Читаем без скачивания Мир усталого света - Владимир Абрамов

Владимир Абрамов

Мир усталого света

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения правообладателя.

© Владимир Абрамов, 2015

© ООО «Написано пером», 2015

Вместо предисловия…

Современная физика элементарных частиц загадочна и удивительна. Когда она не может что-то объяснить про свои частицы, она вводит новые и замечательные характеристики, такие как странность и очарование. Когда ей становится скучно без соседей, она объявляет, что вот-вот всё объяснит в соседних разделах физики. Например, всё прояснит про гравитацию. Вот только зафиксирует какие-нибудь бозоны Хиггса в адронном коллайдере. Иногда наша физика выдаёт совсем незаметные гипотезы, которые, впрочем, могут сильно повлиять на наши космогонические представления. Как гипотеза о старении фотонов. Действительно, если бы они и это умели, то другая, более шумная, гипотеза Большого Взрыва, лишилась бы основания. Да ещё и наблюдаемая Вселенная оказалась бы во много-много раз меньше, не разделяя галактики на мифические миллионы световых лет. Но больше интересует совсем не это. Если можно представить себе стареющие фотоны, то, наблюдая мир вокруг нас, на Земле, он начинает напоминать мир усталого света. Где свету не просто не хватает энергии бороться с тьмой, но почему-то не видно и желания, независимо даже от всеобщих приготовлений к вступлению в некую новую эпоху. Будет ли она называться Эрой Водолея, Чертогом Волка или Эрой Шестого Солнца…

А как хорошо начиналось…

В начале была Идея. И Идея была у Бога. И Идея была Бог…

Скоро стали учить по-новому.

В начале было Слово. И Слово было у Бога. И Слово было Бог…

Потом и слова перепутали.

В начале было Дело…

Свиток Первый

Сказки Тёмного Века

Часть 1

Рукопись, найденная в Петергофе-1

Всмотрись в суть того, что пугает тебя, и ты увидишь пустоту, не обладающую какой-либо природой.

Иногда бывают минуты, когда кажется: все, хуже быть не может. Берегитесь этого чувства. Оно обманчиво. Обычно вскоре становится еще более невыносимо. И предела нет. Если только не сойти с ума. Впрочем, предки верили, что временное безумие спасает от полного помешательства. А если это относится ко всей жизни человека? Тогда не надо искать смысла. Надо лишь стараться сохранить главное, постоянно жертвуя чем-то менее существенным. Вся проблема – почувствовать последнюю грань. Дальше отступать нельзя. Ошибка будет дорого стоить. Удивительно, но эти крайние положения обычно узнаваемы, и даже без всякой магии. Правда, от этого не легче. И тем более велик соблазн. Впрочем, вот вам история одного ленинградского химика, рассказанная им самим примерно через год после его собственной смерти…

…Все началось после переезда. Химический факультет Ленинградского университета съезжал с Васильевского острова в деревню Темяшкино, под Петергоф. В спешке паковали ящики, коробки, разбирали реактивы, книги, бумаги. Потом везли, сваливали в кучи, снова разбирали. В одной из коробок со старыми книгами я и нашел эту странную рукопись. Она попала к нам, видимо, в прошлый период всеобщих мистических увлечений, когда даже Менделеев, говорят, отдал дань изучению спиритизма. Манускрипт был написан на нескольких тонких листах по-старославянски, поэтому я поначалу ничего не понял, кроме того, что речь шла о рецептах каких-то снадобий для превращений. Будучи человеком советским и любознательным, я сунул бумаги в карман и занялся общественно-полезным трудом. К вечеру рукописи в кармане почему-то не оказалось. Пришлось заняться более важными вопросами. Конечно, не относящимися к химии. Важным у нас считается любой житейский вопрос на стадии его философского обобщения. Взять, к примеру, жилье и зарплату. Как известно, второй хронически не хватает от предыдущей до следующей, а первое кем-то строго рассчитано по нормам провинциального кладбища. Поскольку любой важный вопрос решить невозможно, его случайное обсуждение всегда становится отвлеченным. При этом можно даже получить какое-то удовольствие, если быть не очень трезвым. А почему бы и не выпить? Я ведь спирт на работе получаю. Тут и друзья-приятели. Часам к семи вечера собираются. Оно, бывает, и случится настроение. А утром, натурально, опохмеляться. Но я – не алкоголик. Просто вечером под Рождество я уже был слегка навеселе, когда обнаружил пропавшую рукопись в одном из ящиков стола. Неожиданно оказалось, что там подклеен перевод старинного текста. В нем действительно были рецепты и подробные описания приготовления снадобий перевоплощений. Случилось так, что для некоторых рецептов все необходимое оказалось под рукой. Я тут же сделал все как положено и опробовал соответствующий несложный ритуал. Все было очень обыденно. Поэтому я не очень удивился, когда ожидаемого результата не последовало. Тут же зашли друзья и задержались, и потому я скоро совсем забыл об опытах с превращениями. Вспомнил дома, когда столкнулся со стороны жены с полным непониманием в форме молчаливого осуждения и заодно убедился по ее немногим членораздельным словам, что достиг определенных успехов, приобретя признаки какого-то животного. Хотя это было не то, на что я рассчитывал.

