Читаем без скачивания Летающий пролетарий - Владимир Маяковский

Маяковский Владимир

Летающий пролетарий

Владимир Маяковский

"Летающий пролетарий"

Поэма

I

ПРЕДИСЛОВИЕ

В "Правде"

пишется правда.

В "Известиях"

известия. Факты.

Хоть возьми

да положи на стол. А поэта

интересует

и то,

что будет через двести лет

или

через сто.

I

ВОЙНА, КОТОРАЯ БУДЕТ СЕЙЧАС

Когда

перелистываем

газетный лист мы, перебираем

новости

заграницы болотной, натыкаемся

выдумали

ученые империалистовы: то газ,

то луч,

то самолет беспилотный. Что им,

куриная судьба горька? Человечеству

помогают,

лучи скрестя? Нет

с поднебесья

новый аркан готовят

на шеи

рабочих и крестьян. Десятилетие

страницы

всех газетин смерть начиняла

увечья,

горе... Но вздором

покажутся

бойни эти в ужасе

грядущих фантасмагорий. ...............................

2125 год.

Небо горсти сложило

(звезды клянчит). Был вечер,

выражаясь просто. На небе,

как всегда,

появился аэропланчик. Обычный

самопишущий

"Аэророста". Москва.

Москвичи

повылезли на крыши сорокаэтажных

домов-коммун. - Посмотрим, что ли...

Про что пропишет. Кто?

Кого?

Когда?

Кому?

Тревога.

Летчик

открыл

горящий газ, вывел

на небе

раму. Вывел

крупными буквами:

ПРИКАЗ.

МОБИЛИЗАЦИЯ.

А потом

телеграмму: Рапорт.

Наблюдатели.

Берег восточный. Доносим: "Точно без пяти восемь, несмотря

на время раннее, враг

маяки

потушил крайние". Ракета.

Осветились

в темноте приготовления

лихорадочный темп. Крыло к крылу,

в крылья крылья, первая,

вторая,

сотая эскадрилья. Еще ракету!

Вспыхнула.

Видели? Из ангаров

выводятся истребители. "Зашифровали.

Передали

стам сторожевым

советским постам. Порядок образцовый.

Летим

наперерез, в прикрытии

газовых завес". За рапортом

воззвание:

"Товарищи,

ясно! Угроза

Европе

и Азии красной. Америка

разбитой буржуазии оплот на нас

подымает

воздушный флот. Не врыть

в нору

рабочий класс. Рука - на руль!

Глаз - на газ!" Казалось,

газ,

смертоносный и душненький, уже

обволакивает

миллионы голов. Заторопились.

Хватали наушники. Бросали в радио:

"Алло!

Алло!!" Мотор умолк,

тревогу отгаркав. Потух

вверху

фосфорический свет. А люди

выводили

двухместки из ангариков, летели

с женой

в районный совет. Долетевшим

до половины встречались

побывавшие в штабе. Туда!

Туда!!

Где бомбы

да мины сложил

арсенальщик

в страшный штабель.

Радиомитинг.

- Товарищи!

На митинг!

радио кликал. Массы

морем

вздымало бурно. А с Красной

площади

взлетала восьмикрылка походная

коминтерновская трибуна. Не забудется

вовек

картина эта. В масках,

в противогазном платье земля

разлеглась

фантастическим макетом. А вверху

коминтерновский председатель: - Товарищи!

Сегодня

Америка Союзу

трудящихся

навязывает войны! От Шанхая

до ирландского берега фразы

сразу

по радиоволнам.

Авиамобилизация.

Сегодня

забыли

сон и дрему. Солнце

искусственное

в миллиард свечей включили,

и от аэродрома

к аэродрому сновали

машины

бессонных москвичей. Легкие разведчики,

дредноуты из алюминия... И в газодежде,

мускулами узловат, рабочий

крепил

подвески минные; бомбами

летучками

набивал кузова. Штабные

у машин

разбились на группки.

Небо кроили;

место свое отмечали.

Делали зарубки на звездах

территории грядущих боев. Летчик.

Рядом - ребятишки

(с братом) шлем

помогали

надеть ему. И он

объяснял

пионерам и октябрятам, из-за чего тревога

и что - к чему: - Из Европы выбили...

из Азии...

Ан, они - туда

навострили лыжи,в Америку, значит.

В подводках.

За океан. А там

свои.

Буржуи.

Кулиджи. Мы

тут

забыли и имя их. Заводы строим.

Возносим трубы. А они

не дремлют.

У них

химия. Воняют газом.

Точат зубы. Ну, и решили

дошло до точки. Бомбы взяли.

