как к пробному и предположительному — стимулирующему. Острова в пространстве, потоки и океаны супергеографии.

Оставайтесь и задушите свою спасенную душу — или берите курс на сияющую звезду и гребите к Ригелю или Бетельгейзе. Если вы не можете допустить, что за пределами этой земли существуют реки и океаны, оставайтесь и берите билет на следующий по расписанию надежный пароход, где вам подадут отлично приготовленный обед и обо всем позаботятся, — или поднимитесь однажды на борт того корабля, что видели 19 августа 1887 года над Марселем, и отчаливайте на нем к Луне, жалея об оставшихся и обходя водовороты неизведанных течений.

Рядом с нами существуют — или не существуют — города, населенные чужими существами. Их отражения видели — или не видели — в небе над Швецией и Аляской. Как вам будет угодно. Допустимо или так смехотворно, что и думать об этом не стоит — мы приводим факты о стайках живых существ, замеченных в небе; а также о воинственных существах — о чудовищах, которые живут в небе и умирают в небе, заливая эту землю потоками своей красной жизнетворной влаги; — о кораблях из иных миров, на глазах миллионов жителей этой земли исследовавших, ночь за ночью, небо Франции, Англии, Новой Англии и Канады; — о сигналах с Луны, которая, по некоторым признакам, не дальше от земли, нежели Нью-Йорк от Лондона; — о событиях, четко зафиксированных и часто подтвержденных множеством свидетелей — и отвергнутых оппозицией…

Научное жречество…

«Да не дерзнет!» — окаменевшая мораль учебников.

Новые, и новые, и новые данные о новых, не далеких от нас, землях. Я даю почву для новых ожиданий, и новых надежд, и новых разочарований, и новых побед и трагедий. Я протягиваю руку, чтобы указать в небо, — думаю, кое-кто из власть имущих готов надеть на меня наручники — властная сила, склонная заключить все подобные мысли в тюрьму со стенами из догм. Она связывает любую широкую мысль цепями из формул.

Но в небе слышны звуки. Их слышат, и невозможно уничтожить все отчеты о них. Их слышат. В их повторах, сериях и интервалах мы узнаем речь, которую, быть может, способны понять. Облачные столбы, окрашенные закатом в разные цвета, дрожат под обстрелом иных миров, как струны космической арфы, и я уверен, что жужжание навязчивых насекомых не сможет вечно заглушать их призывное эхо. Слова светятся на темной стороне Луны; светящиеся возгласы дрожат в лунном кратере Коперник; красноречиво сияют звездочки в Аристархе; свет и тень переливаются звуками гимна в Линнее; безумная светящаяся музыка в Платоне…

Но ни звуков, слышащихся в небе, ни падающих с неба предметов, ничего, чему «быть не должно», мы не сможем сколько-нибудь свободно исследовать, пока не отыщем инкубов, которые доселе душили даже робкие предположения.

Я начинаю поиски. Все желающие могут искать со мной вместе. Корабль из иного мира плывет, или не плывет, в небе этой земли. Так говорят показания сотен тысяч свидетелей, если до сих пор воздухоплавание на этой земле мало развито, тут есть, о чем подумать, — но само событие и все, с ним связанное, удушается. Никому не позволено внимательно рассматривать эти данные, поскольку невнимание поощряется и поддерживается учеными, утверждающими, что не существует иных физических тел, кроме планет, расположенных в миллионах миль от нас, — на расстоянии, не преодолимом, вероятно, ни для какого корабля. Я бы с удовольствием начал бомбардировку сведениями о маленьких черных камнях, которые раз за разом с интервалом в одиннадцать лет падают из одной фиксированной точки в небе на Бирмингем, но пока эти данные пропадут впустую. Для них нужна подготовка. Пока каждый скажет, что в небе нет никаких неподвижных точек Почему нет? Потому что так говорят астрономы.

Но здесь подразумевается еще кое-что. Подразумевается, что наука астрономия представляет все самое точное, самое выверенное, надежное, почти религиозное в области человеческой мысли и потому является высшим авторитетом.

Всякий, кто, исследуя этот предмет, прошел то же, что и я, усомнится в основаниях и сущности астрономической науки. Жалкая, хотя временами забавная, путаница мыслей, найденная мною в этой области, заставляет меня задать иной вопрос: есть ли в ней хоть какое-то достоинство или хотя бы порядочность?

Вокруг наших фактов кольцами обвились призрачные догмы, распустившие хвосты в пустоте.

Змеи псевдомышления душат историю.

Они визжат движению вперед: «Не смей!»

Новые земли — и ужасы и свет, взрывы и музыка; стаи адских псов и воинства ангелов. Но это — «земли обетованные», и на пути к ним предстоят странствия по пустыне. Перед нами долгий путь через пустоши параллаксов, спектрограмм и триангуляции. Может быть, мы изнеможем в пустыне астрономических определений, но посмотрим…

Если с блеклых академических небес прольется дождь натяжек, глупостей и фальсификаций, они станут для нашего злорадства манной небесной. Или холодные доказательства будут согреты нашими веселыми насмешками над очаровательным мелким враньем — цветы и плоды нежданного оазиса.

Утесы, о которые ударяется наша подозрительность, — и ключи откровений, пенящиеся новыми следствиями.

Тираны, драконы, гиганты — и, если все они повергнуты искусством и мощью героя, с триумфом повествующего о собственных победах…

Я слышу тройной вопль неведомой доселе чудовищной твари у самого края пустыни.

2

Предсказания! Подтвердились! Новое доказательство! Третье подтверждение предсказания!

Трижды, вопреки своей давно установленной трезвости, «Journal of the Franklin Institute» № 106 и 107 испускает восторженный астрономический вопль. Пусть бы себе восхищался и радовался, и не наше бы дело, в сущности, нам приятно, если все и каждый счастливы, но вот из этого тройного песнопения профессора Плини Чейза мы выводим свое мнение, что, поскольку речь идет о методах и стратегии, между астрономией и астрологией не замечается особенной разницы, и обе представляют собой пережиток темных веков. Лорд Бэкон указал, что астрологи выжимали свой престиж и доходы тем, что, стреляя по мишеням, не замечали промахов и шумно оповещали о попаданиях. Когда в августе 1878 года профессор Свифт и профессор Уотсон сообщили, что во время солнечного затмения наблюдали две светящиеся точки, возможно, являющиеся планетами, расположенными между Меркурием и Солнцем, профессор Чейз объявил, что пять лет назад сделал предсказание, подтвержденное расположением этих тел. Три раза, заглавными буквами, он провизжал или объявил — это зависит от чувствительности или предрасположенности слушателя, — что «новые планеты» расположены точно в предсказанных им точках. Профессор Чейз писал, что до него были известны два великих примера подтвердившихся астрономических расчетов: открытие Нептуна и открытие пояса астероидов — весьма двусмысленно выраженное заявление. Если на основании математических или каких-либо иных твердых принципов когда-либо были сделаны великие, или малые, астрономические открытия, мы должны быть унижены в своей заявленной ранее позиции или обнаружить свою безответственность и обесценить все, сказанное далее: что наши данные подавляются тиранией ложных заявлений; что все астрономические открытия были основаны на наблюдении или случайны.