Читаем без скачивания Черногория. Горы в зеркале Адриатики - Елена Раскина

Черногорцы, прирожденные воины, понимали военную необходимость не оставлять врагу запасов пороха. До сего дня они не упрекают венецианских артиллеристов, поджегших фитили 28 сентября 1692 г. Однако по молчаливому согласию всего народа разрушение древней святыни стало пределом в их союзе с Венецией. С этого времени Черногория искала в борьбе за свободу иных союзников, и взоры ее наиболее прозорливых мужей обратились на Восток – к далекой России.

Вытеснив из Черногории венецианцев, Сулейман-паша не имел сил закрепиться там. На территории соседней Герцеговины полыхало восстание сербов и хорватов, Венеция вела активные действия против Османской империи на море и на суше, и турецкий полководец принял решение оставить непокорный край. В конце XVII – начале XVIII в. в Черногории сложилось парадоксальное положение: страна была фактически свободной и самоуправляемой, но Оттоманская Порта продолжала декларативно считать ее своим владением. Должность черногорского спахии, как представителя турецких властей, перестала существовать. Выплаты дани практически прекратились, а попытки скадарского паши взимать ее с черногорских кланов больше напоминали разбойничьи набеги. Черногорские гайдуки, в свою очередь, также устраивали походы на турецкую территорию за добычей, и османским властям пришлось отгораживаться от Черногории цепью пограничных крепостей.

Давая определение этому моменту, историк Живко Андрияшевич пишет: «Любой черногорец, который бы в конце XVII в. сказал: “Я не живу в Османской империи”, был бы прав. Правда, если бы он считал таковой статус исключительно заслугой черногорцев… тут бы он ошибался».

Венецианские наемники

В борьбе за черногорское государство и союз с Россией

В конце XVII – начале XVIII в. Черногория была фактически очищена от турецкого присутствия. В этих условиях стало возможным официальное провозглашение перед лицом всего тогдашнего мирового сообщества главной внешнеполитической задачи черногорцев: построения независимого государства. Этот важнейший этап в истории страны связан с яркой и самобытной личностью – митрополитом Цетинским Данилой I Петровичем Негошем. В отличие от тринадцати предшествовавших ему митрополитов, он объединил в своих руках и духовную, и светскую власть в Черногории, дав тем самым традиционному церковному величанию митрополитов «владыка» новое значение: владетель черногорского государства.

Выходец из старинного рода Петровичей, уделом которого было горное местечко Негуши, Данило с юных лет активно участвовал в борьбе против турок. Он рано выделялся среди соплеменников не только юнацкими доблестями, но также державным умом и серьезностью нрава. В 1697 г. черногорское Собрание избрало двадцатисемилетнего Данилу новым митрополитом Цетинским. Придя к власти, он решительно взял в свои руки бразды правления. В 1701 г. Данило восстановил разрушенный Цетинский монастырь на новом месте. При строительстве были использованы элементы старой постройки как символ преемственности культурных и религиозных традиций. Для утверждения своей власти новый митрополит не останавливался ни перед отлучением своих противников от церкви, ни перед репрессиями против них. Его первыми мерами стало прекращение в Черногории практики кровной мести и изгнание из страны большинства потурченцев, то есть черногорцев, принявших ислам. Владыка Данило легко менял облачение церковного иерарха на красочный костюм гайдуцкого воеводы и не раз возглавлял ополчение, успешно отражая частые набеги войск скадарского паши.

Важной заслугой Данилы Петровича Негоша стала смена основных ориентиров внешней политики Черногории. Первоочередные задачи эволюционировали с отказа от дани турецким султанам на достижение официальной государственной независимости и поиска покровительства Венецианской республики на союз с могущественным православным государством – Российской империей. Немало способствовало зарождению российско-черногорских связей и стремление «северного титана» Петра Великого распространить российское влияние не только на север, к Балтийскому морю, но и на юг – вплоть до Балканского полуострова.

Строя грандиозные планы похода русской армии в Молдавию и Валахию, царь Петр сделал ставку на союз в борьбе против Оттоманской Порты со славянскими народами Балкан. В 1711 г. двое российских офицеров балканского происхождения – герцеговинский серб полковник Михайло Милорадович и черногорец капитан Иван Лукачевич – были направлены на Балканы с собственноручными письмами Петра Великого и тайной миссией поднять восстание черногорцев, герцеговинцев и жителей Адриатического приморья. В июне 1711 г. Михайло Милорадович с небольшой воинской командой высадился на побережье Адриатики и вскоре прибыл на Цетинье. Сербский историк Глигор Станоевич пишет: «Впервые в течение мучительного многовекового рабства в Черногорию пришли свои люди от имени великого и могучего царя, который предлагает помощь и защиту… Не было необходимо много усилий, чтобы храбрые черногорцы взялись за оружие».