С дом - в объем. Камня на камне,

листочка на листочке не оставят.

Побьют...

Если мы не побьем.

Вперед.

Одна

машина

выскользнула плавно. Снизилась,

смотрит...

Чего бы надо еще? Потом рванулась

обрадовалась словно сигнализировала:

"Главнокомандующий. Приказываю:

Пора! Вперед!!

И до Марса

винт отмашет!" Отземлились,

подняли рупора. И воздух

гремит

в давнишнем марше.

Марш.

Буржуи

лезут в яри на самый

небий свод. Товарищ

пролетарий, садись на самолет! Катись

назад,

заводчики, по облакам свистя. Мы - летчики республики

рабочих и крестьян. Где не проехать

коннице, где не пройти

ногам там

только

летчик гонится за птицами врага. Вперед!

Сквозь тучи-кочки! Летим,

крылом блестя. Мы - летчики республики

рабочих и крестьян! Себя

с врагом померьте, дорогу

кровью рдя; до самой

небьей тверди коммуну

утвердя. Наш флаг

меж звезд

полощется, рабочью

власть

растя. Мы - летчики,

мы - летчицы рабочих и крестьян!

* * *

Начало.

Сначала

разведчики

размахнулись полукругом. За разведчиками

истребителей дуга, А за ними

газоносцы

выстроились в угол. Тучи

от винтов

размахиваются наугад. А за ними,

почти

закрывая многоокий, помноженный

фонарями

небесный свод, летели

огромней,

чем корабельные доки, ангары

сразу

на аэропланов пятьсот. Когда

повороты

были резки,на тысячи

ладов и ладков ревели

сонмы

окружающих мастерских свистоголосием

сирен и гудков. За ними

вслед

пошли обозы, маскированные

каким-то

цветом седым. Тихо...

Тебе - не телегой об земь!.. Арсеналы,

склады

медикаментов,

еды... Под ними

земля

выгибалась миской. Ждали

на каждой

бетонной поляне. Ленинская

эскадрилья

взлетела из-под Минска... Присоединились

крылатые смоляне... Выше,

выше

ввинчивались летчики. Совсем высоко...

И - еще выше. Марш отшумел.

Машины

точки. Внизу - пощурились

и бросили крыши. Проверили.

Есть

кислород и вода. Еду

машина

в минуту подавала. И влезли,

осмотрев

провода и привода, в броню

газонепроницаемых подвалов. На оборону!

Заводы гудят. А краны

мины таскают. Под землю

от вражьего газа уйдя, бежала

жизнь заводская.

Поход.

Летели. Птицы

в изумленьи глядели.

Летели... Винт,

звезда блестит в темноте ли?

Летели... Ввысь

до того,

что - иней на теле.

Летели... Сами

себя ж

догоняя еле,

летели. С часами

скорость

творит чудеса: шло

в сутки

двое сполна; два солнца

в 24 часа; и дважды

всходила луна. Когда ж

догоняли

вращенье земли сто мест

перемахивал

глаз. А циферблат

показывал

им один

неподвижный час. Взвивались,

прорезавши

воздух весь. В удушьи

разинув рот, с трудом

рукой,

потерявшей вес, выструивали

кислород. Врезались

разведчики

в бурю

и в гром и, бросив

громовую одурь, на гладь

океана

кидались ядром и плыли,

распенивши воду. Плавучей

миной

взорван один. И тотчас

все остальные заторопились

в воду уйти, сомкнувши

брони стальные. Всплывали,

опасное место пройдя, стряхнувши

с пропеллеров

капли; и вновь

в небосвод,

пылающ и рдян, машин

многоточие

вкрапили.

Летели... Минуты...

сутки...

недели...

Летели. Сквозь россыпи солнца,

сквозь луновы мели

летели.

Нападение.

Начальник

спокойно

передвигает кожаный на два

валика

намотанный план. Все спокойно.

И вдруг

как подкошенный, камнем

аэроплан. Ничего.

И только

лучище вытягивается

разящей

ручищей. Вставали,

как в пустыне миражи, сто тысяч

машин

эскадрильи вражьей. Нацелив

луч,

истребленье готовящий, сторон с десяти

- никак не менее свистели,

летели,

мчались чудовища из света,

из стали,

из алюминия. Качнула

машины

ветра река. Налево

кренятся

по склону. На правом

крыле

встает три "К", три

черных

"К"

Ку-клукс-клана. А ветер

с другого бока налез, направо

качнул огульно и чернью

взметнулась

на левом крыле фашистская

загогулина. Секунда.