Читаем без скачивания Запоздавший листопад - Кэндис Адамс

Кэндис Адамс

Запоздавший листопад

1

Поздним субботним утром Блис сидела на диване, глядя на экран телевизора и совершенно не понимая, что там происходит. Она уже в который раз меняла положение. Нельзя сказать, что она ощущала дискомфорт, нет, просто ее охватило необъяснимое беспокойство, которое она все чаще испытывала в последнее время. Находясь дома, она стала замечать какую-то неуютность в душе и от этого, возможно, то постоянно вскакивала и принималась поправлять подушки, то ходила за водой на кухню, то поднималась и переключала программы телевизора. Такое же беспокойство она ощущала и на работе.

Если кто-то из сослуживцев что-либо и замечал, то старался не заострять на этом внимания. Все обращались с ней с тем же терпеливым спокойствием, какое выказывали ей со времени смерти мужа. Они, несомненно, приписывали ее возбуждение приспосабливанию к одинокому, горестному существованию. Конечно, мысли о муже, умершем год назад, не оставляли ее. Но было и еще что-то, что именно, она определить никак не могла, и непонимание давило на нее. Иногда у Блис возникало странное желание убежать от всего этого, хотя она толком и сама не понимала, от чего именно. Или, что тоже вероятно, убежать к чему-нибудь — к более интересной и захватывающей жизни, чем та, какую она вела сейчас.

Вот это-то и казалось самым непонятным. Вроде бы жизнь протекала вполне нормально. Да, она потеряла мужа, но время начинало сглаживать боль потери. Ей всего только тридцать три. Она здорова, имеет неплохую работу менеджера в страховой компании и встречается с привлекательным, состоятельным мужчиной. "Чего же больше?" — спросила она себя, вставая с дивана и отправляясь на кухню.

С самого начала замужества в ее жизни не происходило ничего особенного — никаких ярких вспышек или всплесков. Большую часть свободного времени они с Джоном занимались своим домом — перестраивали, чтобы превратить его в уютное гнездышко. Вместе они подобрали огромный ковер, расстеленный теперь по всему полу коттеджа, опять же вместе выбрали оригинальную мебель из пальмового дерева. Изредка они любили собираться с друзьями, но в целом были домоседами, привыкшими проводить тихие вечера, работая в саду или сидя у телевизора. Сейчас же засохшие рододендроны и розы свидетельствовали о ее равнодушии к прежним увлечениям. Фактически ничто в последнее время не привлекало ее интереса.

О, ей нравилось встречаться с Куртом, но все это было так предсказуемо. Она заранее знала, что они пойдут в прекрасный ресторан или в театр. Он будет внимательным и любезным. Курт был преуспевающим банкиром: всегда в тройке, с аккуратно причесанными волосами, все на месте, все при нем. В свои сорок три года он имел солидный вид зрелого мужчины и классически правильное, привлекательное лицо. Блис и правда считала его красивым…

На улице раздался вой сирены "скорой помощи". Этот звук проник в ее мысли и вызвал неприятные ассоциации и небольшой испуг. Мысленно она представила больничные коридоры, уходящие вдаль, и стоящего перед ней врача.

Картина госпиталя сфокусировалась ярче, и она услышала слова доктора:

— Миссис Атвуд, сердце — инструмент очень нежный. Я боюсь, что ваш муж…

Она резко тряхнула головой, чтобы избавиться от этих воспоминаний. Уютная гостиная внезапно показалась ей маленькой, и она почувствовала необходимость выйти на воздух. Не думая, Блис взяла сумочку и жакет и устремилась к двери.

Бесцельно проехав несколько километров, она остановилась около ресторана "Золотой нарцисс". Не испытывая голода, решила просто понаблюдать за другими посетителями, поскольку возвращаться домой ей вовсе не хотелось.

В ресторане было мало посетителей. Блис села на один из плетеных стульев, окружавших стол, выбрала на закуску овощной салат. На столах стояли вазы со свежими хризантемами. Плетеные занавески закрывали технические помещения. В обоих концах длинного, узкого зала были встроены огромные зеркала, и создавалось впечатление бесконечного пространства.

Оглядевшись, Блис обратила внимание на одинокого мужчину, сидящего за соседним столиком. В одной руке он держал газету, а другой продолжал есть. Это был тренированный, привлекательного вида блондин, тридцати с небольшим лет. Волосы аккуратно подстрижены, подбородок волевой, крепкий, губы полные. Темные пушистые ресницы завершали портрет незнакомца.

Блис всегда была сдержанной, особенно в отношении посторонних мужчин, поэтому она и сама удивилась тому, что позволила себе разглядывать незнакомца. Он поднял глаза и пристально посмотрел на нее. Она медленно опустила ресницы, но продолжала ощущать его взгляд на себе, и это взволновало ее.

Когда был жив Джон, Блис всегда держалась в стороне от мужчин. Она, дочь городского священника, была воспитана в строгих правилах и считала, что замужняя женщина не может проявлять интереса к незнакомым мужчинам. Но теперь она не замужем, напомнила она себе, и осознание этого пугало ее, каким-то образом ассоциируясь со свободным плаванием в пустынном океане. Когда она была замужем, она чувствовала себя уверенно. Но сейчас такой уверенности у нее не было.

— Не возражаете, если я подсяду к вам? Ненавижу есть в одиночестве.

Подняв глаза, она увидела блондина — он стоял рядом с ее столиком, держа под мышкой газету. После секундного раздумья Блис ответила:

— Не возражаю.

Он перенес тарелку на ее стол, сел в кресло напротив и, улыбаясь, проговорил:

— Меня зовут Дрейк Ренфорд.

— А меня Блис Атвуд.

Увидев его так близко, она поняла, что он был не просто привлекательным внешне, чувствовалась его физическая сила и обаяние. Вероятно, объяснялось это тем, что он легко управлялся со своим могучим телом. Она посмотрела на его губы. Верхняя — словно прямая линия, а нижняя чуть изогнута в чувственную дугу и переходит в волевой подбородок.

— Здесь прекрасно кормят, — пытаясь завязать разговор, проговорил он. — Я недавно приехал в Канзас-Сити и подыскиваю хороший ресторан.

— Ну, и как вам понравился город? — ответив ему, Блис ощутила, как между ними завязывается нить общения.

Такое же примитивное любопытство, видимо, испытывали пещерные люди, когда встречали незнакомцев. Он словно изучал ее, и Блис ответила тем же. Руки у него были крепкие и мозолистые, покрытые рыжеватыми волосами.

— Так, ничего себе. Хотелось, чтобы мне его показали получше, — он улыбнулся. — Может быть, вы? Вы свободны?

— Да, я… — она заколебалась. Вот уже несколько месяцев как она — "бедная вдова Блис". После шока, пережитого ею после смерти Джона, она по-другому себя и не называла. Но сейчас представляться этому мужчине в таком духе не хотела. — Я одинокая, — просто сказала она.