Как известно, советское Рождество – не выходной, и на следующее утро пришлось с тяжелой головой отправляться на работу. И надо было так случиться, что злополучная рукопись снова попалась мне на глаза. Где-то внутри возник суеверный холодок: в ней оказалось дополнение, которого вчера не было. Но любопытство взяло верх. Практические занятия магией были продолжены. Поначалу опять ничего не изменилось. И тогда был совершен последний обряд внутреннего отчуждения.

…Вдруг все исчезло. Не было ни стен факультета, ни корпусов общежитий, ни прочих признаков цивилизации. Зато были люди, много людей. И все они собрались поглазеть на мою казнь. Бессильная ярость сковала мысли, как веревки, опутывающие тело. Жалкий сброд. Только бы освободить руки. Можно добраться до меча. Тогда повеселимся. Еще не все потеряно. Только бы успеть. Вот и все… остальное просто. Руки еще слушаются. Короткое движение, веревки упали. Кровь застилает глаза. Много крови. Меч работает без остановок: отрубленные руки, вопли ужаса. Давитесь моим трупом. Что-то воткнулось в спину. Господи, как больно…

…Постепенно все вернулось. Я взглянул на часы. Время будто не изменилось. Значит, ничего не было. Ведь жизнь и время связаны очевидно. Время потому и необратимо, что является частью потока жизни. Или оба они – части чего-то общего. Впрочем, не важно. На сегодня хватит. И я пошел домой, где с удовольствием провалялся до вечера, читая книгу. Нет ничего приятнее незапланированного отдыха. Вечером, после душа, меня снова озадачила жена. Спросила, что у меня на спине. Я заглянул через плечо в зеркало: под правой лопаткой выделялся безобразный шрам величиной с пятак. А что, если в следующий раз мне отрежут голову?..

…В старину не всегда любили длинные заклинания – не то, что сейчас. Иначе бы мне вряд ли удалось повторить все во сне в ту же ночь. Сон был еще рядом, но предметы вокруг снова стали другими и осязаемыми до жути. Я был один в старинном доме. Я шел по бесконечным коридорам, спускался вниз и поднимался вверх. Вокруг было одно и то же: темные влажные стены, комнаты с замурованными окнами и лабиринты с иллюзиями в полумраке. Пустота пугала. Несколько раз я пробовал разбить свежую кладку в тупиках, но это рождало только страх. Теперь надо собраться. Сначала сесть и осмотреться. Стены и стены. Может быть, вспомнить, как я сюда попал. Вспомнить не удалось, но страх ушел. Если я ничего не помню, может, и терять мне нечего? И тогда я спросил себя: кто я? И вспомнил: человек. Это было открытием и породило ряд образов: я в детстве, я в зрелости. Не то. Представляю себя врачом. Перед глазами встают пациенты: старые и молодые, мужчины и женщины. При чем здесь все это? Пошли абстрактные образы, странные и непонятные. Вдруг пришла уверенность: я все могу. Я направил ладонь на тоненькую щепку на полу и сосредоточился. Середина щепки начала плавиться, потом исчезла. Где-то почудилась музыка. Представляю себе путь к свету. Можно идти. Теперь нет нужды торопиться. Я все вспомнил. Кажется, ее звали Вивьен. Я лечил душевнобольных. Точнее, уговаривал вернуться. С ними часто занимаются гипнозом, но это – обычный обман с помощью поверхностных иллюзий. Достаточно сильное внушение невозможно без обратной связи. Нужно открыть сознание и уловить симметрию взаимодействия. Затем наступает резонанс. Вивьен поразила меня сразу. Сказать, что она красива – не сказать ничего. Она сказочно красива. Ради таких женщин завоевывают царства и ими жертвуют. Такие выбирают и с такими соглашаются. Вивьен не была похожа на сумасшедшую. Спокойная сосредоточенность во взгляде, полное равнодушие к окружающему. Кажется, много лет она уединенно жила в лесу. Как она попала в город? Теперь это не важно. Важно, что сейчас я иду к ней. Световое окно впереди: выход на крышу. Свежий ветер и яркий свет хлынули одновременно. Вместе с огромной, многомерной и нереальной радостью. Конечно, я был в этом уверен: впереди стоит и зовет меня Вивьен. Теперь опасения напрасны. Некоторые говорили, будто я сам сойду с ума. Но выход из лабиринта есть. И теперь я все могу. Вивьен ждет меня. Мы берем друг друга за руку. Лазурное небо и гроза на горизонте. Между ними радуга. Мы идем по ней. Под нами – сказочные ландшафты, поля цветов и безумно красивые деревья. Здесь будет наш удивительный замок: я делаю лишь одно движение рукой. Вивьен ласково поправляет: возникают новые своды и башни, красочный парк с фонтанами. Но мы не останавливаемся, мы идем дальше. И какое значение может иметь что-то конкретное? Ведь все теперь – для нас. И что может быть существенно? Нет больше конкретного смысла. И зачем нам какая-то цель? Нет больше времени. Да здравствуют воздушные замки Броселианды!