Читаем без скачивания Певец во стане русских воинов: Стихотворения. Баллады. Поэмы - Василий Жуковский

Василий Андреевич Жуковский

Певец во стане русских воинов: Стихотворения. Баллады. Поэмы

Стихотворения

Сельское кладбище

Элегия

Уже бледнет день, скрываясь за горою;Шумящие стада толпятся над рекой;Усталый селянин медлительной стопоюИдет, задумавшись, в шалаш спокойный свой.

В туманном сумраке окрестность исчезает…Повсюду тишина; повсюду мертвый сон;Лишь изредка, жужжа, вечерний жук мелькает,Лишь слышится вдали рогов унылый звон.

Лишь дикая сова, таясь под древним сводомТой башни, сетует, внимаема луной,На возмутившего полуночным приходомЕе безмолвного владычества покой.

Под кровом черных сосн и вязов наклоненных,Которые окрест, развесившись, стоят,Здесь праотцы села, в гробах уединенныхНавеки затворясь, сном непробудным спят.

Денницы тихий глас, дня юного дыханье,Ни крики петуха, ни звучный гул рогов,Ни ранней ласточки на кровле щебетанье —Ничто не вызовет почивших из гробов.

На дымном очаге трескучий огнь, сверкая,Их в зимни вечера не будет веселить,И дети резвые, встречать их выбегая,Не будут с жадностью лобзаний их ловить.

Как часто их серпы златую ниву жали,И плуг их побеждал упорные поля!Как часто их секир дубравы трепетали,И потом их лица кропилася земля!

Пускай рабы сует их жребий унижают,Смеяся в слепоте полезным их трудам,Пускай с холодностью презрения внимаютТаящимся во тьме убогого делам;

На всех ярится смерть – царя, любимца славы,Всех ищет грозная… и некогда найдет;Всемощныя судьбы незыблемы уставы;И путь величия ко гробу нас ведет!

А вы, наперстники фортуны ослепленны,Напрасно спящих здесь спешите презиратьЗа то, что гробы их непышны и забвенны,Что лесть им алтарей не мыслит воздвигать.

Вотще над мертвыми, истлевшими костямиТрофеи зиждутся, надгробия блестят,Вотще глас почестей гремит перед гробами —Угасший пепел наш они не воспалят.

Ужель смягчится смерть сплетаемой хвалоюИ невозвратную добычу возвратит?Не слаще мертвых сон под мраморной доскою;Надменный мавзолей лишь персть их бременит.

Ах! может быть под сей могилою таитсяПрах сердца нежного, умевшего любить,И гробожитель-червь в сухой главе гнездится,Рожденной быть в венце иль мыслями парить!

Но просвещенья храм, воздвигнутый веками,Угрюмою судьбой для них был затворен,Их рок обременил убожества цепями,Их гений строгою нуждою умерщвлен.

Как часто редкий перл, волнами сокровенной,В бездонной пропасти сияет красотой;Как часто лилия цветет уединенно,В пустынном воздухе теряя запах свой.

Быть может, пылью сей покрыт Гампден надменный,Защитник сограждан, тиранства смелый враг;Иль кровию сограждан Кромвель необагренный,Или Мильтон немой, без славы скрытый в прах.

Отечество хранить державною рукою,Сражаться с бурей бед, фортуну презирать,Дары обилия на смертных лить рекою,В слезах признательных дела свои читать —

Того им не дал рок; но вместе преступленьямОн с доблестями их круг тесный положил;Бежать стезей убийств ко славе, наслажденьям,И быть жестокими к страдальцам запретил;

Таить в душе своей глас совести и чести,Румянец робкия стыдливости терятьИ, раболепствуя, на жертвенниках лестиДары небесных Муз гордыне посвящать.

Скрываясь от мирских погибельных смятений,Без страха и надежд, в долине жизни сей,Не зная горести, не зная наслаждений,Они беспечно шли тропинкою своей.

И здесь спокойно спят под сенью гробовою —И скромный памятник, в приюте сосн густых,С непышной надписью и резьбою простою,Прохожего зовет вздохнуть над прахом их.

Любовь на камне сем их память сохранила,Их лета, имена потщившись начертать;Окрест библейскую мораль изобразила,По коей мы должны учиться умирать.

И кто с сей жизнию без горя раставался?Кто прах свой по себе забвенью предавал?Кто в час последний свой сим миром не пленялсяИ взора томного назад не обращал?

Ах! нежная душа, природу покидая,Надеется друзьям оставить пламень свой;И взоры тусклые, навеки угасая,Еще стремятся к ним с последнею слезой;

Их сердце милый глас в могиле нашей слышит;Наш камень гробовой для них одушевлен;Для них наш мертвый прах в холодной урне дышит,Еще огнем любви для них воспламенен.

А ты, почивший друг, певец уединенный,И твой ударит час, последний, роковой;И к гробу твоему, мечтой сопровожденный,Чувствительный придет услышать жребий твой.

Быть может, селянин с почтенной сединоюТак будет о тебе пришельцу говорить:«Он часто по утрам встречался здесь со мною,Когда спешил на холм зарю предупредить.

Там в полдень он сидел под дремлющею ивой,Поднявшей из земли косматый корень свой;Там часто, в горести беспечной, молчаливой,Лежал, задумавшись, над светлою рекой;

Нередко ввечеру, скитаясь меж кустами, —Когда мы с поля шли и в роще соловейСвистал вечерню песнь, – он томными очамиУныло следовал за тихою зарей.

Прискорбный, сумрачный, с главою наклоненной,Он часто уходил в дубраву слезы лить,Как странник, родины, друзей, всего лишенный,Которому ничем души не усладить.

