Читаем без скачивания Черногория. Горы в зеркале Адриатики - Елена Раскина

Нельзя сказать, что османское владычество в черногорских землях всегда было жестоким. Турецкие султаны стремились завоевать лояльность своих своенравных и непокорных подданных, прибегая к дорогостоящим военным экспедициям лишь в крайних случаях. Оттоманская Порта охотно шла черногорцам на уступки, не обременяла их чрезмерными повинностями и ограничивала произвол своих местных чиновников. Черногорские историки полагают, что их соотечественники были наиболее привилегированными христианскими подданными Истамбула-Константинополя.

В 1513 г. султан Баязид II узаконил особый налоговый статус черногорцев. В отличие от других подданных, плативших десятину с доходов, подушную подать и личный налог, жители Черногории были объявлены «свободными пастухами» (филуриджии), облагавшимися только налогом на недвижимость. Он составлял по 55 турецких акче с дома в год. Насколько это было необременительно, можно судить по следующим статистическим выкладкам. Согласно проведенной в 1523 г. переписи, в Черногории было зарегистрировано 3151 домовладение, суммарный налог с которых в султанскую казну в год равнялся… годовому содержанию всего 150 янычар. Кроме того, 53 знатных черногорских семьи, записанные как князья, были освобождены от налогов вовсе. Впрочем, им вменялось собирать налоги с соплеменников, «провозглашать им волю султана» и организовывать работы черногорцев на соляных копях в Грабле. Это означало, что турки управляли Черногорией руками самих же черногорцев.

Черногорцы – люди гордые, и своевольные, и, чего греха таить, небогатые. Они не горели желанием платить в османскую казну даже столь небольшой налог. Для наведения порядка в стране в 1513 г. Баязид II принял решение сделать ее управителем человека, который был бы «своим» и для Оттоманской Порты, и для Черногории. Выбор пал на перешедшего в ислам и поступившего на турецкую службу младшего сына легендарного Ивана Црноевича. Прибыв в Константинополь в 1485 г. в качестве заложника, он принял мусульманское имя Скандер-бег и зарекомендовал себя как старательный и верный слуга султана.

Черногория была провозглашена самостоятельным Черногорским санджаком, а ее губернатор получил высокий административный чин санджак-бега. Но отношения со своими бывшими земляками у Скандер-бега Црноевича не сложились с самого начала. Выбрав бескомпромиссный и жестокий стиль правления, он за несколько лет так озлобил против себя местное население, что в 1519 г. в Черногории вспыхнуло народное восстание против ненавистного правителя. За короткое время повстанцы взяли контроль над всей страной, окружив Скандер-бега в его укрепленной резиденции в селе Бушате. Окрестным турецким правителям пришлось спешно приходить «коллеге» на помощь. Для подавления сопротивления черногорцев туркам потребовался карательный корпус численностью в 10 или 15 тысяч солдат, свидетельствуют современники. Даже после того, как страна была приведена к повиновению, османские власти не осмелились наказать рядовых участников восстания, ограничившись выборочными репрессиями в отношении вожаков.

Османские янычары

Скандер-бег Црноевич после этого правил до 1530 г., столь же конфликтно и неудачно. После его смерти султанское правительство вернуло территорию Черногории в состав Скадарского санджака и поспешило «утихомирить» мятежных горцев рядом существенных уступок. Налоги, сохраненные в прежнем размере, черногорцы отныне платили непосредственно султану через единого посредника – так называемого черногорского спахию, назначавшегося из христиан. Вступление на черногорскую территорию турецких войск или гражданских властей могло произойти исключительно по личному разрешению султана и с предварительным уведомлением. Только султан, а не местные чиновники имел право и призвать черногорское ополчение под знамена в случае войны. Внутреннее управление Черногорией, в том числе судебная власть, было отдано в руки ее жителей.

В эпоху османского владычества окончательно сложились демократические и одновременно патриархальные правящие институты черногорского общества. Верховным органом являлось подобие всенародного парламента – Собрание, или Скупщина. Первое упоминание об этом органе, в котором имел право голоса каждый совершеннолетний мужчина, относятся к 1455 г. Тогда оно существовало как совет при Стефане Црноевиче, а после краха государства Црноевичей Собрание приобрело компетенцию самостоятельно решать все важные вопросы. Для удобства его работы всенародное присутствие вскоре заменили на выборных представителей от всех родовых кланов (племен). Заседания «в расширенном составе» происходили, как правило, раз в год, на праздник Рождества Пресвятой Богородицы, а «в обычном составе» – по мере необходимости. Собрание утверждало кандидатуру главы черногорской православной церкви – цетинского митрополита. Авторитет этого духовного лидера в Черногории был невероятно высок, причем как в религиозных, так и в державных вопросах. Современники свидетельствуют, что и к голосу «владыки»-митрополита в благоговейном молчании прислушивалось всегда шумное и буйное Собрание. Цетинская митрополия, c конца XV по середину XVIII в. то пользовавшаяся правами автокефалии, то формально входившая в состав Печской патриархии, также играла важнейшую организующую роль в жизни черногорского общества. В частности, священники стремились выступать миротворцами при столкновениях между родами и препятствовать кровной мести.