Черногорское ополчение в июле 1711 г. перешло границу и напало на турецкие крепости Грахово, Никшич, Спуж и Гацко. Несмотря на то что успеха эти нападения не имели (штурмовать укрепления черногорцы умели гораздо хуже, чем защищать горные перевалы), присутствие в войске Милорадовича и еще нескольких людей в российских мундирах вызвало в Оттоманской Порте панические слухи о высадке в Черногории «московитов». Против черногорцев была брошена 20-тысячная армия боснийского визиря Ахмет-паши Шапшатлии. К сожалению, Прутский поход Петра Великого окончился поражением, и в тяжелом для России мирном договоре с Османской империей, который увенчал это несчастное предприятие, о балканских славянах в целом и черногорцах в частности не было сказано ни слова. Весной 1712 г. российская военная миссия была вынуждена отбыть из Черногории, оставляя эту маленькую страну один на один с огромной враждебной империей.

В июле 1712 г. армия Ахмет-паши вторглась в Черногорию, имея строгий приказ султана: привести черногорцев к повиновению и захватить живым виновника восстания владыку Данило I. Воинственный митрополит встретил захватчиков у местечка Царев Лаз во главе восьмитысячного ополчения черногорцев – самых крупных сил, встававших под красные знамена с двуглавым орлом со времен Ивана Црноевича. Впрочем, достигнуть такой численности удалось благодаря тому, что за многими бойцами шли их подростки-сыновья или жены, в бою перезаряжавшие им ружья, а если надо, и сами бросавшиеся в битву. Жестокое сражение, многократно воспетое впоследствии в черногорских народных преданиях, закончилось крупным успехом защитников Черной Горы и отступлением турецких войск. В черногорских легендах говорится о почти поголовном истреблении врага и захвате 86 турецких знамен, но на самом деле результаты были куда более скромными: армия Ахмет-паши сохранила боеспособность. Черногорцев у Царева Лаза полегло около трехсот, но самым печальным обстоятельством оказалось то, что сам Данило I Петрович Негош получил тяжелое ранение в грудь и временно упустил контроль над своим войском. Сочтя дело сделанным, многие племенные ополчения разошлись по домам. В то же время Ахмет-паша быстро привел в порядок свои растрепанные войска. В августе того же года он внезапным ударом вклинился в самое сердце Черногории и взял Цетинье. Растерявшиеся вожди многих племен и родовых кланов изъявили ему покорность и выплатили дань, а владыка Данило I с отрядом из 500 верных юнаков был принужден искать убежища на венецианской территории в приморье.

Черногорец, XVII в.

В сентябре 1714 г. на Черногорию обрушилось новое турецкое вторжение, вероятно, одно из самых страшных за всю историю. Новый боснийский визирь Мехмед Нуман-паша Чуприлич с 30 тысячами солдат и вспомогательных войск вторгся в страну с твердым намерением привести ее к окончательной покорности Оттоманской Порте. Жестокость этого карательного похода вошла в Черногории в пословицу. Турки разрушили только что восстановленный Цетинский монастырь, сожгли много сел у подножия горы Ловчен и предали смерти более 500 черногорцев. Число уведенных в рабство составило от 2 до 5 тысяч, и это при том, что все население страны в те годы насчитывало несколько десятков тысяч человек. Множество черногорцев в поисках спасения бежало в приморье, под защиту венецианцев. Также находившийся в венецианском приморье Данило I пытался ободрить своих деморализованных подданных обещаниями помощи от русского царя, «преданность которому была главной причиной их страданий». В 1715 г. владыка и митрополит Данило I Петрович Негош отбыл в Санкт-Петербург с первым в истории Черногории официальным визитом. Он просил у Петра Великого объявления официального протектората России над Черногорией. Однако результаты поездки оказались гораздо скромнее: словесные обещания помощи и 10 тысяч рублей. Тогда разочарованный черногорский владетель обратился к поискам не столь отдаленных географически покровителей. Возвращаясь из России, он встретился в Вене со знаменитым австрийским полководцем принцем Евгением Савойским и просил помощи у него. Но, несмотря на возникшую между этими двумя выдающимися воителями личную дружбу, принц Евгений не смог убедить правительство Австрийской империи в целесообразности союза с маленьким горным народом…