Читаем без скачивания Владыка морей - Эмилио Сальгари

Эмилио Сальгари

Владыка морей

Пролог

Каждый эпизод из жизни человека, которому посвящен мой рассказ, был полон трагизма, и каждый его шаг сопровождался настоящими драмами.

О нем, о его походах, его удачах и неудачах, победах, которым нет числа, и поражениях, походивших на победы, слагались целые легенды. Но эти легенды не доходили до людей Запада, оставаясь достоянием бесчисленных миллионов обитателей Южных морей.

Однако в архивах английского и голландского правительств сохранились целые библиотеки строго проверенных документов, касавшихся жизни моего героя: он был непримиримым врагом англичан, и вся его жизнь прошла в неравной борьбе с «британским львом», о которой и сейчас вспоминает все население Малайзии.

Он был создан править людьми, но судьба его сложилась так, что он годами скитался по морям и, как затравленный тигр, прятался в дебрях.

Он был горд и великодушен, но волею судьбы стал беспощадным.

И одно имя его наводило страх на врагов, и тень его сеяла ужас в их рядах.

А судьба не давала ему ни отдыха, ни покоя: она бросала его из боя в бой, из одного рискованного, безумного по смелости предприятия в другое, еще более безумное.

В другое время, в другой стране из него вышел бы великий полководец, подобный Тамерлану или Наполеону.

Но везде и всегда он не мог бы прожить жизнь бесследно, как живут миллионы и сотни миллионов: в его жилах бурлила горячая кровь, а душа его была полна неукротимой, нечеловеческой энергии.

И, повинуясь таинственному зову своих инстинктов, он бродил по миру, пролагая себе путь сквозь ряды неумолимых врагов огнем и мечом. И там, где проходил он, дымились развалины, а в воздухе носились призраки тысяч жертв.

Но и сам он, в сущности, был жертвой — жертвой судьбы.

Теперь он давно уже лежит в могиле, спит беспробудным сном. Но осталось его имя — Сандакан.

Иногда это имя вихрем проносится над бесчисленными островами Южных морей, и тогда бледнеют лица нынешних владык этого края, англичан и голландцев. Зато светлеют взоры порабощенных ими малайцев.

Сандакан!

При этом имени малаец Борнео1 гордо поднимает голову, улыбается, судорожно сжимает руку, как будто ожидая, что из чащи леса сейчас прозвучит привычный призывный клич:

— На поработителей, дети Малайзии!

В ранней молодости Сандакан, потомок древнего царственного рода, был изгнан с острова Борнео: англичане подкупили разбойничьи племена прибрежных даяков2, снабдили их оружием, боевыми припасами, опрокинули трон отца Сандакана, раджи страны Голубого озера.

И из принца Сандакан превратился сначала в бродягу, а потом — в страшного пирата, прозванного Владыкой Морей и Малайским Тигром.

Судьба заставила его сталкиваться с англичанами везде, куда только заплывал его челн.

В Индии Сандакан пережил интереснейшие эпизоды своей бурной жизни, о которых когда-нибудь я поведаю тебе, читатель.

Там он в компании с португальским «всесветным бродягой» Янесом, человеком типа Кортеса и Писарро, и с помощью знатного индуса Тремаль-Наика и оруженосца Самбильонга разрушил одно княжество и вернул трон молодой рани Ассама3, обращенной в баядерку узурпатором престола ее предков. Впоследствии рани стала женой Янеса.

В той же Индии Сандакан вел кровавую борьбу с сектой «душителей» — тугое и убил их вождя.

Потом он возвратился на родину и отвоевал свое собственное царство, страну Голубого Озера.

Но и тут, и там душа его не знала покоя, и ничто не удовлетворяло его: в этом свирепом и беспощадном бойце жила, не умирая, вечная любовь.

В дни, когда он был предводителем малайских пиратов, оспаривавших у англичан владычество над раем земным — Малайским архипелагом, неукротимый Сандакан встретил и полюбил прекрасную, как ангел, девушку. Это была англичанка знатного рода.

Встретились, казалось, демон и пери4. И пери победила: Сандакан готов был ради обладания леди Марианной переродиться, отречься от своего прошлого, отречься от самого себя. Но опять вмешалась судьба: нежная Марианна не вынесла той жизни, которую ей пришлось вести, став женой Сандакана, — и увял прекраснейший в мире цветок, а Сандакан вновь ринулся навстречу опасностям, вызывая на бой беспощадную судьбу.

Один из эпизодов этого периода его жизни и служит темой настоящего повествования: Сандакан и его неизменный друг Янес получили известие от Тремаль-Наика, что тому угрожает опасность. В это время Тремаль-Наик, покинувший из-за распрей с англичанами свою родину Индию, поселился на берегах чудного острова Борнео, славящегося необычайной пестротой и сказочными богатствами природы. Трудолюбивый и предприимчивый индус основал огромные плантации, культивировав лесные дебри. Вместе с ним жила его красавица дочь по имени Дарма.

Разумеется, зов друга не остался безуспешным: Сандакан собрался на помощь Тремаль-Наику, покинув свое убежище, остров «малайских тигров» — Мопрачем.

Первым отправился на выручку Тремаль-Наику Янес.

И вот что ждало героев моего повествования.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

I. Нападение на «Марианну»

— Идем мы, наконец, вперед или нет? Черт возьми! Я не могу допустить, чтобы мы, как дураки, застряли окончательно на этой мели…

— Но двигаться вперед нет никакой возможности, господин.

— Да в чем, собственно, заключается препятствие, которое мешает нам двинуться в путь?

— Это пока трудно определить.

— Черт возьми! Какого же дьявола зевал этот негодяй лоцман? Пьян он, что ли? Нечего сказать, хорошую славу приобретают себе эти проклятые малайцы. А я-то до сих пор имел глупость считать их лучшими моряками во всем мире! Самбильонг! Поставь еще один парус. Ветер тянет порядочный. Авось как-нибудь да удастся сняться…

— Ничего нельзя сделать, господин Янес: отлив идет слишком быстро.

— Тьфу! Чтоб его дьявол забрал с собой в ад, этого черного негодяя!..

Произнесший эти слова человек, носивший имя Янеса, резко повернулся к корме, нахмурив густые брови и злобно сверкая глазами.

Хотя на вид ему было уже больше пятидесяти лет, он обладал богатырским телосложением. Мужественное лицо с бронзовым отливом кожи и большими, тщательно' причесанными седоватыми усами, окаймленное густыми прядями длинных волос, которые мягко ниспадали на плечи из-под широкополой шляпы, напоминавшей мексиканское сомбреро, еще ярче подчеркивало большую физическую силу этого человека, вряд ли уступавшую той железной, непреклонной воле, которую выдавал его суровый взгляд.