Читаем без скачивания Том 1. Стихотворения 1906-1920 - Марина Цветаева

Марина Ивановна Цветаева

Собрание сочинений в семи томах

Том 1. Стихотворения 1906-1920

От составителей

[текст отсутствует]

Стихотворения 1906–1916

«Не смейтесь вы над юным поколеньем…»

Не смейтесь вы над юным поколеньем!Вы не поймете никогда,Как можно жить одним стремленьем,Лишь жаждой воли и добра…

Вы не поймете, как пылаетОтвагой бранной грудь бойца,Как свято отрок умирает,Девизу верный до конца!. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Так не зовите их домойИ не мешайте их стремленьям, —Ведь каждый из бойцов — герой!Гордитесь юным поколеньем!

<1906>

Маме («В старом вальсе штраусовском впервые…»)

В старом вальсе штраусовском впервыеМы услышали твой тихий зов,С той поры нам чужды все живыеИ отраден беглый бой часов.

Мы, как ты, приветствуем закаты,Упиваясь близостью конца.Все, чем в лучший вечер мы богаты,Нам тобою вложено в сердца.

К детским снам клонясь неутомимо,(Без тебя лишь месяц в них глядел!)Ты вела своих малюток мимоГорькой жизни помыслов и дел.

С ранних лет нам близок, кто печален,Скучен смех и чужд домашний кров…Наш корабль не в добрый миг отчаленИ плывет по воле всех ветров!

Все бледней лазурный остров — детство,Мы одни на палубе стоим.Видно грусть оставила в наследствоТы, о, мама, девочкам своим!

«Где-то маятник качался…»

(отрывок)

Где-то маятник качался, голоса звучали пьяно.Преимущество мадеры я доказывал с трудом.Вдруг заметил я, как в пляске закружилися стаканы,Вызывающе сверкая ослепительным стеклом.

Что вы, дерзкие, кружитесь, ведь настроен я не кротко.Я поклонник бога Вакха, я отныне сам не свой.А в соседней зале пели, и покачивалась лодка,И смыкались с плеском волны над уставшей головой

«Проснулась улица. Глядит, усталая…»

Проснулась улица. Глядит, усталаяГлазами хмурыми немых оконНа лица сонные, от стужи алые,Что гонят думами упорный сон.Покрыты инеем деревья черные, —Следом таинственным забав ночных,В парче сияющей стоят минорные,Как будто мертвые среди живых.Мелькает серое пальто измятое,Фуражка с венчиком, унылый ликИ руки красные, к ушам прижатые,И черный фартучек со связкой книг.Проснулась улица. Глядит, угрюмаяГлазами хмурыми немых окон.Уснуть, забыться бы с отрадной думою,Что жизнь нам грезится, а это — сон!

Март 1908

Лесное царство

Асе

Ты — принцесса из царства не светского,Он — твой рыцарь, готовый на все…О, как много в вас милого, детского,Как понятно мне счастье твое!

В светлой чаше берез, где просветамиГолубеет сквозь листья вода,Хорошо обменяться ответами,Хорошо быть принцессой. О, да!

Тихим вечером, медленно тающим,Там, где сосны, болото и мхи,Хорошо над костром догорающимГоворить о закате стихи;

Возвращаться опасной дорогоюС соучастницей вечной — луной,Быть принцессой лукавой и строгоюЛунной ночью, дорогой лесной.

Наслаждайтесь весенними звонами,Милый рыцарь, влюбленный, как паж,И принцесса с глазами зелеными, —Этот миг, он короткий, но ваш!

Не смущайтесь словами нетвердыми!Знайте: молодость, ветер — одно!Вы сошлись и расстанетесь гордыми,Если чаши завидится дно.

Хорошо быть красивыми, быстрымиИ, кострами дразня темноту,Любоваться безумными искрами,И как искры сгореть — на лету!