Во время венецианско-турецких войн 1499–1503, 1537–1540 и 1570–1573 гг., в ходе которых Османская империя сумела вытеснить Венецию из Герцег-Нови, Рисана, Бара и Ульциня, турецкие султаны несколько раз мобилизовали черногорцев для выполнения вспомогательных задач. Турецкие войска многократно проходили через черногорскую территорию, вызывая недовольство жителей. Под влиянием этого в Черногории крепла «венецианская партия» – часть населения, делавшая ставку на союз с христианской Европой для изгнания турок. Черногорские добровольцы охотно поступали на службу к венецианцам, чтобы сражаться против захватчиков. Однако тайные обращения черногорских представителей к Венецианской республике и ряду европейских дворов с просьбами о помощи повисали в воздухе – Европа в те годы не имела сил для эффективного противостояния Османской империи.

В результате во время последовавшего в 1603 г. открытого столкновения с турецкими провинциальными войсками черногорцы оказались с врагом один на один. И победили! В конце XVI – начале XVII в. центральная власть в Оттоманской Порте начала слабеть под влиянием перманентной борьбы за власть, экономического кризиса и непрекращающихся войн. Турецкие губернаторы на местах все меньше оглядывались на Стамбул-Константинополь и правили своими областями как полновластные хозяева. Часто это сопровождалось злоупотреблениями, притеснением местного населения и оскорблениями его религиозных чувств. Правитель Скадарского санджака Али-бег Мемибегович начал облагать черногорцев дополнительными податями, угрожая «взыскать долги силой». Черногорское Собрание приняло решение ответить на силу силой. «Мы охотнее расстанемся с жизнью, чем разрешим тебе войти в нашу страну», – писали гордые жители Черных Гор Али-бегу. После этого войска Скадарского санджака вторглись в Черногорию. Решающий бой произошел в местечке с говорящим названием Лешкополе, что в переводе с сербского языка значит «поле трупов». Потеряв около 80 человек, карательный отряд поспешно отступил: турецкие командиры не ожидали, что у черногорцев будет такое количество ружей и что они будут вести такой меткий огонь. «В этом краю горы стреляют», – заметил после поражения один из османских воинов.

Черногорцы подкрепили военную победу дипломатическими мерами: к престолу султана отправились делегаты, раскрывшие «неправды» Али-бега. Им удалось убедить турецкое правительство, что их возмущение носило характер борьбы за свои права, а не мятежа против Османской империи, и вскоре скадарский санджак-бег был отстранен от должности. Однако его последователи правили столь же жесткими методами, и у Оттоманской Порты больше не хватало власти обуздать их. В 1610 г. черногорцы вновь поднялись на восстание. Боснийскому паше пришлось двинуть в Черногорию всю свою армию, чтобы усмирить непокорный край. В 1612 г. вожди черногорских родов вынуждены были запросить мира, однако большая часть повстанцев все же смогла укрыться в неприступных горах.

С тех пор вооруженные выступления против османского владычества происходили с четкой периодичностью. В 1610-х гг. их было три, в 1620-х – одно, в 1630-х – три, в 1640-х – четыре. Наиболее мощно полыхнуло в Черных Горах пламя борьбы за свободу во второй половине 1640-х гг., когда войны между Османской империей и Венецианской республикой начали раскручивать новый виток. К этому времени черногорцы уже несколько лет отказывались платить Оттоманской Порте налоги, а в 1645 г. нанесли новое поражение организованной по этому поводу карательной экспедиции из Санджакского вилайета. В 1848 г., когда Венеция и Османская империя вновь оказались в состоянии войны, черногорское Собрание вместе с митрополитом Виссарионом обратилось к сенату республики с просьбой принять Черногорию под свою власть при условии предоставления ей самостоятельного статуса. Показательно, что к этой просьбе присоединился даже турецкий представитель в стране – черногорский спахия Мартин. Венецианские войска в это время начали наступление в черногорском приморье, и помощь отчаянных горцев оказалась венецианцам весьма кстати. Черногорские отряды были с благодарностью приняты под знаменами со львом Святого Марка и присоединились к движению на Бар. В 1649 г., чтобы обезопасить от мести турок Черногорию, пославшую своих лучших храбрецов в приморье, новый цетинский митрополит Мардарий просил о присылке на Цетинье венецианского гарнизона. В августе того же года суровые стены черногорской столицы стали свидетелями красочного шествия. Под диковинный для местных жителей ритмичный барабанный бой и писк флейт в Цетинье вступил венецианский отряд численностью 800 человек – для горного театра войны сила немалая. Впрочем, шагавшие мимо Цетинского монастыря с аркебузами и пиками на плечах нарядные пехотинцы были близкой родней черногорцам – далматинскими хорватами на службе Венеции, как и их капитан – герцеговинец Воин Туйкович. Во всем отряде едва набралось бы несколько итальянцев, включая официального представителя Венецианской республики – которского провидура (губернатора) Филиппо Болду.