Читаем без скачивания Блеск и коварство Медичи - Элизабет Лоупас

Элизабет Лоупас

Блеск и коварство Медичи

Часть 1

КЬЯРА

Инициация девы

Глава 1

Принц Медичи был богаче самого дьявола; люди говорили, что он питает страсть лишь к двум вещам — женщинам и алхимии. Чтобы прокормить бабушку и двух младших сестер, Кьяре придется продаться ему быстрее, чем подзаборная кошка. Она отдавала себе отчет, что фавориткой ей стать не суждено — слишком уж выступали ребра, а запястья и лодыжки были узловатыми, как у жеребенка. Да, ей всего пятнадцать, она была девственницей, а ее тяжелые темные косы опускались до бедер, но на левой стороне ее головы, прямо над ухом, виднелся кривой шрам. Волосы скрывали его, но она не могла вечно утаивать мучавшие ее головные боли и обмороки. Иногда она слышала голоса демонов.

Нет, фавориткой ей не стать.

Тогда остается алхимия.

Ее отец был книготорговцем, как и все члены флорентийской семьи Нерини на протяжении двух сотен лет. Кроме того, втайне от гильдии он увлекался алхимией. После несчастного случая он настолько помешался на вызывании духов мертвых, что пустил под откос всю торговлю и в конце концов погиб при взрыве своей тайной лаборатории. Иногда Кьяра слышала его голос. Он бы отлупил ее до полусмерти, если бы узнал, что она собирается продать тонемногое, что уцелело из его алхимических приспособлений, принцу Франческо, — настолько он ненавидел семейство Медичи. Будучи стойкими приверженцами прежней республики, отец и бабушка называли Медичи не иначе как проклятыми ростовщиками. Но теперь эта гордость имела свою цену и пахла ароматным оливковым маслом с солью.

Какие же они были красивые — все эти алхимические инструменты, спрятанные в выгоревшем подвале под магазином, где ни один пронырливый мастер алхимического искусства не смог бы их найти. Эти фантастические, таинственные приспособления, как будто созданные с помощью колдовских чар, могли спасти их от безысходной нужды, зимнего холода и бесконечной череды голодных будней. Там был атанор — алхимическая глиняная печь, привезенная из далекого Трапезунда[1], и алембик для перегонки жидкостей, сделанный из темного зеленого стекла в форме полумесяца. Был там и двойной пеликан[2] из золота и хрусталя, и украшенная замысловатой гравировкой серебряная воронка, которой было около тысячи лет. Кроме того, сохранились древние книги по алхимии, с пожелтевшими пергаментными страницами, покрытыми цветными изображениями колдовских амулетов, корней и минералов и испещренными магическими формулами на латыни, которые Кьяра не могла прочесть.

Если принц Франческо де Медичи интересуется алхимией хоть наполовину того, что приписывает ему молва, то он обязательно захочет все это приобрести. Он с радостью заплатит за это хорошие деньги. Деньги… Кьяра уже чувствовала вкус свежеиспеченного хлеба с хрустящей горячей корочкой. Она мечтала о сочном куске жареной свинины и соленых оливках, и от этих мыслей у нее сводило желудок, а рот наполнялся слюной.

Был понедельник после Пасхи, и Кьяра уже несколько часов стояла на площади Пьяцца делла Синьория под моросящим весенним дождем, молясь о том, чтобы небо прояснилось и принц наконец-таки выглянул на улицу. Вся ее одежда — плащ, платье и нижняя рубашка под ним — уже успела насквозь промокнуть. Ее холщовый чепец поник от дождя, а в тапках хлюпала вода. У них с бабушкой была одна на двоих пара хороших туфель на высокой пробковой подошве, но недавно ее пришлось обменять на хлеб у рыночной торговки. И теперь всякий раз, когда Кьяра выходила под дождь в своих мягких тапках без задников, они тут же становились мокрыми.

Выходи же, принц Франческо. Мысли ее, как стрелы, устремлялись к роскошным комнатам дворца, где было сухо и тепло. Прикажи слугам поднять железные ворота и выезжай из своего палаццо Веккьо, или Старого дворца, как его обычно называют жители Флоренции. Поезжай в новый дворец, палаццо Питти, на другой берег Арно[3], или же на северо-запад, в резиденцию Вилла-ди-Кастелло, где лежит на смертном одре твой старый отец, тиран, державший город железной хваткой. Поезжай на охоту. Делай, что хочешь, но только дай мне шанс, один-единственный шанс опустошить твой царственный кошелек и…

Но тут послышался лязг металлических цепей, и тяжелая железная решетка, преграждавшая вход во дворец, начала подниматься вверх. Кьяра услышала стук лошадиных подков о каменную мостовую, а также смех и радостные голоса, в которых не было ни тени сочувствия и уважения к умирающему великому герцогу. Правда, все знали, что принц Франческо уже много лет в ссоре со своим отцом отчасти из-за медноволосой второй жены великого герцога Козимо, а отчасти из-за скандально известной любовницы-венецианки, которую завел себе сам Франческо. Женщины всегда вносили разлад в семейство Медичи. Кьяра подошла поближе, прижимаясь ко внешней стенедворца, так чтобы стража ее не заметила. Дотронувшись рукой до мешочка, привязанного к поясу, она убедилась, что серебряная воронка на месте. Руки ее, с обгрызенными от нервного напряжения ногтями, были влажными и холодными, как металл.

Первым из дворца выехал сам принц. Он сидел верхом на сером жеребце с мощной изогнутой шеей и густым хвостом из шелковистых белых волос. Раздувающиеся ноздри коня были алыми, словно он дышал огнем и кровью, — настоящее чудовище, а не лошадь. Кьяра ненавидела этих огромных, вселяющих ужас лошадей, принадлежавших знати. Именно такой конь однажды сбил ее с ног и оставил шрам в виде полумесяца на ее виске. Но самое ужасное заключалось в том, что перед тем как броситься на Кьяру, это животное затоптало до смерти ее старшего брата. Их мать не пережила этой потери и скончалась от разрыва сердца, а отец до конца своих дней с фанатичной преданностью пытался вернуть их к жизни средствами алхимии. У этого коня были такие же огромные зубы размером с точильный камень, а изо рта, стянутого удилами, струилась пена. Его подкованные железом копыта одним-единственным ударом могли сломать кость человека.

Кьяра приложила левую руку к шраму. Иногда в этом месте она чувствовала жгучую боль, и ей казалось, что сотня демонов врывается туда, где должны быть ее мысли. И эти демоны нашептывали ей разные вещи. Среди них ей слышался сухой, надтреснутый голос отца, шептавшего:

Вдох, еще один вдох — боже как страшно — и хочется есть — страшно — вперед…

— Ваша светлость! — воскликнула Кьяра.