Таруса, лето 1908

В зале

Над миром вечерних виденийМы, дети, сегодня цари.Спускаются длинные тени,Горят за окном фонари,Темнеет высокая зала,Уходят в себя зеркала…Не медлим! Минута настала!Уж кто-то идет из угла.Нас двое над темной рояльюСклонилось, и крадется жуть.Укутаны маминой шалью,Бледнеем, не смеем вздохнуть.Посмотрим, что ныне творитсяПод пологом вражеской тьмы?Темнее, чем прежде, их лица, —Опять победители мы!Мы цепи таинственной звенья,Нам духом в борьбе не упасть,Последнее близко сраженье,И темных окончится власть.Мы старших за то презираем,Что скучны и просты их дни…Мы знаем, мы многое знаемТого, что не знают они!

Мирок

Дети — это взгляды глазок боязливых,Ножек шаловливых по паркету стук,Дети — это солнце в пасмурных мотивах,Целый мир гипотез радостных наук.

Вечный беспорядок в золоте колечек,Ласковых словечек шепот в полусне,Мирные картинки птичек и овечек,Что в уютной детской дремлют на стене.

Дети — это вечер, вечер на диване,Сквозь окно, в тумане, блестки фонарей,Мерный голос сказки о царе Салтане,О русалках-сестрах сказочных морей.

Дети — это отдых, миг покоя краткий,Богу у кроватки трепетный обет,Дети — это мира нежные загадки,И в самих загадках кроется ответ!

«Месяц высокий над городом лег…»

Месяц высокий над городом лег,Грезили старые зданья…Голос ваш был безучастно-далек:— «Хочется спать. До свиданья».Были друзья мы иль были враги?Рук было кратко пожатье,Сухо звучали по камню шагиВ шорохе длинного платья.Что-то мелькнуло, — знакомая грусть,— Старой тоски переливы…Хочется спать Вам? И спите, и пустьСны Ваши будут красивы;Пусть не мешает анализ больнойВашей уютной дремоте.Может быть в жизни Вы тоже покойМуке пути предпочтете.Может быть Вас не захватит волна,Сгубят земные соблазны, —В этом тумане так смутно виднаЦель, а дороги так разны!Снами отрадно страдания гнать,Спящим не ведать стремленья,Только и светлых надежд им не знать,Им не видать возрожденья,Им не сложить за мечту головы, —Бури — герои достойны!Буду бороться и плакать, а ВыСпите спокойно!

В Кремле

Там, где мильоны звезд-лампадокГорят пред ликом старины,Где звон вечерний сердцу сладок,Где башни в небо влюблены;Там, где в тени воздушных складокПрозрачно-белы бродят сны —Я понял смысл былых загадок,Я стал поверенным луны.

В бреду, с прерывистым дыханьем,Я все хотел узнать, до дна:Каким таинственным страданьямЦарица в небе преданаИ почему к столетним зданьямТак нежно льнет, всегда одна…Что на земле зовут преданьем, —Мне все поведала луна.

В расшитых шелком покрывалах,У окон сумрачных дворцов,Я увидал цариц усталых,В глазах чьих замер тихий зов.Я увидал, как в старых сказках,Мечи, венец и древний герб,И в чьих-то детских, детских глазкахТот свет, что льет волшебный серп.

О, сколько глаз из этих оконГлядели вслед ему с тоской,И скольких за собой увлек онТуда, где радость и покой!Я увидал монахинь бледных,Земли отверженных детей,И в их молитвах заповедныхЯ уловил пожар страстей.Я угадал в блужданьи взглядов:— «Я жить хочу! На что мне Бог?»И в складках траурных нарядовК луне идущий, долгий вздох.

Скажи, луна, за что страдалиОни в плену своих светлиц?Чему в угоду погибалиРабыни с душами цариц,Что из глухих опочиваленРвались в зеленые поля?— И был луны ответ печаленВ стенах угрюмого Кремля.

Осень 1908. Москва