Читаем без скачивания Снежная Принцесса - Светлана Зорина

Зорина Светлана Владимировна

Снежная Принцесса

Глава 1. Девочка с неправильным именем

Снегопады в конце весны считались в Гаммеле делом обычным. Правда, многие утверждали, что последние лет десять несвоевременные холода участились. А старики вообще ворчали, что погода в Германаре портится. Вот в дни их молодости всё было как положено: летом стояла жара, а снег шёл зимой. Ну ещё поздней осенью да ранней весной. А сейчас что творится! Разве это нормально, когда в конце мая весь город заносит снегом?

Нормально это или нет, Илана не знала, но ей такие шутки природы нравились. Когда цветущие деревья вдруг облачались в зимние наряды, сад возле дома становился похожим на какое-то сказочное царство. Правда, длилось это недолго. Через несколько часов о снегопаде напоминали лишь бегущие по городу ручьи, а мокрая нежная зелень сияла на солнце ярче прежнего. Но однажды снег пролежал целые сутки. Илана хорошо запомнила этот день — 25 мая 2354 года по стандартному летоисчислению. Последний день учебного года, когда она, закончив первый класс, принесла домой почти отличный табель. Почти — потому что за Божий Закон стояла «четвёрка». После обеда Илана уселась за свой колченогий письменный стол и принялась лепить из мягкого пластика пастора Коула — толстого, лысого, с поросячьим носом и отвисшим брюхом. Фигурка была уже почти готова, когда неожиданно налетевший ветер распахнул форточку. Небо тут же потемнело от огромной снеговой тучи, а через час, глядя в окно, уже трудно было поверить, что до начала лета осталось меньше недели. Температура сразу упала до нуля.

— Хорошо, что у нас есть камины, — сказала бабушка Полли. — Центральное отопление уже не включат.

К вечеру лёд подтаял, а ночью опять ударил мороз, так что утром оледеневшие деревья и кусты казались сделанными из разноцветного хрусталя. Илана выбежала во двор в одной ночной рубашке. Босые ноги утопали в рыхлом снегу, покрытом хрупкой льдистой корочкой, которая, сверкала на солнце, словно вытканный бисером ковёр. Свежий воздух был наполнен тонким, мелодичным звоном капели. Весна, опомнившись от снеговой атаки, решила отстоять свои права, тем более что лето уже наступало ей на пятки. Солнце безжалостно разрушало хрустальный мир, освобождая деревья от наледи. Илана знала — растениям так будет лучше, но ей было жаль, что созданное капризом природы сказочное царство столь недолговечно.

В тени высокой ограды росли голубые тюльпаны. Эти неприхотливые цветы начинали распускаться в апреле, а к концу июня уже обычно отцветали. Они не боялись холодов, так что неожиданный майский мороз заставил их лишь сомкнуть свои плотные лепестки. Несколько бутонов полностью оледенели и напоминали так называемые магические ледышки, иметь которые мечтали все германарские дети и с которыми уже много лет тщетно боролась Ортодоксальная Церковь. Эти игрушки представляли собой прозрачные шары (реже кубики) с картинками внутри. Самым интересным было то, что картинки менялись. Чаще всего это были распускающиеся цветы, которые потом превращались в деревья, а потом во что-нибудь ещё. Некоторые магические шары демонстрировали до ста картинок. Говорили, что можно даже наколдовать картинку — придумать её и, сжав магическую игрушку в руке, пожелать, чтобы придуманное появилось в ледышке. Вообще-то никто не знал, из чего сделаны эти шары и кубики, но поскольку они всегда были прохладными и почти на нагревались в руках, ребятня прозвала их ледышками. Магические игрушки отличались необыкновенной прочностью. Илана знала случай, когда ледышку уронили с двадцать третьего этажа. Она упала на мощёный плиткой двор и не то что не разбилась, на ней даже царапины не осталось!

Один бутон, выглядывающий из глубокого сугроба, оказался в круглом ледяном коконе — как будто кто-то оставил на снегу магический шар с цветком внутри. Илана присела возле тюльпана на корточки. У неё никогда не было магических игрушек. Говорили, что они очень дорого стоят, а главное — их не продавали ни в магазинах, ни на легальных рынках. Счастливые обладатели волшебных игрушек были как правило из семей городской элиты, а у таких людей всегда имелись вещи, недоступные большинству. Илане вдруг захотелось, чтобы этот лёд не таял. Чтобы он стал волшебным, а заключённый в нём бутон распустился. Девочка осторожно обхватила мокрый ледяной комочек ладонями и очень удивилась, обнаружив, что он сразу высох и затвердел, а ведь от её прикосновения он должен был таять ещё быстрее. Ей показалось, что лепестки бутона сжаты уже не так плотно. Неужели он действительно распускается, этот вмёрзший в лёд цветок?! Да нет, не может быть. Наверное, бутон таким и был — чуть-чуть распустившимся, просто она только сейчас это заметила. От размышлений Илану отвлёк сердитый голос бабушки.

— Немедленно в дом! — кричала та из окна. — С ума сошла! Босая, полуголая по снегу…

— Ну и чего ты так испугалась? — спросила Илана, вернувшись в свою комнату. Бабушка уже застилала её постель, сердито встряхивая простынёй. — Ты прекрасно знаешь, что я не заболею. Я вообще никогда не мёрзну.

— А что скажут люди? Из дома напротив, наверное, все видели, как ты раздетая по снегу бегаешь…

— Скажут опять, что я нелюдь, — фыркнула Илана. — Что они нового-то могут сказать? Они давно уже знают, что я не такая, как все. А правду мне всё равно никто не скажет.

— Какую правду, детка? — насторожилась бабушка.

— Да о том, кто я на самом деле! И кто мои родители. Не будешь же ты рассказывать, что к дверям приюта меня принёс аист.

— Кто бы тебя туда ни принёс, забрала тебя оттуда я, — поджала губы бабушка. — И я за тебя отвечаю. Я не хочу, чтобы люди говорили, будто я совсем не слежу за ребёнком.

До трёх лет Илана жила в приюте при монастыре Святой Бригитты. Из этого отрезка своей жизни она почти ничего не помнила. Только белые двери с вырезанными на них крестами, большие светлые окна и множество писклявых круглощёких созданий, которые вечно её толкали. Своё странное имя Илана получила из-за ошибки, допущенной сестрой Антонией при составлении метрики. В тот день, когда сторож нашёл у дверей приюта уродливого большеголового младенца с голубоватой кожей, новоприбывшим сиротам давали имена на букву «и». Окажись Илана в приюте днём позже, её бы звали Катарина или, к примеру, Кристина. А может, Клара. Вообще-то ей уже и так собирались дать имя на «к» — девочек, которых звали на «и», в монастырском приюте было более чем достаточно, и такое количество тёзок создавало проблемы. В каждой возрастной группе уже насчитывалось по несколько Ид, Ирен и Изольд. И тут одна из монахинь вспомнила модное ещё до ЭВП[1] имя Илона. Сестра Антония, составлявшая метрику подкидыша после ночного дежурства, вместо «о» написала «а». Заметили это только тогда, когда документ был полностью оформлен и на нём стояли все печати.