Взошла заря – но он с зарею не являлся,Ни к иве, ни на холм, ни в лес не приходил;Опять заря взошла – нигде он не встречался;Мой взор его искал – искал – не находил.

На утро пение мы слышим гробовое…Несчастного несут в могилу положить.Приблизься, прочитай надгробие простое,Чтоб память доброго слезой благословить».

Здесь пепел юноши безвременно сокрыли;Что слава, счастие не знал он в мире сем;Но Музы от него лица не отвратили,И меланхолии печать была на нем.

Он кроток сердцем был, чувствителен душою —Чувствительным творец награду положил.Дарил несчастных он – чем только мог – слезою;В награду от творца он друга получил.

Прохожий, помолись над этою могилой;Он в ней нашел приют от всех земных тревог;Здесь все оставил он, что в нем греховно было,С надеждою, что жив его спаситель-бог.

Дружба

Скатившись с горной высоты,Лежал на прахе дуб, перунами разбитый;А с ним и гибкий плющ, кругом его обвитый…О Дружба, это ты!

Песня

Когда я был любим, в восторгах, в наслажденье,Как сон пленительный, вся жизнь моя текла.Но я тобой забыт, – где счастья привиденье?Ах! счастием моим любовь твоя была!

Когда я был любим, тобою вдохновенный,Я пел, моя душа хвалой твоей жила.Но я тобой забыт, погиб мой дар мгновенный:Ах! гением моим любовь твоя была!

Когда я был любим, дары благодеяньяВ обитель нищеты любовь моя несла.Но я тобой забыт, нет в сердце состраданья!Ах! благостью моей любовь твоя была!

Вечер

Элегия

Ручей, виющийся по светлому песку,Как тихая твоя гармония приятна!С каким сверканием катишься ты в реку!Приди, о Муза благодатна,

В венке из юных роз, с цевницею златой;Склонись задумчиво на пенистые воды,И, звуки оживив, туманный вечер пойНа лоне дремлющей Природы.

Как солнца за горой пленителен закат —Когда поля в тени, а рощи отдаленныИ в зеркале воды колеблющийся градБагряным блеском озаренны;

Когда с холмов златых стада бегут к реке,И рева гул гремит звучнее над водами;И, сети склав, рыбак на легком челнокеПлывет у брега меж кустами;

Когда пловцы шумят, скликаясь по стругам,И веслами струи согласно рассекают;И, плуги обратив, по глыбистым браздамС полей оратаи съезжают…

Уж вечер… облаков померкнули края,Последний луч зари на башнях умирает;Последняя в реке блестящая струяС потухшим небом угасает.

Все тихо: рощи спят; в окрестности покой;Простершись на траве под ивой наклоненной,Внимаю, как журчит, сливаяся с рекой,Поток, кустами осененной.

Как слит с прохладою растений фимиам!Как сладко в тишине у брега струй плесканье!Как тихо веянье зефира по водам,И гибкой ивы трепетанье!

Чуть слышно над рекой колышется тростник;Глас петела вдали уснувши будит селы;В траве коростеля я слышу дикий крик,В лесу стенанье Филомелы…

Но что?.. Какой вдали мелькнул волшебный луч?Восточных облаков хребты воспламенились;Осыпан искрами во тьме журчащий ключ;В реке дубравы отразились.

Луны ущербный лик встает из-за холмов…О тихое небес задумчивых светило,Как зыблется твой блеск на сумраке лесов!Как бледно брег ты озлатило!

Сижу задумавшись; в душе моей мечты;К протекшим временам лечу воспоминаньем…О дней моих весна, как быстро скрылась ты,С твоим блаженством и страданьем!

Где вы, мои друзья, вы, спутники мои?Ужели никогда не зреть соединенья?Ужель иссякнули всех радостей струи?О вы, погибши наслажденья!

О братья! о друзья! где наш священный круг?Где песни пламенны и Музам и свободе?Где Вакховы пиры при шуме зимних вьюг?Где клятвы, данные Природе,

Хранить с огнем души нетленность братских уз?И где же вы, друзья?.. Иль всяк своей тропою,Лишенный спутников, влача сомнений груз,Разочарованный душою,

Тащиться осужден до бездны гробовой?..Один – минутный цвет – почил, и непробудно,И гроб безвременный любовь кропит слезой.Другой… о небо правосудно!..

А мы… ужель дерзнем друг другу чужды быть?Ужель красавиц взор, иль почестей исканье,Иль суетная честь приятным в свете слытьЗагладят в сердце воспоминанье

О радостях души, о счастье юных дней,И дружбе, и любви, и Музам посвященных?Нет, нет! пусть всяк идет вослед судьбе своей,Но в сердце любит незабвенных…

Мне Рок судил: брести неведомой стезей,Быть другом мирных сел, любить красы Природы,Дышать под сумраком дубравной тишиной,И, взор склонив на пенны воды,

Творца, друзей, любовь и счастье воспевать.О песни, чистый плод невинности сердечной!Блажен, кому дано цевницей оживлятьЧасы сей жизни скоротечной!

Кто, в тихий утра час, когда туманный дымЛожится по полям и хо́лмы облачает,И солнце, восходя, по рощам голубымСпокойно блеск свой разливает,

Спешит, восторженный, оставя сельский кров,В дубраве упредить пернатых пробужденье,И, лиру соглася с свирелью пастухов,Поет светила возрожденье!

Так, петь есть мой удел… но долго ль?.. Как узнать?..Ах! скоро, может быть, с Минваною унылойПридет сюда Альпин в час вечера мечтатьНад тихой юноши могилой!

Тоска по милом